Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
Кровавые легенды. Русь читать книгу онлайн
Наши предки, славяне, верили в страшных существ, которых боялись до смерти. Лешие, кикиморы, домовые – эти образы знакомы всем с детства и считаются достойными разве что сказок и детских страшилок. Но когда-то все было иначе. Правда сокрыта во тьме веков, ушла вместе с языческими богами, сгорела в огне крещения, остались лишь предания да генетическая память, рождающая в нас страх перед темнотой и тварями, что в ней скрываются.
Зеркала изобрел дьявол, так считали наши предки. Что можно увидеть, четырежды всмотревшись в их мутные глубины: будущее, прошлое или иную реальность, пронизанную болью и ужасом?
Раз… И бесконечно чуждые всему человеческому создания собираются на свой дьявольский шабаш.
Два… И древнее непостижимое зло просыпается в океанской пучине.
Три… И в наш мир приходит жуткая тварь, порождение ночного кошмара, похищающее еще нерожденных детей прямо из утробы матери.
Четыре… И легионы тьмы начинают кровавую жатву во славу своего чудовищного Хозяина.
Четверо признанных мастеров отечественного хоррора объединились для создания этой антологии, которая заставит вас вспомнить, что есть легенды куда более страшные, чем истории о Кровавой Мэри, Бугимене или Слендере. В основу книги легли славянские легенды об упырях, русалках, вештицах и былина «Садко».
«Жизнь – лишь короткий плевок в цель, – думал он, – а цель есть смерть, и этот жалкий сгусток слюны, который я всегда считал своим разумом, своим „я“, эта мерзкая жижа самосознания наконец обрела свое подлинное место».
Смерть как ничто другое располагала к размышлениям, бесплодным и бесконечным. Мысли роились вокруг его «я», будто мухи, намертво влипшие в гравитацию гнилостного смрада.
Загробный сон был зубастой пастью, и эта пасть, лениво работая челюстями, пережевывала Петра – все, что от него осталось.
Ему снилось, что Снежана, эта психопатка, которая так старалась его обаять и околдовать, выкопала черную яму, в которую он в конце концов провалился, и на дне той ямы она жадно впилась в него, высасывая волю и желание.
Сон смерти – вот еще один образ – был мясорубкой, ее ножи и шнеки вращались, перемалывая тебя, и ты вращался с ними, разделяясь и разобщаясь, сталкиваясь и смешиваясь с самим собой, противопоставляясь самому себе сегментами своего дробленого самосознания.
Как будто у тебя болит все тело – каждая мышца, косточка, жилка, нервишка, клеточка, – искры боли вспыхивают всюду, и ты уже не ты, а все эти вспышки, эти мерцающие звезды необъятного космоса, и нет в нем ни верха, ни низа, ни опоры, ни основания, ни перспектив, ни ретроспектив.
Еще при жизни бывали такие муторные сны, где ты терял себя, терял опору под ногами, терял цель и смысл и потом с облегчением обретал все это, выброшенный из раструба сна в реальность. Но здесь не будет пробужденья, не будет берега, и ты не станешь целостным существом, не осознаешь вновь свое «я», не вырвешься из морока. Мучительные рвотные спазмы, выворачивающие наизнанку, не кончатся никогда, ведь ты уже не человек, которого рвет, а сама рвота, поток, и ты выташниваешь самое себя из себя.
«Папочка, – слышал Петр голос дочери, – расскажи мне сказку!»
Сказку? Конечно, девочка моя, сейчас, только соберусь с мыслями…
«Сказку, папочка, сказку, сказку за сказкой, много сказок!»
И его тошнило пузырящимся потоком сказок прямо в лицо дочери, которая жадно ловила ртом эти выплески, летящие в нее, слизывала их со своего лица по-змеиному гибким языком, неожиданно длинным.
И просила еще.
«Смотри, папочка, у меня волшебные камешки, вот они!»
Она показывала ему, и он видел что-то страшное в ее руках, словно эмбрионы трех младенцев, вырванные из чрева, – сгустки какого-то безумия, воплощенную боль, застывшие крики ужаса.
«Мама Ксения подарила маме Снежане».
Ксения?.. Подарила?..
«У меня теперь две мамы, только одна уже ненастоящая, потому что бывшая, больше я ее не люблю, я с ней только играю – вот так…»
И Верочка делала что-то чудовищное, что-то противоестественно кошмарное, вызывая волны безумия, вибрацию бреда, от которых Петр содрогался, даже не пытаясь вообразить, в чем суть этой игры и какой ужас испытывает игрушка, которую дергают за нити из глубины загробных снов.
«Папочка, папочка! – Верочка плевалась брызгами восторга. – Мы правим сказочным королевством! Ты – король, мама Снежана – королева, а я – принцесса! Мы правили долго и счастливо. Так долго, так счастливо, что и сказать нельзя, вот как! Все наши желания исполнялись, ведь это же наше собственное королевство. Давай пожелаем чего-нибудь! Пожелаем чего-нибудь такого, чего еще никто-никто не желал!»
Королева обвивала его руками, прижималась к нему телом, которое словно мерцало – из образа в образ, из соблазнительной женской плоти в кошмарную, уродливую фигуру и обратно, – и вливала в него смолу жаркого шепота:
«Девочка хочет новую сказку. Ты отец и король; так повели – и пусть сказка сказывается».
Петр послушно изрыгал потоки новой сказки:
«Жили-были король Петр, королева Снежана и дочерь их, принцесса Верочка. Они правили своим королевством и были счастливы. Но из соседней страны пришли соглядатаи, лазутчики, они прошли сквозь незримые волшебные экраны на границе и стали все высматривать, все выглядывать. Однако маленькая принцесса была хитрее врагов, она выкрала у лазутчиков волшебные камни, которые защищали их, и показала те камни своей матери королеве, а королева сказала:
– Покажем их королю и спросим его, что нам делать с ними.
Так и поступили.
Король взглянул на камни и задумчиво произнес:
– У тебя ведь, кажется, были уже такие камни?
– Да, – отвечала принцесса, – три камушка от мамы Ксении, а теперь еще три, и еще три.
Королева воскликнула:
– Три по три – этого уже достаточно, чтобы повелевать всеми волшебными камнями страны врагов!
– Ты так думаешь? – уточнил король.
– Даже не сомневайся! – ответила королева. – В чьих руках три по три волшебных камня, тот властен над всеми камнями. Не забывай, милый, что я ведунья, я вештица, и мне известно многое такое, о чем не ведают обычные королевы с королями.
– Хорошо, – сказал король, обратившись к дочери, – раз такая сила в твоих руках, то грех будет ее не применить.
Принцесса радостно закивала, предвкушая потеху.
– Дорогая, – обратился король к королеве, – как ты посоветуешь применить силу? Каким именно образом?
– В стране врагов не знают настоящего волшебства. Все, что у них есть, – это волшебные камни, которые используют с самой извращенной целью: чтобы они убивали волшебство и защищали от него. А мы теперь сделаем так, чтобы их камни, напротив, дарили волшебство – каждому, кто захочет. А уж они захотят, еще как захотят!
– Прекрасно! – одобрил король; принцесса взвизгнула от восторга. – Но в какой форме мы это сделаем? Посредством простого заклинания или прибегнем к сложному ритуалу?
– Достаточно будет повеления, – ответила королева. – Тройственного повеления. Пусть каждый из нас выскажет собственное повеление. Теми словами, какие взойдут на ум. Камни положим в схему; я сейчас ее нарисую; встанем вокруг – и произнесем по очереди.
Королева мелом начертила на каменной плитке пола шестиконечную звезду, в ее центр вписала круг, а в него – три кружка. Затем крестиками отметила вокруг звезды места, где будут стоять Повелители.
Девять волшебных камней распределили так. Шесть камней, доставшихся от лазутчиков, Германа Измаиловича Ковенацких и Антона Родионовича Решетова, положили по углам шестиконечной звезды. Три камня от бывшей Верочкиной матери, Ксении Константиновны Пятницкой, положили в центр звезды, на маленькие кружки внутри большого круга.
Трое Повелителей встали на отмеченные крестиками места. Первое слово дали принцессе Верочке.
– Я хочу, чтобы… – начала она, но королева прервала ее:
– Дитя мое,
