Джим Батчер - Перемены

— Сигрун, — сказал он вежливым голосом.

Гард преклонила колено и склонила голову. Не было ни грамма колебания в ее движениях — этот жест был не простой формальностью, которую она соблюдала. Она верила, что Ваддерунг заслуживает такого поклона.

— Мой лорд, — почтительно проговорила Гард. — Я привела чародея, как вы приказали.

— Хорошо проделано, — кивнул седоволосый мужчина и сделал жест рукой, который, должно быть, обозначал разрешение подняться. Я не думаю, что она увидела его (со склоненной-то головой), но она отреагировала на него и поднялась. Возможно, у них просто было несколько столетий для практики.

— Мой лорд. Позвольте представить Гарри Дрездена, чародея и Стража Белого Совета.

Я кивнул Ваддерунгу.

— Чародей, это Дональд Ваддерунг, исполнительный директор «Монок-Секьюритиз».

— Я думаю, что имею хорошее представление о том, за что он отвечает, — сказал я спокойно.

Уголки рта пожилого мужчины чуть приподнялись вверх, когда я заговорил. Он жестом указал на стальной стул, напротив себя.

— Пожалуйста. Присаживайся.

Я показал на голографический дисплей.

— Вы уверены, что хотите подвергать это риску? Если я буду слишком близко к нему…

Ваддерунг запрокинул вверх голову и искренне рассмеялся, похожим на лай смехом.

— Я рискну.

— Это мне подходит, — хмыкнул я.

Подойдя к столу, я сел на стул напротив Ваддерунга. Стул оказался удивительно комфортным, хотя на нем не было обивки или подушки.

— Кофе? — спросил он. — Что-нибудь перекусить?

Я замер буквально на один вздох, раздумывая над ответом. Такое предложение тесно связано с обязательствами и обязанностями гостя и хозяина и наоборот. Если Ваддерунг был тем, о ком я думал, то он был известен привычкой время от времени появляться и проверять людей на преданность старым традициям — со щедрой наградой за верность, и отвратительной карой за скупость, черствость или жестокость.

В сверхъестественном мире подобные обязательства и ограничения имели жизненную важность для несметного количества сверхъестественных существ. Я не уверен почему. Может быть, это было как-то связано с порогом защитной энергии, который формировался вокруг дома.

— Только если это не слишком вас затруднит, — ответил я.

— И что-то перекусить, — кивнул Ваддерунг Гард.

Она склонила голову.

— Мой лорд. — И вышла.

Хотя большой мужчина не поднимался, я понял, что он был большой. Даже, я бы сказал, гигантский. Стоя он был бы на пару дюймов выше, чем я, а его плечи по сравнению с моими выглядели так же, как ширина книжки с её толщиной. Он снова подпер рукой подбородок и изучающе посмотрел на меня, своим ярко-синим глазом.

— Ну, — начал он. — Я полагаю, ты знаешь, кто я такой?

— У меня есть несколько догадок, — подумав, ответил я. — Я думаю, они достаточно хороши. Сигрун делала кое-какие намеки. Но, откровенно говоря, они совсем не объясняют, почему я сегодня здесь оказался.

В уголках голубого глаза собрались морщинки.

— Неужели?

Я, недоуменно нахмурившись, глянул на него и чуть склонил набок голову.

— В каком смысле?

Он приподнял вверх ладонь, пока объяснял.

— Кто-то с достаточной силой предвидения мог бы заготовить предпосылки, чтобы однажды помочь одному импульсивному молодому чародею Белого Совета. Возможно, то кто я, непосредственно отвечает за то, почему ты здесь.

— Да. Я полагаю, такое могло быть, — осторожно сказал я. — Технически возможно, что ваши побуждения помочь мне являются альтруистическими. С другой стороны, также технически возможно, что Вы говорите языком змеи, и что на самом деле Вы пытаетесь найти какой-то способ получить надо мной преимущество, оказывая на меня давление — Я пожал плечами. — Такое нечасто случается, но объясняет все гораздо лучше альтруизма.

— Такой молодой и столь циничен. — Он осмотрел меня с головы до пят. — Но ты предполагаешь… Ты предполагаешь.

— У меня есть вопросы, — начал я. — Полагаю, они не такие глубокие, как «Кто я?» или «Почему я здесь?», но они чуть боле важны для меня в этот момент.

Ваддерунг кивнул.

— Ты разыскиваешь свою дочь.

Я почувствовал, как моё тело окаменело.

— Откуда…?

Его улыбка была похожа на волчью.

— Я знаю сущность, Дрезден. И если я чего-то не знаю, то могу узнать. Как и ты впрочем. Это то, что я делаю.

Я почти минуту безмолвно смотрел на мужчину, пока не выдавил:

— Вы знаете, где она?

— Нет, — сказал он спокойным, твердым голосом. — Но я знаю, где она будет.

Я безвыходно посмотрел вниз на руки.

— Чего мне будет стоить узнать это?

— Чичен-Ица, — просто ответил Ваддерунг.

Я удивленно рывком поднял голову вверх. Мгновенье я смотрел на него.

— Я…

— Не понимаю? — спросил Ваддерунг. — Это не сложно. Я на твоей стороне, мальчик.

Я задумчиво провел пальцами по волосам, размышляя.

— Почему там?

— Красный Король и его ближайшее окружение — палата Лордов Внешней Ночи — имеют некий сильнейший амулет. Они нуждаются в сильном месте для него. Вот почему они используют Чичен-Ицу.

— Почему там?

— Они готовятся к жертвоприношению. Как в давние времена, — гневное рычание исказило его голос и внезапно сделало его пугающим. — Они готовят проклятье родословной.

— Что это?

— Смертельная магия, — скривился он, — направленная по линии крови. От жертвы-ребенка к её братьям, сестрам и родителям. От родителей к их братьям, сестрам и родителям и так дальше. Распространяется по генеалогическое дереву до тех пор, пока никого не останется.

Холод выморозил меня изнутри.

— Я… я никогда не слышал о смертельной магии такого размаха. Энергия необходимая для этого… Она огромна. — Я замолчал на мгновенье и затем сказал, — И это глупо. Сьюзен была единственным ребенком в семье, и у неё уже умерли родители. Тоже самое с моей…

Ваддерунг чуть приподнял бровь, глядя на меня.

— Неужели? Они любят быть тщательными, эти старые монстры.

Я постарался сохранить равнодушное выражение лица и ничем не показать своей настоящей реакции. Это заклинание могло убить меня, если они его осуществят. Но так же оно может убить мою единственную семью, моего сводного брата, Томаса.

— Как оно действует? — спросил я подавленным голосом.

— Оно взрывает сердце, — серьезно произнес Ваддерунг. — Разрывая его изнутри. Звучит знакомо?

— Адские колокола, — пробормотал я тихо. Уже прошли годы с тех пор, как я вспоминал о Викторе Селлзе или его жертвах. Долгое время они были наверху моего хит-парада ночных кошмаров, но я перерос это.