Джим Батчер - Перемены

Я был рад, что мне не было холодно. Иначе у меня бы не получилось ничего с этим поделать.

Свеча выгорела до конца и оставила меня наедине с темнотой.

В моих воспоминаниях всплыла, окровавленная старая карикатура на человека, с кожей покрытой трупными пятнами, которая с безумным удовлетворением злобно шипела: «Умри одиноким».

Я вздрогнул и погнал прочь эту картинку. Кассий был стопроцентно мёртв. Я знал это. Отвергнутый член общества сумасшедших наркоманов, известных как Рыцари Ордена Тёмного Динария, Кассий переметнулся в услужение к безумному некроманту в обмен на шанс когда-нибудь поквитаться со мной. Он подобрался на минимальное расстояние к тому, чтобы препарировать меня. В итоге мне удалось расправиться с ним, и, умирая, он произнес смертное проклятье. Такое проклятие, произнесённое в последнее мгновение жизни, может оказать страшный эффект на жертву. Его проклятье для меня — смерть в одиночестве — было очень неточным. Оно могло даже не иметь достаточной силы или оказаться не нацеленным.

Конечно. Возможно, мне показалось.

— Привет? — сказал я в темноту. — Есть здесь кто-нибудь?

Там никого не было.

УМРИ ОДИНОКИМ.

— Прекрати это, — почти закричал я. — Контролируй себя, Дрезден.

Это прозвучало как хороший совет. Итак, я начал делать глубокие, равномерные, контролируемые вдохи и попробовал упорядочить свои мысли. Концентрация. Предусмотрительность. Причина. Решение. Именно это должно провести меня через испытания.

Факт первый: Моя дочь всё еще в опасности.

Факт второй: Я ранен. Возможно, серьезно. Возможно, навсегда. Даже у эффективной системы регенерации чародейского тела есть пределы, и сломанный позвоночник, вероятно, находился за ними.

Факт третий: Сьюзен и Мартин не смогут спасти девочку своими силами.

Факт четвертый: Мало кто сможет прийти на помощь. Возможно, с Саней впереди самоубийственная миссия будет просто убийственной. В конце концов, Рыцари Креста были особенными. Трех Рыцарей Креста было достаточно, чтобы защищать весь мир. В течение последних нескольких лет чернокожий русский закрывал все три вакансии и, очевидно, делал это хорошо. Что, как я полагал, имело некоторый смысл — Саня был носителем «Эспераккиуса», Меча Надежды. Мы нуждались в надежде прямо сейчас. По крайней мере, я нуждался.

Факт пятый: Я пропустил встречу с Эбинизером. Я не намеревался на неё идти и ничего не мог поделать с тем, что он расстроится, но моё отсутствие, наверняка, стоило мне поддержки Серого Совета, какой бы она не была.

Факт шестой: Саня, Сьюзен и любая другая скудная помощь, которую я смогу выцарапать, не сможет добраться до Чичен-Ицы без меня, а я на сто процентов уверен, что не смогу туда добраться в своем нынешнем состоянии. Согласно хранящимся в материнском камне воспоминаниям, в Пути обязательно придётся плыть.

Факт седьмой: Я собираюсь СПАСТИ свою дочь, и черт с ним, чего мне это будет стоить.

И тут передо мной появилось множество вариантов.

Я выбрал наименее пугающий. Закрыв глаза, я стабилизировал дыхание и начал представлять в уме комнату. Мой, ныне разрушенный, усовершенствованный магический круг призыва в полу. Вокруг него на концах пятилучевой звезды горят свечи. В воздухе пахнет палочками сандалового дерева и расплавленным воском. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прорисовать всю картину, самые мелкие ее подробности. Я старательно закрепил это у себя в голове, и картинка, твердая как скала, заменила в моём воображении комнату, в которой я находился.

Это потребовало изрядной энергии и контроля.

Магия не нуждается в подпорках для действия. Это суеверие, широко распространяемое магическим сообществом в течение столетий. Оно помогало доказать испуганным сельчанам, инквизиции и любому беспокоящемуся, что человек был явно не волшебник. Иначе у него должен был быть весь присущий чародеям инвентарь.

Магия не нуждается в подпорках, но магией занимаются люди, а люди нуждаются в них. Каждая подпорка имеет символическое, а так же практическое значение и отвечает за определённую часть заклинания. Простые вещи, зажигание свечей и тому подобное, можно легко совершить в уме, в конечном счете, превратив усилие в задачу столь же легкую и беспечную как шнурование обуви.

Однако когда вы работаете со сложными материями, вам приходится отслеживать в голове множество вещей, рассчитывать потоки энергии, манипулировать ими и все такое. Если у вас имеются подпорки, они служат своего рода мнемоническим устройством: вы закрепляете определённую картинку за опорой, и каждый раз, когда вы видите или касаетесь подпорки, из неё как бы возникает картинка. Просто.

За исключением того, что у меня не было никаких подпорок.

Я взлетел над всем этим. Чистое воображение. Чистая концентрация.

Чистое высокомерие, на самом-то деле. Но я был ниже предельно низкой точки нормальности.

В своём воображении я зажег свечи, идя медленно вокруг круга, по часовой стрелке — повторяя движение солнца на небосклоне; сказки, кельтские песни, и некоторые ритуалы Викки обращаются к этому — постепенное повышение энергии, необходимой для работы. Я понял, что позабыл сделать пол чем-то особенным, и воображаемый пол от горизонта до горизонта внезапно покрылся линолеумом из моей первой, кишащей крысами, чикагской квартиры. Отвратительный материал, зеленые линии на сером фоне, но простой для воображения.

Я представил исполнение заклинания без единого движения телом, только силой мысли. Представил каждую мельчайшую подробность, все — от неприятного покалывания в коленях, из-за стояния на голом полу, до небольшой неуклюжести пальцев левой руки, которая всегда начинала слегка подергиваться, когда я нервничал.

Я закрыл круг. Я собрал силу. И тогда, когда всё было готово, когда я видел всё в своём воображении так ярко, что это выглядело более реальным, чем комната вокруг меня, я направил Силу в голос и спокойно позвал:

— Уриил, призываю тебя!

С секунду, я не мог сказать, то ли белый свет возник у меня в голове, то ли он был на самом деле в комнате. Затем я понял, что он начал болезненно резать мне глаза. Свет был реален.

Я продолжал держать заклинание у себя в голове, теперь было легче, ведь был виден результат. Мне надо было только сохранять концентрацию.

Я недоверчиво посмотрел на свет и увидел высокого молодого мужчину. Он был одет в джинсы, футболку и грубый фермерский пиджак. Сквозь белые волосы, закрывающие лицо, ярко и бесхитростно синели глаза. Он с любопытством осмотрел комнату, затем засунул руки в карманы пиджака и медленно кивнул.