Игры Эн Ро Гримм - Софья Валерьевна Ролдугина

– Шла бы ты согреться, красавица, – вздохнул Джек и, порывшись в карманах, бросил ей ещё одну серебрушку. – А то сыро.

– Для кого сыро, а кому в самый раз, – скрипучим голосом ответила нищенка, и из-под косматых спутанных волос блеснули яркие голубые глаза. – А тебе, сынок, в благодарность за твою щедрость дам совет: не ходи за золотом на болото, сгинешь. Уже двое сгинули: женщина с копьём, которое всегда бьёт в цель, и учёный человек. Западня это! Может, и есть там богатство, но охраняют его злые люди, ох, злые…

Солнце окончательно опустилось за горизонт.

Резко стало темнее – и холоднее.

– Знаю, что западня, – вздохнул Джек и, прищурившись, глянул на пламенеющее небо. – Но если раньше сомневался, то теперь уверен, что надо идти. Чёрт с ним, с сундуком золота, но кто этих злых людей остановит, если не я?

Старушка-нищенка захихикала и сгорбилась, делаясь ещё меньше прежнего. А отсмеявшись, сказала:

– Ну, тогда вот тебе ещё один совет: если зазвучит флейта – заткни уши и не слушай, будут наливать – не пей, а станут просить пощады – так не давай.

– Насчёт флейты понятно, а вот со вторым сложнее, – пробормотал Джек.

– И привет тебе от моего двенадцатиюродного внучатого племянника, – добавила вдруг старушка. – Он просил кланяться и передавать спасибо за яблоки – и за доброту.

«Коротышка?» – промелькнуло в голове.

Джек обернулся; старушечье хихиканье ещё висело в воздухе, но самой нищенки уже как не бывало.

…зато в мокрой глине отчётливо виднелись отпечатки – крошечных-крошечных босых ног.

Глава 14. ПРОИГРАВШИЕ

Правильные дела сил придают, а неправильные – отнимают.

Это Джек усвоил накрепко.

И дело было даже не в «добре» и «зле», как их принято рисовать в сказках. Скорее, в том, чтоб не идти против собственной совести: он ничуть не смутился, когда хозяин маленькой пиццерии попросил провести покупки мимо кассы, чтоб немного сэкономить на налогах, а вот потом, года через два, в баре, наотрез отказался вписывать в чек загулявшей компании дорогой алкоголь. И ничуть не пожалел – хотя уволиться-то пришлось вскоре и оттуда, и оттуда. Но главное, что и тогда, и сейчас, спустя несколько лет, Джек ощущал себя правым – а потому лёгким.

Вот и теперь, стоило только принять решение, и дурацкая маета отступила.

– Осталось решить одно, – пробормотал он, глядя, как гаснет зарево заката в небе, и редколесье за перекрёстком из места для игр и прогулок обращается зловещей тёмной громадой. – Выходить по сумеркам – или на рассвете?

С одной стороны, он не сомневался, что незваных гостей – искателей лёгкой наживы, ничейного сундука с золотом посреди болот – упомянутые нищенкой «злые люди» будут ждать именно днём. Потому что какой дурень вообще сунется в топи ночью?

«…разве что тот, что носит лисью шкуру», – пронеслось в голове, и Джек улыбнулся.

Конечно, ему бродить запутанными тропами в темноте тоже не очень-то и хотелось, особенно после ночных бдений у ведьм. Но, во-первых, он успел отдохнуть, а во-вторых…

– Во-вторых, на нюх я полагаюсь всё же больше, чем на зрение, – пробормотал он. – Особенно когда бегаю на четырёх лапах, а не на двух ногах.

Подавальщик, хозяйский сын, который балагурил у телег с торговцем, на этих словах умолк и искоса глянул на Джека; хоть расстояние было слишком большим, чтоб человеческое ухо могло что-либо различить, всё равно стало не по себе.

Пришлось вернуться в трактир.

Внутри было душно, людно, шумно – как на фудкорте в молле погожим воскресным днём. Для полного соответствия не хватало только истошного запаха попкорна. Не было и потливых футболистов из местной университетской команды, но их отсутствие с избытком восполняли наёмники всех мастей: они отчего-то мылись реже, чем даже лесорубы или угольщики. Зато эль и пиво здесь пахли точно так же, как в каком-нибудь столичном пабе, а уж какие ароматы доносились от печи, где медленно подрумянивался окорок на вертеле и томилась в горшке пряная каша…

Джек сглотнул.

«Я же только что поел, – промелькнула мысль. – Это несправедливо».

После нескольких минут напряжённой борьбы с самим собой он сдался – и попросил сидра с ягодами, а к нему островатый сыр и несколько ломтиков вяленой утки. Обошлось это недёшево; даже с учётом недавнего выигрыша, монетки позвякивали в кошельке уже совсем грустно. Сидр оказался некрепким; он одуряюще пах летом – последней, самой сладкой земляникой, черникой, брусникой и клюквой. Из кружки торчал стебелёк мяты, не то для украшения, не то для вкуса. Джек, едва ли не жмурясь от удовольствия, успел ополовинить кружку и сжевать пару листиков, когда вспомнил, что у него вообще-то большие планы на вечер, вернее, на ночь.

С чего-то надо было начинать – и, подумав, он подхватил тарелку с сыром, сидр и двинулся к стойке, где хозяин цедил пиво из бочки.

– Комнату на пару дней оплатить ещё хочешь, что ли? – пробасил тот, не оборачиваясь. – Если сразу, надолго и золотом, так могу и уступить в цене маленько.

– К сожалению, придётся съехать, – виновато задрал брови Джек. – Будь моя воля, пожил бы тут и ещё, да дела, дела… Кстати, о делах. К тебе, небось, все окрестные слухи стекаются?

– Не без этого, – не стал отрицать хозяин. Наполнил кружки, брякнул их на поднос, который тут же подхватила девица, похожая на давешнего подавальщика как сестра. И облокотился на стойку, только с другой стороны, аж доска затрещала: – А тебе что надо?

– Хочу узнать, не пропадали ли в последнее время тут люди.

– А зачем?

– Ну, чтоб больше не пропадали.

Ответ угодил хозяину: тот аж усмехнулся и подался вперёд, наваливаясь на стойку всем весом.

– Скрывать не стану, нынче тут стало беспокойно. Началось всё с месяц тому назад, – чуть понизил он голос. – Мой род тут издавна следит за порядком: если порядка нет, так и денег не видать. Так что никакого разбоя, – нахмурился он. – Ну да людей хитроватых и нахалистых во все времена хватает. И вот месячишко назад, не больше, появилась такая шебутная компания в деревне за рекой, – махнул рукой хозяин неопределённо, не