Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас

tengo a nadie. Y como ya le dije, usted tiene cara de bueno. Yo sе́ de estas cosas. Usted tiene ángeles que lo cuidan[214].

Cara de bueno[215]. Еще раз. Она повторила эти слова дважды. Хорошее лицо. Она стояла передо мной и просила меня позаботиться о ее сыне, потому что какое-то злобное существо искало жертву, и она не хотела, чтобы этой жертвой стал ее мальчик. Перед моими глазами вспыхнул мысленный образ: Хуанка засовывает зубы этого ублюдка Криса себе в карман, с рукояти пистолета капает густая кровь. Зубы все еще лежат там… Может быть, рядом с пальцем маленького чуда.

«Я даже собственную дочь не мог защитить, сеньора».

Я кивнул.

Мать Хуанки еще раз поблагодарила меня и ушла. Ее шлепанцы почти не отрывались от пола, их ритмичное шарканье казалось почему-то слишком громким в тихом доме.

Через несколько секунд после ее исчезновения из комнаты мы услышали, как закрылась ее дверь.

– Она принимает много таблеток, – сказал Хуанка. – Она через минуту выключится. У нее плохо со слухом, а потому мы ее не разбудим, что бы мы тут ни делали.

Раздался звук сливаемой воды в унитазе, и дверь туалета открылась. Свет из ванной пролился в комнату, образовав неправильный треугольник на полу. Брайан стоял в дверях стряхивал воду с рук. Потом отер их о свои джинсы.

– Ну и какие у нас планы? Жрать что-то хочется, – сказал Брайан.

– Ya estás otra vez con la pinche comida[216]. Послушай меня, чувак! Еда будет после.

– Окей, извини.

– Мы должны взять кое-что… назовем это специальным оружием.

Хуанка завел руки за спину и вытащил пистолет, подержал его за ствол и протянул мне.

– У меня есть еще – один на мне, другой в моей комнате. Ты возьмешь этот. Тот самый, что в машине лежал. Ты с ним нормально смотрелся. Возьми его и храни. Мы скоро спустимся в туннели. Там он может понадобиться.

Я взял пистолет, убедился, что он стоит на предохранителе, засунул сзади за ремень джинсов.

– В туннели? – спросил Брайан.

– Да, мы скоро спустимся, – сказал Хуанка Брайану. – И мне нужно, чтобы ты был осторожен и смотрел в оба. Больше ничего.

– А почему? – спросил Брайан.

Хуанка глубоко вздохнул, потом выдохнул воздух с таким раздражением, что я вспомнил всех учителей, какие у меня были.

– Потому что существует вероятность, что мы будем там не одни.

Глава 16

В ванной я долго не задержался, а когда открыл дверь, чтобы вернуться в комнату, мое внимание привлекли фотографии на противоположной стене. Два портрета коричневатого цвета над всеми другими. Это явно были родители Маргариты. Под ними пространство стены было занято фотографиями с дней рождений, людей за столом. Обнаружить на них Хуанку не составляло труда. Его глаза не изменились. Без своих татуировок он выглядел невинным мальчиком не от мира сего. Увидел я и несколько школьных фотографий, а еще две, снятые совсем недавно. На фотографии у конца стены он был таким, как сегодня. Он стоял рядом с ухмыляющимся человеком с яркими глазами. С другой стороны от человека стояла красивая блондинка с тонкими чертами лица и в желтом платье. Она была выше обоих мужчин. Я услышал, что Брайан и Хуанка разговаривают о чем-то, и отошел от стены, мои заботы сразу же снова хлынули мне в голову.

Мысль о других людях в туннеле беспокоила. В туннеле нет места, куда можно было бы убежать или спрятаться.

Когда я вернулся, Хуанка и Брайан сидели на диване. Когда они шевелились, их задницы извлекали из синтетического покрывала визгливые звуки.

– Так ты хочешь сказать, что там есть дикие животные? – Бледное лицо Брайана и его опухшие глаза наводили на мысль, что он опять принял дозу.

Хуанка вздохнул.

– Ты просто гляди в оба, huevо́n[217]. Как только мы выйдем из дома, я хочу, чтобы вы оба были готовы ко… ко всему. Вы меня понимаете?

– А как животные попадают в туннель? – спросил я.

– Они не животные, – сказал Хуанка. – Они… твари, ясно? Они живут там. Их можно найти во многих туннелях. Они приходят и уходят. Они тонкие, они прорывают маленькие ходы. Что для нас, что для них вся граница – это кусок сыра. Если они голодны, то могут прыгнуть на нас или что-нибудь такое. Мы некоторое время не пользовались этими туннелями, и потому я хочу, чтобы вы двое были готовы к чему угодно, вам ясно?

По лицу Брайана я видел, что все, сказанное Хуанкой, вызывает у него неприятие, но напряжение между ними и тон Хуанки не позволяли ему возражать.

– Ну а теперь заканчиваем эту хрень и идем к Дону Васкесу. Так?

Брайан посмотрел на меня. Глаза у него покраснели, как если бы он плакал или принял дозу льда. Как бы то ни было, мне не хватало сил разбираться с ним сейчас.

Хуанка вывел нас из комнаты в кухню, положил руки на стол со столешницей из черного гранита и посмотрел на нас, словно ожидая нашей реакции.

– Ну, так где же этот туннель, Хуанка? – спросил я.

– Ты на нем стоишь.

Глава 17

– Марио, ну-ка, помоги мне, – сказал Хуанка, напирая на стол.

– Вход в туннели на твоей кухне? – спросил Брайан.

– Да, он всегда был здесь. Типа семейное, вы меня понимаете.

– И как ты оказался в этом деле, Хуанка? – спросил я, помогая ему сдвигать стол. Он, казалось, был готов немного приоткрыться, а я хотел как можно больше узнать о его прошлом. Я не доверял ему. Мысли о фотографиях из конверта все время возвращались ко мне. Как и его предупреждение из гриль-бара.

– Mi familia es de Ciudad Juárez[218]. Там я родился и вырос. Мой отец работал по эту сторону границы и присылал домой деньги. Он собирал лаймы, апельсины, арбузы, огурцы – чего только он не собирал. Иногда ему не платили, а когда он начинал протестовать, эти говнюки говорили, что напустят на него la migra[219].

Он устал работать за гроши на плантациях и устроился перевозить наркоту для местного дилера в Эль-Пасо. Se convirtiо́ en mula[220]. Это занятие приносило больше доходов, чем сбор фруктов под палящим солнцем, и он теперь присылал нам деньги регулярно. Моя мать ненавидела то, чем он занимается, но дела наши пошли лучше. Мы купили хорошую обувь. Даже для дома кое-что купили. Не замечать