Стивен Кинг - Ночные кошмары и сновидения

— На то у меня есть причина.

— В этом я ничуть не сомневаюсь. И пусть Господь Бог поможет тому, кто встанет у тебя на пути.

С этими словами он ушел. Тинкер направился ко мне, улыбаясь до ушей.

— Как ты, сумеешь управлять экскаватором?

— Пожалуй, — ответил я.

— Я тоже так думаю, — заметил он. — Старина Блокер питает к тебе слабость, только не знает, как выразить это.

— Да, я обратил на это внимание.

— А ведь ты настойчивый сукин сын, а? — засмеялся Тинкер.

— Надеюсь, — согласился я.

До конца лета я управлял экскаватором, и когда осенью вернулся в школу почти такой же черный, как сам Тинк, остальные учителя перестали надо мной смеяться. Иногда они искоса посматривали на меня, когда я проходил мимо, но больше не смеялись.

У меня была своя причина. Именно так я объяснил свое желание работать на ремонте шоссе. Я провел это страшное лето не из-за каприза. Мне было необходимо снова обрести форму. Для того чтобы вырыть могилу для мужчины или женщины, не обязательно прибегать к таким решительным мерам, но я имел в виду не мужчину и не женщину.

Я собирался похоронить этот проклятый «кадиллак». К апрелю следующего года я числился в списке получателей печатных материалов Дорожного управления штата Невада. Ежемесячно я получал бюллетень «Дорожные знаки Невады». Большинство материалов в нем я только просматривал: там речь шла о финансировании предстоящих работ по улучшению дорожной сети, о дорожном снаряжении, которое продавалось и покупалось, законах, принятых конгрессом штата и касающихся борьбы с эрозией и наступлением песчаных дюн. Больше всего меня интересовало то, что находилось на паре последних страниц бюллетеня. В этом разделе, именуемом «Графиком работ», перечислялись сроки и места проводимого ремонта на каждом участке. Особенно важной для меня была та его часть, которая называлась «Перпол» — перестилка полотна. Из опыта работы с командой Гарви Блокера я знал, что именно в этих случаях чаще всего приходится устраивать объезды. Чаще всего, но не всегда — далеко не всегда. Дорожная комиссия прибегает к этой мере лишь в том случае, когда нет другого выхода. Но я не сомневался, что рано или поздно эти шесть букв прозвучат для Долана смертным приговором. Всего шесть букв, которые я постоянно видел во сне: «Перпол».

Это будет совсем не просто и скорее всего наступит не скоро. Я знал, что мне придется, возможно, ждать несколько лет, а тем временем кто-то другой может прикончить Долана. Он был плохим человеком, а такие люди ведут опасную жизнь. Для того чтобы все произошло именно так, как мне хотелось, требовалось совпадение четырех факторов, похожих на редкое сближение планет: Долан должен отправиться в поездку, а у меня должны быть каникулы, национальный праздник или уик-энд, длящийся три дня.

По всей видимости, такого редкого совпадения придется ждать годы. Но я сохранял спокойствие, не сомневался, что рано или поздно нечто подобное случится, и тогда я буду готов вступить в игру. И действительно, такой момент настал. Это произошло не тем, первым летом и не той осенью, и не следующей весной. Но вот в июне прошлого года я открыл бюллетень «Дорожные знаки Невады» и увидел следующее объявление в графике предстоящих ремонтных работ:

С 1 по 22 июля (предварительно) на шоссе 71 между отметками 440 и 472 мили (западное направление) работы по «Перполу».

Дрожащими руками я перелистал свой настольный календарь и увидел, что национальный праздник — День независимости — выпадает на 4 июля, понедельник!

Итак, совпали три фактора из четырех, потому что при ремонте полотна такой длины обязательно будет организован объезд.

Но… как поступит Долан? Совпадет ли четвертый фактор? В прошлом я видел, как он трижды ездил в Лос-Анджелес на День независимости 4 июля, — все равно эта неделя не такая уж оживленная в Лас-Вегасе. Я вспомнил еще три, когда он куда-то уезжал — один раз в Нью-Йорк, другой — в Майами, а однажды даже в Лондон. Наконец, еще один раз во время празднования Дня независимости он просто оставался в Лас-Вегасе. Если он решит уехать на этот раз…

Как бы мне узнать заранее? Я думал об этом долго и напряженно, но две картины постоянно вторгались в мои мысли. В первой я видел «кадиллак» Долана, мчащийся на запад, к Лос-Анджелесу, по шоссе 71, разрывая вечерние сумерки и оставляя за собой длинную тень. Я видел, как он проносился мимо дорожных знаков, гласящих: «Впереди объезд», причем последний предупреждал о необходимости выключить автомобильную рацию. Я видел «кадиллак», проносящийся мимо оставленного на обочине дорожного оборудования — бульдозеров, грейдеров, экскаваторов, — машин, брошенных на обочине не потому, что кончилось рабочее время, а из-за наступающего уик-энда, продолжительного трехдневного уик-энда.

Во второй картине все выглядело таким же, только щиты с предупреждением об объезде отсутствовали. Их не было, потому что я убрал их.

В последний день занятий в школе, перед началом каникул, я внезапно понял, как узнать, собирается ли Долан уезжать из Лас-Вегаса. Я сидел за своим столом и дремал. Мои мысли были за миллион миль и от школы, и от Долана. Вдруг я внезапно выпрямился, опрокинув вазу на столе (в ней стояли прелестные полевые цветы, которые преподнесли мне мои ученики в ознаменование окончания школьных занятий), она упала на пол и разбилась. Несколько учеников, тоже дремавших перед концом урока, вскочили. Выражение моего лица, по-видимому, напугало некоторых из них, а маленький Тимоти Урих расплакался и мне пришлось успокаивать его.

Простыни, думал я, утешая Тимми. Простыни, наволочки, столовое белье, столовое серебро. Ковры и занавески. Навести порядок на вилле. Все должно выглядеть соответствующим образом. Он обязательно потребует этого.

Разумеется, он захочет, чтобы все было в порядке. Это было такой же неотъемлемой частью Делана, как и его «кадиллак».

На моем лице появилась улыбка, и Тимми Урих улыбнулся мне в ответ, но я улыбался не Тимми. Я улыбался Элизабет.

Занятия в школе закончились 10 июня. Через двенадцать дней я вылетел в Лос-Анджелес. Там я арендовал машину и поселился в том же дешевом отеле, где проживал в прошлый раз. Три дня подряд я ездил в Голливуд-Хиллз и следил за виллой Долана. Наблюдать подолгу было опасно — меня могли заметить. Богатые люди нанимают охранников, следящих за любопытными — те слишком часто оказываются опасными. Вроде меня.

Сначала я не заметил на вилле никаких признаков жизни. Окна не закрыты ставнями, лужайка перед домом аккуратно подстрижена, вода в бассейне чистая и прозрачная. И все-таки там царила атмосфера пустоты и чувствовалось отсутствие жизни — задернутые шторы, у подъезда нет автомобилей, никто не пользуется бассейном, за которым каждое утро ухаживает юноша с пучком волос, закрепленных резинкой на затылке.