Питер Джеймс - Зона теней

– В таких случаях, как у вас, разрешение дается не раньше чем через два года после утраты.

Алекс вспомнила, как страшно ей было в ванной, и почувствовала полную беспомощность.

– Два года? – слабым эхом отозвалась она.

– Боюсь, церковь исходит из предположения, что после потери близкого человек довольно долго находится в расстроенных чувствах и необходимо, чтобы он пришел в себя. И только если по истечении этого времени повторяются тревожные приметы, вот тогда и выносится вердикт о специальной службе. О службе Освобождения.

– Освобождения?

– Современная терминология. – Олсоп улыбнулся, и Алекс снова увидела, как дернулся его глаз. – Церковь предпочитает пользоваться словом «освобождение» – оно звучит не так драматично.

– Но если это может быть доказано… ведь вы сами сейчас убедились… – сказала Алекс.

– В течение столетий церковь считала, что состояние овладения вызывается психическим расстройством, а не воздействием духов. В наши дни лидеры англиканской церкви стали уделять большее внимание вопросам психологии и пришли к стойкому убеждению, что далеко не все проблемы могут быть разрешены лишь пастырским попечением. Я предполагаю, что таким образом церковь старается идти в ногу со временем, беря на себя большую ответственность. Часто обстоятельства, при которых служители церкви принимали решение прибегнуть к обряду изгнания злых духов, объяснялись душевным заболеванием, вызванным потерей близкого человека, и случалось, вмешательство приводило к ухудшению ситуации.

– И вы считаете, что я страдаю душевным заболеванием?

Олсоп посмотрел на нее и снова стал разглядывать комнату.

– Нет. Я думаю, что, возможно, вы правы. В этом доме чувствуется чье-то присутствие. Тут тревожно. Но я не считаю, что есть необходимость в экзорцизме. Необходимо выяснить, чем обеспокоена душа, а потом, возможно, нам удастся ее успокоить. – Разговаривая, он все так же раскачивался на стуле взад-вперед.

– Я знаю, чем она встревожена.

Не прекращая покачиваться, Олсоп взглянул на нее.

– Не будете ли вы столь любезны поведать мне? – вежливо спросил он.

Она посмотрела на него и покачала головой:

– Нет, я не могу.

– Было бы полезно знать причину.

Алекс взглянула в окно, потом резко повернулась в сторону холла – ей показалось, будто там что-то шевельнулось. Она настороженно прислушалась, но все было тихо. Алекс перевела взгляд на младшего викария:

– Я думаю, у нее остались тут неоконченные дела.

Олсоп перестал раскачиваться и уставился на нее.

– Боюсь, большинство из нас покидает сей мир, не будучи готовым к этому, оставляя массу дел, которые собирались сделать.

Она кивнула.

– Это вы и хотели сказать?

– Нет. – Алекс посмотрела на полотенце и опять взглянула на Олсопа. – Я думаю, он хочет вернуться, чтобы убить кое-кого. – Она снова опустила глаза, не в силах выдержать его взгляд, который гласил, что она сошла с ума.

– Я думаю, заупокойная месса была бы лучшим вам ответом, – услышала она тихий, спокойный голос Олсопа.

– Что вы имеете в виду? – взглянула она на него.

– Мы можем отслужить мессу здесь, в доме. И вы убедитесь, что все успокоится.

Алекс смутилась, испуганная его предложением.

– Каким образом… что… я не совсем понимаю, что вы предлагаете.

– Если хотите, мы можем отслужить ее прямо сегодня, после того как я заберу сына. Мне лишь нужно будет принести с собой кое-какие предметы.

Алекс не сводила с него глаз.

– Какие предметы?

Олсоп посмотрел на часы:

– Около шести вас устроит?

Может ли он помочь ей, этот серьезный молодой человек с нервным тиком? Неужели словами нескольких молитв он сможет умиротворить все, что тут происходит? Или души высмеют его и заставят покинуть дом?

– Отлично, – услышала она свой голос. – Благодарю вас.

– Чем вы собираетесь заняться до этого времени?

– Заняться? – переспросила она.

– Я думаю, вам лучше не оставаться сегодня днем в доме. У вас есть куда пойти? Какие-нибудь друзья?

– Офис. Я пойду в свой офис.

– Хорошо, – сказал он. – Прекрасная идея. Попытайтесь чем-нибудь заняться.

Он встал, огляделся, заметно нервничая, и направился к дверям. Затем недоверчиво уставился на лестницу.

Алекс, не оглядываясь, вслед за ним вышла из дома.

28

– Звонит Эндрю Маллинс, говорит, что у него есть какая-то идея относительно пьесы, он хотел бы обсудить ее с вами.

Алекс покачала головой.

– Нет, Джулия, – сказала она в интерком. – Только не сегодня.

– А вообще вы с ним поговорите?

– Попроси его позвонить на следующей неделе.

Алекс беспомощно уставилась в стол; господи, сколько же накопилось дел. Перед ней был календарь. Среда, 3 мая. Интерком зажужжал снова.

– Мистер Приор на линии, – сказала Джулия.

– Мистер Приор? Я его не знаю.

Голос Джулии дрогнул.

– Из крематория, – сочувственно сказала она.

– О'кей.

Мистер Приор почтительно произнес:

– Если у вас есть время, не могли бы вы решить, что будете делать с прахом.

Алекс снова взглянула на календарь: 3 мая. Она поежилась. 3 мая. Завтра, подумала она. Завтра. 4 мая.

– С прахом?

– Конечно, мы можем его рассеять, если пожелаете.

– Нет, – сказала Алекс.

– У нас есть несколько весьма заманчивых предложений. Может быть, высадить розовый куст? Мы можем разбросать пепел вокруг него или захоронить прах под розами… Не урну, конечно, там мало места.

– Нет, – рассеянно сказала она. – Конечно нет.

– У вас нет необходимости сразу же принимать решение – мы можем хранить его в течение трех месяцев.

Урна, подумала Алекс. Маленький черный полистироловый горшок. Господи, если бы все было так просто. 4 мая. 4 мая. Завтра.

– Большой популярностью пользуется резная плакетка на стене; конечно, вам придется подновлять ее каждые пятнадцать лет.

– Конечно.

– Можно внести навечно в Книгу памяти; оплата одноразовая.

Маленький черный горшок, наполненный тонким белым порошком. Ее ребенок.

– Есть еще несколько подходящих мест для захоронения в земле, но до них сложновато добираться. Боюсь, что на более удобные места есть уже целый список ожидающих.

4 мая.

– Или, конечно, вы можете взять урну, как делают сегодня многие, и развеять прах в его любимых местах. Весьма популярное решение в наши дни и, понимаете, не требует никаких затрат.

Любимое место. Развеять его прах над озером. Алекс представила себе, как держит в руках урну, снимает крышку и порыв ветра бросает ей пепел в лицо. Она поежилась.