Голодный мир - Андрей Михайлович Подшибякин

Он нажал отбой на кнопочном телефоне, прошипел еще несколько тропических ругательств и злобно стукнул о столешницу, возвращая трубку на базу.

Новости хорошими не были.

Надо было ехать на точку – там опять, в третий уже раз за неделю, случился какой-то незапланированный пиздец.

Алексей Тихонович неопределенно мыкнул на прощание жене, вышел из дома, скривился от вида февральской грязюки и сел в очень серьезную по меркам Пролетарки праворульную «Тойоту». Зажег сигарету, пару раз затянулся, выкинул в окно.

По закону подлости, сигарета полетела криво, задела приспущенное стекло – и отрикошетила обратно в салон – ему на колени, прямо на так называемую лизаную дубленку. Модную вещь ему по спецзаказу притаранили из областного центра аж за четыре штуки; Алексей Тихонович дубло́ очень берёг и ценил – в радиусе километров пятидесяти таких не было больше ни у кого. Зашедшись нечленораздельным матерным шипением, он скинул сигарету себе под ноги, растоптал ее в кашу и скрючился, оценивая повреждения фалды.

Ну естественно, блять, – прожег!

Скрежетнул зубами; резко, с прокрутами, дернул с места, обдав окрестности липкой грязюкой. В нормальных обстоятельствах Алексей Тихонович еще долго бы накручивал себя по поводу загубленной дубленки, но сегодня забыл о неприятном происшествии почти сразу: всё место в голове заняли другие, намного более серьезные заморочки.

Еще, кажется, вчера Алексей Тихонович был районным сельскохозяйственным партработником и пользовался всеми привилегиями этого статуса, умудряясь избегать обычно сопутствующих ему неприятностей. Отстроился, семью поднял, дочу пристроил замуж за дебиловатого, но надежного сына директора близкого свинохозяйства. Расчет был такой: битву за урожай донская житница, конечно, так или иначе выиграет (в облцентре об этом позаботятся, там не дураки сидят), но в свиночек лучше перезаложиться. Они не на виду; на первой полосе газеты «Молот» про свинохозяйство пишут редко, но зверушки стабильно рождаются, растут и умирают, обеспечивая область и даже столицу дефицитным мясом. Так и случился донской морганатический брак. «Трудовая династия», – гыгыкал на свадьбе дочи подпивший Алексей Тихонович, в жизни не державший в руке ничего тяжелее твердо-мягкого карандаша.

А потом началось. Юг всегда, даже (и особенно) во времена острого военного коммунизма, был религиозным местом – здесь, даже если не ходили в церковь, очень хорошо знали выражение «человек предполагает, а Бог располагает». Госзаказ накрылся известным местом; из телевизора понесся бесконечный прожектор перестройки вперемешку с гласностью и новым мы́шлением; даже свиночки, кажется, начали плодиться с меньшим энтузиазмом.

На месте Алексея Тихоновича многие в таких обстоятельствах потеряли бы, как говорится, почву под ногами. Кто-то из колхозных директоров начал бухать – не по-нормальному, как все, а черно, страшно, до чертей. Один из замов повесился, причем неумело и бестолково: умереть не умер, но передавил себе что-то в шее и стал, натурально, дураком. Сын свинохозяина начал двигаться по бандитским темам и неделями пропадать в Ростове, откуда привез дочери Алексея Тихоновича в подарок непарные золотые серьги и гонорею. Некоторые знакомые сгинули, исчезли – вчера мельтешили где-то рядом, а сегодня оказались стерты из реальности. «А где этот, как его, Фролова кум? Колька с автобазы?» – спрашивал Алексей Тихонович своих подчиненных. Те переглядывались и хлопали глазами, как будто впервые слышали и про кума, и про Фролова, и про автобазу.

Но Алексей Тихонович в сложившейся ситуации сориентировался быстро и четко. Открыл первый в районе кооператив, вложился в пару товарообменных схематозов, заскочил в распределение американской гуманитарной помощи в диапазоне от «ножек Буша» до странных армейских пайков – явно просроченных и непонятно какой армии изначально принадлежавших. Пока бывшие районные тузы ковырялись в носу (или в жопе, как предпочитал говорить Алексей Тихонович), он наладил в Пролетарке две палатки со «сникерсами» и баночным пивом, запустил коммерческий магазин (который так и назывался – «Коммерческий магазин») и совсем недавно открыл жемчужину своей империи – шашлычную на трассе М–4 «Дон».

Тут всё сошлось в одной точке: и бесплатная, по-родственному предоставляемая зятем свинина; и федеральная трасса, по которой сновали фуры; и выгодное расстояние до Ростова – достаточно близко для того, чтобы кормиться с движа вокруг жирного и амбициозного облцентра, и достаточно далеко для того, чтобы не встревать ни в какие по-настоящему серьезные напряги.

Алексей Тихонович неспроста дожил до своих лет, ни разу не увидев небо в клеточку. Он был осторожный старый лис и всегда избегал прямых конфликтов: где надо – откупался, где надо – отбрехивался, где надо – подставлял под молотки подчиненных. Эта стратегия не давала сбоев десятилетиями.

Пока не выяснилось, что навыки партийного функционера плохо работают в общении с бандитами.

До Пролетарских ларьков серьезным пацанам дела пока не было. Ростовские бригады грызли друг другу глотки по крупным делюгам, а на местности у Алексея Тихоновича хватало влияния для того, чтобы инциденты ограничивались мелкими кражами. Но с шашлычной почти сразу пошла вода горячая: заезжали непростые пассажиры в кожанах, расспрашивали перепуганный персонал, под кем кто ходит и кто кому заносит. Серьезной опасности в этом Алексей Тихонович пока не видел; отбрехивался, выкручивался, наводил тень на плетень, иногда и прикрикивал – внешности он был сельскохозяйственной, представительной. Заезжие щеглы до поры смущались и мямлили, как вызванные к директору двоечники; работала еще советская система образования, работала.

Но бесконечно так продолжаться не могло.

Когда позвонили с трассы по поводу «неприятностей в кафе», Алексей Тихонович сразу понял (не понял даже, а почуял чуйкой) – всё, жопа. Сейчас будут прессовать по-взрослому.

Надо было как-то подсобраться, подготовиться, продумать варианты… Но сосредоточиться не получалось. Дергало, типало. Накатывал волнами нехороший жар. Так-то по заносам бабла можно будет попробовать порешать – главное, чтобы вчистую точку не отжали. На одних ларьках далеко не уедешь, да и тут дело такое: если один раз прогнут, потом с живого уже не слезут.

Ну ничего, ничего.

Может, и зря заранее себя накрутил. Есть еще у Алексея Тихоновича пара козырей.

Ну, как пара – один.

Зато какой.

Выехал на трассу, через триста метров тормознул у вывески «ШАШЛЫК ГОРЯЧИЙ НАПИТКИ»; название заведению было не нужно – и так всё понятно.

Рефлекторно проглотил слюну: огромный кирпичный мангал стоял прямо на улице; там дымилось, шипело, пахло. Никакой рекламы не надо. Водители за километр уже начинали думать, что шампур-другой свининочки со свежими помидорчиками, краснодарским соусом и лучком сейчас не повредит.

Мысленно похвалил себя за деловую хватку, улыбнулся.

Снова помрачнел, увидев припаркованную неподалеку «девятку» с тонированными стеклами. Вот они, «неприятности в кафе».

На всякий случай запомнил номер – тот хоть и