Гаст - Эдвард Ли

его ботинкам были привязаны шлакоблоки.

"Не упасть, не упасть, не упасть", - думал он.

Когда он посмотрел на улицу Номер 3, то увидел, что к нему движется толпа туристов.

"Я ни за что не смогу притвориться, - понял он, - и если мне повезет, они все захотят получить чертовы автографы. Я сейчас такой тушканчик, что сомневаюсь, смогу ли я подписать свое имя..."

Он повернулся на 45 градусов на тротуаре - вот так! - и пошел прямо в лес.

"Я пройдусь по лесу вокруг холма. Никто меня не увидит, и это хорошо, потому что я чертовски уверен, что пару раз упаду на лицо".

Среди деревьев он нашел удобную тропинку, а затем...

Фламп!

...упал на лицо.

"Городской шут, - подумал он. - Я. Замусоленный телевизионщик, алкоголик, развалина и бесполезный отброс Лос-Анджелеса! Выпил шесть кружек "Пауланер Доппельбок" в баре, где в туалете продают резиновые шарики для ануса..."

Колльер надеялся, что загробной жизни не существует. Он не хотел думать о том, что его дорогие покойные родители, возможно, видят его сейчас и со слезами на глазах спрашивают: "Где же мы ошиблись?"

Он поднялся на ноги и, переваливаясь с дерева на дерево, прошел около сотни ярдов. Он только чувствовал, где находится гостиница.

"Где-то там", - подумал он и пьяным взглядом посмотрел налево.

Прищурившись, он увидел, что до свидания осталось чуть больше четырех часов...

"Я не смогу прийти, мне нужно немного посидеть".

Его задница опустилась на землю, и ему показалось, что он услышал, как открылось сиденье. Он услышал и что-то еще, ровный отрывистый шум...

"Бегущая вода?"

Он повернул лицо вперед и подумал, что видит ручей, журчащий в лесу.

"Надо бы зарыться в него лицом", - подумал он, но раз уж он упал, то вставать не собирался.

Здесь не было кровати, чтобы покрутиться, только лес.

Он кивнул и вытянулся.

"Опять в дерьме", - осудил он себя.

Ровный шум ручья напомнил ему о тех машинах для сна, которые якобы издают успокаивающие звуки, но на самом деле лишь настораживают спящего. Он снова задремал, причем довольно сильно. Ему казалось, что его зарывают в песок.

В голову лезли обрывки снов: лязг железнодорожников, мужское пение, похожее на чаинганг. Ему снилась Пенелопа Гаст, обмахивающая себя веером в шикарном салоне, за которой ухаживали служанки, а потом ему приснился запах мочи.

Великолепный горизонт, на котором бодро тарахтел паровоз, валил дым, и свисток пронзительно свистел, когда он исчезал вдали...

- Я тоже этого хочу, - прохрипел голос молодой девушки.

- Не будь дурой! - настаивала другая, постарше.

Ручей журчал дальше, но под ним слышался более слабый звук:

Скрич! Скрич! Скрич!

- Тогда позволь мне сделать это с тобой...

- Ты слишком маленькая, глупая! Ты меня порежешь!

- Нет, не порежу!

Что-то похожее на тревогу заставило Колльера открыть глаза. Голоса не были сном. Он повернул шею и уставился вперед, на двух молодых девочек, которые что-то делали у ручья. Одна - блондинка лет 13-14, другая - лет 10, с взъерошенными волосами, как у хулиганки 1920-х годов, цвета темного шоколада. Они обе были босиком, в белых платьях.

"Черт! Двое маленьких детей, и они не знают, что я здесь", - понял Колльер.

Скорее всего, он их напугает, если объявит о себе. Молодая вошла в воду и продолжала смотреть на другую, которая сидела спиной к Колльеру и, казалось, наклонялась.

Скрич! Скрич! Скрич!

"Что, черт возьми, она делает?"

Но тут Колльер чуть не закричал, когда вздорная собака грязного цвета плюхнулась к нему на колени и принялась лизать его лицо. "Господи!"

Обе девочки переглянулись, и младшая сказала:

- Смотри. Там мужчина, - с резким южным акцентом.

Акцент блондинки казался более ленивым.

- Эй, мистер. Это просто наша собака. Не волнуйтесь, он не кусается.

- Он хороший пес!

Колльеру пришлось вернуть собаку на землю. Он не был уверен, но, судя по энтузиазму животного, ему показалось, что оно задирает лапу.

- Оставь человека в покое! - крикнула одна из них.

Шавка сорвалась с места и побежала по поляне возбужденными кругами. Но Колльер сразу понял:

"Это та самая собака, которую я... кажется... видел в своей комнате".

- Что вы там делаете, мистер? - прохрипела темноволосая.

На ее платье были пятна грязи, а в том, как она стояла и смотрела на него, было что-то гиперактивное.

- Я... э-э-э... я просто вздремнул.

- Слишком много виски, да, мистер? - предположила та, что постарше.

Она стояла к нему спиной и наклонилась, словно заглядывая в ручей.

- Пьяница! - полувскрикнула младшая. - Бродяжка! Как говорит наша мама! Она говорит, их тут много.

Колльер помотал головой.

- Нет, нет, я остановился в гостинице, - соврал он, - ничего такого. Я просто решил вздремнуть в лесу, потому что там хорошо.

- Бродяжка! Бродяжка! - маленькая девочка танцевала в воде, а дворняжка присоединилась к ней.

"Дошкольная маленькая дрянь", - подумал Колльер.

- Заткнись, Крикет! Не будь такой непочтительной...

Скрич! Скрич! Скрич!

Колльер почувствовал, что теперь ему нужно что-то доказать. Очень осторожно он встал и заметил, что немного протрезвел. Кое-что, но не все. Осторожно. Он подошел к ним.

- Что вы тут делаете, девочки? Я слышу этот шум.

Блондинка подняла голову и улыбнулась, ее лицо казалось осунувшимся. Ее глаза казались тусклыми, несмотря на большую, гордую улыбку.

- Я брею ноги, потому что я теперь молодая леди и должна делать женские вещи.

- Так говорит наша мама, - с сожалением подумала младшая. - Я не могу дождаться, когда тоже стану юной леди и смогу брить ноги.

Колльер едва не вздрогнул от этого зрелища. Рядом с блондинкой стояла чашка с мочалкой для бритья, и действительно, она брила ноги в ручье старомодной бритвой с открытым лезвием.

Скрич! Скрич! Скрич!

Затем она сбрызнула мочалку водой из ручья.

- О, вау, ты должна быть осторожна, - предупредил Колльер. - Ты должна делать это дома. Если ты порежешься, то можешь подхватить всевозможные микробы из этой воды.

Обе девушки обменялись недоуменными взглядами. Блондинка еще немного поплескалась и подняла свои сверкающие ноги вверх. Она пошевелила ступнями в воздухе и, похоже, осталась довольна произведенным эффектом.

- Ну вот, - промурлыкала она. - Теперь все гладко, как у настоящей леди, - пышное лицо снова засияло. - Меня зовут Мэри, а это моя сестра Крикет. Мне 14, ей 11.

- Привет, - сказал Колльер и почувствовал