Серебряный Ашолотль - Анна Альфредовна Старобинец
Серебряный Ашолотль читать книгу онлайн
Об изнанке реальности и о реальном мире, который куда страшнее потустороннего.
«Шолот – в ацтекской мифологии демон с собачьей головой, покровитель уродов и монстров, проводник в мир мертвых. По одной из древних легенд, в начале времен Шолот совокупился с Ледяной Саламандрой, умевшей находиться в огне, не сгорая, а также с Огненной Рыбой, умевшей поджигать море, и втроем они породили дитя, которое стало бессмертным, ибо умирая, не умирает, но перерождается в нечто иное. Однажды дитя Шолота проголодается и превратится в того, кто сожрет весь мир – и после ряда эпидемий и войн настанет конец времен. Согласно древнему календарю ацтеков, конец времен случится в этом году».
Анну Старобинец называют королевой хоррора за мрачные антиутопии для взрослых читателей. С ее творчеством знакомы все ценители магического реализма, а некоторые критики считают, что именно с нее начинается традиция нового русского ужаса. Сама же писательница говорит, что использует фантастику только для того, чтобы точнее рассказать о том жутком, что таится внутри нас.
Три факта:
1. В сборник вошли как ранее неизданные, так и новые рассказы королевы русского хоррора. В аудиокниге голосом автора озвучены «Инкуб», «Линия матери» и «Крио».
2. Леденящая душу притягательная проза о конце света, который уже почти наступил.
3. Иллюстрации Ольги Медведковой.
* Сынок точная копия папы.
* Какой сладкий! Это самое лучшее ваше Произвидение, Матвей, извинити если что. Некакая книжка ни сравниться с малышом, с радостью новой жизни на Земле.
* Щечки действительно выдающиеся!
…Но злоупотреблять младенцем все же не надо. Некоторые у него в ленте чуть не каждый день младенцев или котят выкладывают – это уже перебор. Раздражает. Сегодня нужно бы написать какой-нибудь осмысленный статус. Остроумный. Про кино или про политику. Или, может, быстро сходить на речку, снять вот этот золотистый утренний свет?
С первого этажа донесся крик Бегемотика. Недовольный, требовательный. То ли хочет есть, то ли уже поел и начались колики. Хоть бы хотел есть. Тогда покой обеспечен еще минут на сорок как минимум. Матвей снова полез в комменты – посмотреть, кто ему написал эту мимимишную пошлость про жену писателя, которая кормит сисей малыша. Нашел. Какая-то незнакомая тетка. Пора, наконец, закрыть комментарии для нефрендов. Он удалил про сисю и молочко и полез в настройки. В конце концов, он не нанимался любой идиотке предоставлять площадку для высказывания.
Крик Бегемотика на несколько секунд стих – а потом послышался снова, уже ближе, с лестницы, возмущенный, пронзительный, с истерическим заиканием: рня! ня! рнь… рнь… рня! ня! нь… рнь… рня-а-а! Значит, все-таки колики. Сейчас она сюда его принесет. Плач младенца – это невыносимый какой-то звук. Специально задуманный так, чтобы его хотелось любыми средствами прекратить, чтобы нельзя было его игнорировать…
Вошла жена с Бегемотиком на руках, страдальчески посмотрела на смартфон в его руке.
– Вот ты проснулся – и сразу же лезешь в социо. А я, между прочим, всю ночь его то кормила, то качала. Пока ты спал.
– Извини. Мне взять его?
– Да, возьми. Его надо подержать столбиком. Чтобы он выдал воздух. У меня уже сил нет. Дико тяжелый…
Он взял ребенка и прижал его к себе «столбиком». Тот сразу затих и обмяк у него на плече. Действительно, Бегемотик. Такое ощущение, что за ночь он прибавил еще килограмм. Мамочкино, блин, молочко.
– Наташ, тебе не кажется, что ты его перекармливаешь? Для двухмесячного он и правда тяжеловат.
– Вообще-то ему три.
– А… точно. – Он сделал специальный старушечий голос: – Ой, время-то, время-то как летить… А жизнь-то, мил моя, проходить…
Наташа не засмеялась.
– Твоя жизнь точно не здесь проходит, – сказала зло. – А там, в социо.
– Да ладно. Я в социо максимум пару раз в день заглядываю.
– Ты просто не замечаешь. Ты все время туда лезешь, каждую свободную минуту. У тебя это уже как нервный тик.
– Знаешь что, – Матвей встряхнул Бегемотика, сползшего с плеча, тот печально крякнул, – Ты чем, Наташ, недовольна? Вообще-то я все время провожу дома. Хотя я, между прочим, мужчина. И, кстати, я пытаюсь работать. Я, если ты вдруг не заметила, вообще-то творчеством занимаюсь. А нервный тик у меня если и будет, то оттого, что я сижу пытаюсь писать, а тут то вопли на весь дом, то подержи столбиком, то срыгнул, то принеси памперс, то еще что.
– Ага. Ты пытаешься.
– Да, представь, несмотря ни на что, я пытаюсь! – Он повысил голос, и Бегемотик вздрогнул и захныкал.
– Не пугай ребенка!
– Прости.
– И много ты за последний год написал? Кто тебе весь год мешал? Он? – Она ткнула пальцем Бегемотику в спину. – Его еще не было! И сейчас дело не в нем! Ты вместо того, чтобы сладенькие фотки выкладывать, ребенка, которого ты не любишь, который тебя раздражает, лучше бы действительно что-нибудь написал!
– Вот что за бред, а, Наташ? Во-первых, я ребенка люблю. Во-вторых, фотку выложить – одна минута. Что я тебе, за минуту «Войну и мир» напишу?
– Не знаю, что ты мне напишешь. Но про работу давай не надо, ладно? Весь год мы на деньги от бабушкиной квартиры живем! Да и раньше твоих гонораров на поездку в Турцию дай бог хватало!
– Отлично. Давай меня попрекать деньгами.
Бегемотик напрягся, дрыгнул ножками и шумно срыгнул. Теплая жижа потекла по плечу, по спине.
– Вот ч-черт! Последнюю чистую майку испортил!
– Почему последнюю? – Ее голос вдруг зазвучал примирительно. – У тебя еще есть сиреневая.
– Какая сиреневая?
– Ну как. Та самая, в которой ты на фото с Бегемотиком у окна. Весь такой вселенски задумчивый и нежный, – она хихикнула.
– Я там в другой майке. У меня вообще нет сиреневой!
Он отдал ей Бегемотика и полез в социо посмотреть.
На фото у окна он был в сиреневой майке. Уже, кстати, тысяча и четыреста семь лайков… Откуда у него эта майка? Наташка, что ли, купила?
– Тебе ее мои родители подарили. На день рождения. – Она снова надулась. – Ты пользуешься – и даже не замечаешь…
Какая-то все же странная история с этой майкой…
Оповещение социо: Издатель. ру прокомментировал ваш статус.
– Сейчас, Наташ. Тут важное. Дай мне минуту.
– Да хоть весь день! – Она потащила Бегемотика к выходу. – Пойдем, подышим воздухом… Мы папе только мешаем…
– Щас я тоже спущусь… – Он ткнул в оповещение.
Открылся статус – какой-то стародавний, Матвей уже даже не помнил, как его написал: «Друзья, что скажете. Убить человека в первом же абзаце – или только напугать?» Три тысячи лайков. Четыреста перепостов. Десятки советов – убить или помиловать персонажа, – сотни пожеланий успеха с новой книгой. Он так ее и не написал. Увлекся другой идеей. Потом родился Бегемотик… Но комментарий от издателя был сегодняшний:
Матвей, как продвигается книга? К концу недели ждать?
Вот что за бред. Но все же надо ответить. Он открыл чат.
– К концу недели вряд ли((
– Как это понимать Матвей есть же договоренности
– Какие договоренности?!
– Могу продлить дедлайн еще на неделю но не больше
– Какой дедлайн?
– А, вижу Ваш новый статус. Ну вы шутник))) Так можно и до инфаркта довести человека. Жду рукопись с нетерпением. Привет жене красавице.
Какую рукопись, какая красавица, какой новый статус?.. Он обновил страницу – но все подвисло. Ужасно
