Как поймать монстра. Круг третий. Книга 1 - Арина Цимеринг

Не знал.

Спустя долгое, долгое молчание Киаран глубоко вдохнул — он набрал воздуха и снова выдохнул его, успокаиваясь, чтобы потом негромко — весь запал кончился — произнести:

— Когда-то вы сказали, что если начнете меня подозревать — то убьете без раздумий… Потом вы меня подозревали. — Он зажмурился, смаргивая влажную поволоку, но все же упрямо открыл глаза. — И почти решились убить. Но почему-то не сделали этого. Теперь подозреваете снова.

В его взгляде была удивительная твердость, которой не хватало голосу.

— Вам придется определиться, потому что дальше так продолжаться не может.

Да. И это была очередная правда, с которой Киаран первым сорвал покров недомолвок и увиливаний, — неподъемная, но от нее никуда не деться.

— Или решите, что вы доверяете мне, или… Ну в самом деле, — он измученно покачал головой, — достаньте пистолет и сделайте то, что собирались сделать с самого начала. Не… не мучайте ни меня, ни себя.

На этом разговор закончился. Киаран опустил взгляд, отступил назад, повозившись, достал из внутреннего кармана дневник Нормана и наглухо уткнулся в него, сползая спиной по двери.

Пока Кэл продолжал исследовать дом, они больше не разговаривали.

* * *

Когда он закончил переносить вещи, снова стемнело.

У Кэла имелись идеи — он всегда был мастером по нахождению способов выжить, добраться, смочь, — но сейчас они представляли собой сплошную кашу. Хотелось лечь и долго-долго не подниматься. Дать себе время отдохнуть и к чему-то прийти. Поспать хотя бы.

Недоступная роскошь.

Уже здесь, на новом месте, Кэл закончил разделять припасы на две части, поел, дал ногам отдохнуть. Усталость сковывала движения, но больше всего он страдал не от физического изнеможения, а от беспорядка в мыслях. Присев на колченогий табурет и еле-еле пережевывая еду, он пытался ухватиться хоть за какое-то решение, но ни в одном не чувствовал уверенности. И это было самое поганое. Уверенность — его оружие. Неуверенность — криптонит.

То, что Киаран заснул — беспокойным, полным тревожащих образов сном, — Кэл ощутил раньше, чем увидел. Парня наконец вырубило: общая усталость, конфликт, пережитый стресс и кошмарная ночь пересилили страх, что извне снова может прийти смерть. Он свернулся в своем неизменном, пусть и порванном спальном мешке на единственной кровати в единственной маленькой спальне. Слегка ворочался, морщился во сне. Иногда вздрагивал или сбивчиво дышал и постоянно ежился: в непрогретом доме стояла холодрыга. Кэл некоторое время наблюдал за ним от дверного проема, прежде чем тихо, стараясь его не разбудить, вышел на улицу.

Еще с одним таким разговором он не справится, а силы надо беречь — когда эти сумерки закончатся, ночь предстоит долгая. Пустынный туман, запеленавший деревню в кокон, все так же зыбился поодаль. Стоя на крыльце, Кэл неодобрительно сощурился на него, как на нежеланного гостя, никак не хотевшего уходить.

На заднем дворе как раз была подходящая разваливающаяся ограда: за нее Кэл и взялся, вооружившись старым заржавевшим топором. Выискал самые длинные доски, выкрутил особо мешающиеся гвозди и ножом обстругал слишком лохматые стороны, чтобы избежать заноз. Скинул годные в одну стопку, на расчищенную от снега землю. Остальное — в кучу. Простая физическая работа действовала на Кэла хорошо — постепенно дышать стало легче.

Голова освободилась от мыслей, оставляя только стук и треск дерева. Эта болезненная пульсация — комок из опасений, страха, сомнения, тревоги — медленно, неохотно рассеялась в студеном воздухе вместе с паром, вырывающимся изо рта. Медитация никогда не была коньком Кэл, и, когда дома это поняли, отправляли его колоть дрова или таскать воду. «Вдыхай свои эмоции, — говорил дед, — и выдыхай их наружу».

Вдох. Выдох.

Прямо сейчас — ни о чем не думай. Просто работай руками. Сосредоточься на взмахе топора. На движении ножа. На треске дерева.

Вдох. Выдох.

* * *

Прошел час или два, когда Кэл наконец удовлетворился высотой набранной кучи деревяшек. Он успел вспотеть и согреться, а руки горели и покалывали, натертые рукоятью топора. Сумерки продолжали висеть над деревней, ни капли не поменявшись с тех пор, как он вышел из дома. Все такое же серое небо, все такой же серый снег. Все тот же туман.

Облокотившись на остаток изгороди, Кэл перевел дух. Собственное тяжелое дыхание было единственным звуком на километры вокруг, но сейчас это успокаивало, а не напрягало. На этом звуке хорошо сосредоточиваться.

Дом стоял на краю деревни, и теперь с его заднего двора Кэлу приходилось таращиться в тягучее никуда — через сто метров земля уступала туманной завесе. Кэл вглядывался в нее, будто в человека. Будто она могла что-то ему сказать. Выдать свои тайны.

За долгие недели здесь все они стали… восприимчивее. Тяжелые миазмы магии, которой была пропитана эта земля, со временем оставили свой след на каждом: Кэл наконец почувствовал присутствие необъятной чужой воли. Как до него чувствовали ее Норман, Джемма, Доу, Киаран — наконец, Его воля пробралась и под кожу Кэла. Установила с ним контакт. Как взгляд какого-то висящего над Мордором глаза Саурона, воля Самайна заполонила каждый угол в округе.

Она появилась здесь раньше, намного раньше. Но только сейчас, с пустой, незамутненной головой, Кэл отчетливо ее чувствовал.

День за днем Он был тут. Медленно смешивался с их мыслями, играл их страхами. Обволакивал, как туман — деревню. Подступал все ближе.

— Н-да уж, — невесело хмыкнул Кэл, берясь руками за последнюю оставшуюся секцию изгороди и отклоняясь назад.

Туман заинтересовано колыхнулся, будто в ответ на его мысли. Ну-ну, дружок. Ну-ну.

Теперь даже не скрываешься. Думаешь, что уже победил.

Кэл отпустил перекладину, продолжая смотреть прямо на туман. Сделал шаг назад. Обошел изгородь.

Туман шевельнулся, как под порывом ветра, хотя никакого ветра и в помине не было. В ответ Кэл наклонил голову, словно пес, увидевший что-то интересное.

Когда он медленно двинулся в сторону полосы, отделяющей обычный мир от скрытого за пеленой, снег почти не хрустел под его ногами. Притих, как и все вокруг.

Кэла всегда было тяжело выбить из равновесия: он, словно игрушка-неваляшка, каждый раз упорно возвращался в спокойное состояние. Не потому, что не боялся смерти — спасибо деду, — но потому, что все свои слабости он и сам прекрасно знал. Не прятал их в стыдливую глубину. Слишком мало рычагов. Мало хрупких механизмов.

Кэл был простым, как толстый железный брус.

Но даже на него этот гребаный демон нашел управу.

— Для этого он тебе нужен, да? — спросил Кэл, когда между ним и туманом