Инкубы - Эдвард Ли

Я не такой, совсем не такой. И сам я не художник.

- А кто же тогда вы?

- Я уже говорил вам, - на его лице снова появилась слабая сдержанная улыбка. - Я любитель подглядывать. И искусство - это то, чем я наслаждаюсь.

Внезапно он повернулся к Стьюи.

- Я бы хотел купить "Головокружительный красный".

- Я был бы рад продать его вам, мистер Хоронос, - ответил Стьюи. - "Головокружительный красный" - это довольно глубокое и важное творческое заявление, не так ли?

- Я осознаю художественное значение этой работы.

- Но, боюсь, запрашиваемая цена высока.

Хоронос нахмурился.

- Я не спрашивал вас, сколько это стоит, я сказал, что хочу это купить, мистер Арлингер.

Стьюи не колебался.

- Двадцать пять тысяч долларов.

Вероника чуть не упала в обморок.

"Будь ты проклят, Стьюи! Этот кусок дерьма не стоит и двадцати пяти центов!"

Выражение лица Хороноса не изменилось.

- Мои люди будут здесь ровно в восемь утра. Пожалуйста, проследите за надлежащим переездом картины.

- Это совсем не проблема, сэр.

Хоронос внезапно начал отделять банкноты от пачки наличных, которые затем положил в конверт и протянул Стьюи. Он повернулся к Веронике, улыбнулся своей загадочной улыбкой и сказал:

- Спокойной ночи, мисс Полк.

Затем он вышел из галереи.

- Христос на доске для серфинга! - Стьюи лихорадочно пересчитал деньги в конверте.

У Вероники слишком кружилась голова, чтобы думать.

- Я не могу в это поверить, - пробормотал Стьюи.

Он протянул Веронике конверт. В нем было 25 000 долларов стодолларовыми купюрами.

* * *

Мысли о Хороносе крутились у нее в голове всю ночь, она почти не спала. Следующим поздним утром ее разбудил телефонный звонок.

- Привет, Вероника. Давно не было вестей, - это была ее подруга Джинни.

- Как продвигается работа над романом?

- Неплохо. Но тебе это понравится. У моего издателя хватило наглости посоветовать мне сокращать размер моих книг, потому что цена на бумагу выросла. Это все равно что посоветовать тебе использовать меньше красок.

- Что только не сделаешь для искусства? Так что собираешься делать?

- Писать книги покороче. К черту искусство. Видела бы ты мою закладную.

Джинни писала мрачные, обманчивые романы, которые критики осуждали как "темные порнографические эпизоды, свидетельствующие о полном разрушении института брака в частности и морали в целом". Джинни клялась, что эти рецензии увеличили продажи ее книги, в то время как второстепенные критики превозносили ее как гения неофеминистского движения. Ее темы были все те же: мужчины не годятся ни для чего, кроме секса, и им никогда нельзя доверять. Ее последняя книга "Любовный лабиринт", разошлась миллионным тиражом.

- На днях я встретила самого замечательного мужчину, - сказала Джинни.

- Я думала, ты ненавидишь мужчин.

- За исключением грелок для кровати, я их никак не воспринимаю. Но этот был другим.

- Я слышала это раньше.

- Ты только послушай! На прошлой неделе я раздавала автографы в торговом центре. При раздаче автографов большинство людей заискивают перед тобой. Но этот парень все время говорил о функциях прозаической механики, синтаксической проекции образов, творческой динамике и тому подобном. И это было действительно забавно, потому что в нем не было ни капли фальши. Когда ты в последний раз встречала человека, в котором не было бы и капли фальши?

- Никогда, - сказала Вероника.

- Он был таким восторженным, понимаешь? О литературе, об искусстве. Когда ты в последний раз встречала мужчину, который был бы в восторге от...

- Никогда, - повторила Вероника. - Таких не бывает.

Но потом она нахмурилась. Этот мужчина был похож на...

- Как он выглядел? - спросила она.

- О, Боже, Верн. Любитель плавления трусиков. Высокий, стройный, отлично одевается и лицом похож на Костнера или кого-то в этом роде. Правда, он был старше и очень утонченный, и у него были самые красивые длинные седые волосы. И акцент, возможно, немецкий или славянский.

Вероника широко улыбнулась. Это прозвучало совсем как Хоронос.

- Его зовут Хоронос, - мечтательно добавила Джинни.

Последовавшая пауза показалась бесконечной.

- Верн? Ты еще здесь?

- Э-э-э... - это было слишком большое совпадение. - Я встретила его вчера вечером на своей выставке в Сарнатхе. Он заплатил двадцать пять тысяч за одно из моих полотен, и ты права, он сексуальный.

- Это возмутительно! - Джинни вскрикнула. - Тогда он, должно быть, и тебя пригласил на отдых, верно?

- На какой отдых?

Джинни была в замешательстве.

- Это собрание, которое он проводит каждый год в своем поместье, что-то вроде арт-группы. Он называл это своим "эзотерическим отдыхом", своим шансом стать артистическим "вуайеристом".

Вероника нахмурилась еще сильнее.

- Он сказал, что ему нравится находиться рядом с художниками, скульпторами, поэтами, общаться, веселиться, узнавать друг друга. Что-то в этом роде.

Вероника закипела. Ее лицо вспыхнуло.

- И я сказала ему, что поеду. Там будут и другие люди. Двое парней, его помощники, и еще люди, о которых я никогда не слышала. О, да, и Эми Вандерстин тоже будет там.

- Ты шутишь! - Вероника чуть не закричала.

Эми Вандерстин была одним из самых известных режиссеров-феминисток в Голливуде. Внезапно Вероника почувствовала себя брошенной. Почему ее не пригласили?

- Что ж, я надеюсь, ты хорошо проведешь время, - сказала она.

Джинни поняла это по тону ее голоса.

- Ты злишься, да? Ты злишься, что меня пригласили, а тебя нет.

- Я не сумасшедшая, - усмехнулась Вероника. Она была сумасшедшей, это точно. Она понимала, что в этом не было никакого смысла, но она была вне себя от ярости.

- Я не хотела злорадствовать, Верн. Я не поеду, если ты разозлишься.

- Это глупо. Иди. Повеселись. Передавай привет Хороносу.

- Я так и сделаю, Верн. Пока.

Вероника бросила трубку. Но почему она так разозлилась? Это было глупо. Или...

Это была не просто мысль о том, чтобы что-то упустить. Это был Хоронос. Она хотела его внимания, его присутствия, его общих интересов. Это была криптограмма, которая подразумевала, что она менее достойна, чем другие люди. Недостаточно хороша.

"Проклятие!" - задумалась она.

Ее охватила депрессия.

Она просмотрела дневную почту, чтобы отвлечься. В основном счета и всякая всячина. Обновление для художественных мелочей. Но последнее письмо выглядело как приглашение на свадьбу, золотыми буквами на тонкой бумаге. Обратного адреса не было. Она открыла его и прочитала:

Уважаемая мисс Полк!

Было приятно познакомиться