Гаст - Эдвард Ли

class="p">Командующий спешивается и отдает честь.

- Я майор Тактон, Первый пехотный полк Северной Каролины, сержант. Можете стоять спокойно, пока я отдаю приказы, - он достает рулон бумаги и показывает его часовому, продолжая с восторженным акцентом. - Я еду в город Миллен, чтобы доставить важные разведданные генералу Мартину.

Часовой изучает приказы и возвращает их.

- Да, сэр!

- И мне нужна вода для моих людей и лошадей, так как Миллен все еще довольно далеко, и я должен быть там как можно скорее.

- Да, сэр, мы позаботимся о вас прямо сейчас, сэр!

- И позвольте мне спросить вас кое о чем, сержант. Вы готовы к хорошим новостям?

- Да, сэр, вы можете в это поверить... До нас дошли слухи, что янки собираются взять Чаттанугу...

- Да, ну этого не произойдет, и вы можете распространить информацию, потому что наш гордый генерал Брэкстон Брэгг только что уничтожил дивизию Союза в Чикамога-Крик. Эти чертовы ублюдки бегут на север, сержант, потому что они знают, что им сейчас не взять железнодорожные узлы в Чаттануге, не с десятью тысячами их людей, погибших. Теперь мы выиграем эту войну, сержант. Распространяйте информацию...

Сержант ликующе кричит. Он бросает винтовку и бежит к другим часовым.

- Принесите воды майору и его людям и скажите всем, что мы только что разгромили янки в Чикамоге!

Новость распространяется как вирус. Свист, улюлюканье и крики ликования сотрясают воздух.

Когда сержант возвращается с отрядом по раздаче воды, бровь майора поднимается.

- Сержант, что здесь происходит? - и он указывает на фургоны и голую толпу, которую загоняют в амбар.

Сержант делает паузу.

- Процедура заключенных, сэр.

Майор снимает шляпу и откидывает волосы назад.

- Но я думал, мы отправляем всех заключенных-янки в то новое место, что к югу отсюда, в Андерсонвилль.

- Это гражданские заключенные, сэр.

- Но... я не вижу здесь никакой тюрьмы, сержант. Только этот большой амбар, - майор начинает идти к амбару. - Я хотел бы знать, что здесь происходит...

- Я-я прошу вашего снисхождения, сэр, - прерывает сержант и протягивает еще один рулон бумаги. - Но вот мой приказ для вас, чтобы вы его осмотрели. Видите ли, сэр, эта территория является ограниченным периметром по приказу временного заместителя инженерных работ, мистера Харвуда Гаста.

- Кто? Гражданский, отдающий военные приказы? Я не признаю гражданских указов...

- О, нет, сэр, это военный приказ, который скреплен подписью генерала Кодилла.

- Хм-м-м... - майор читает приказ, озадаченный. - Понятно...

- Но спасибо за славные новости о генерале Брэгге, сэр! Линкольн наверняка подпишет перемирие, не так ли?

Майор кажется рассеянным, вопросительно глядя на амбар.

- О, да, сержант, он, скорее всего, так и сделает, теперь, когда он знает, что не сможет заполучить железнодорожные станции Теннесси. Как только Европа услышит об этой великой победе, они наверняка признают Конфедеративные Штаты Америки. Они пригрозят прекратить торговлю с Севером, если они не объявят перемирие и не признают нас как независимое государство сейчас... - но он качает головой в сторону амбара. - Вы можете продолжать, сержант.

- Да, сэр! - и сержант бежит обратно к караульному посту.

Теперь майор смотрит...

На тебя.

Он подходит, и ты встаешь по стойке смирно. Ты не отдаешь честь, потому что ты с ружьем.

- Добрый день, сэр!

- Вольно, рядовой, - за его спиной люди майора поят лошадей. - Можете ли вы сказать мне, что, черт возьми, происходит в этом амбаре?

- Простите, сэр, но я не знаю.

- Самое странное... - майор щурится. Заключенные, ранее загнанные в амбар, теперь выходят через дальний вход и возвращаются в фургон. Фургон уезжает на холм. - А кто этот человек, Харвуд Гаст? Я никогда о нем не слышал.

- Он гражданский назначенец, я думаю, сэр, - говоришь ты, но понятия не имеешь, откуда взялась эта информация. - Я слышал, его называли частным финансистом. Он построил альтернативную железную дорогу, которая идет сюда из восточного Теннесси.

- О, да, ту, что на том перекрестке в городе "Три дороги", верно?

- Полагаю, да, сэр. Я слышал, что он заплатил за нее своими деньгами, проложил пятьсот миль пути, сэр.

- Хм-м-м... да, ладно. Просто еще один богатый парень в сговоре с новым правительством. Вероятно, пытается купить себе место в кабинете президента Дэвиса или что-то в этом роде.

- Да, сэр, полагаю, так оно и есть.

Майор выглядит раздраженным, уперев кулаки в бедра, продолжая смотреть на амбар, где выгружают очередной фургон с голыми гражданами.

- О, ну что ж, приказ есть приказ. Продолжайте, рядовой.

- Да, сэр! - резко говоришь ты.

Майор снова садится на лошадь. Один из его людей указывает на поле позади себя...

- Интересно, что, черт возьми, там происходит? - бормочет майор.

- Похоже, они сушат торф на солнце, - говорит другой всадник.

- Они используют торф, чтобы уголь было легче разжигать, - говорит третий всадник.

- Да, торф, - заключает майор, хотя и без особой убежденности. - Полагаю, так оно и есть... Давайте, ребята, уйдем отсюда...

Они уезжают.

Ты снова занимаешь свой пост вокруг амбара. Да, повозка поднимается на холм, а за холмом ты видишь дым. Ты снова смотришь на поле и замечаешь, как рабы сгребают с земли немного темного вещества и кладут его в другие повозки...

Во время обхода ты слышишь разговоры других солдат...

- Мне кажется, это пустая трата времени... И куда они отправятся после этого?

- Похоже, на другую сторону холма.

- Старый оружейный завод?

- Уже не старый. Полностью перестроен тем парнем Гастом. Ты его видел. Я слышал, что теперь это самая жаркая доменная печь в стране. Он часто бывал здесь в прошлом месяце, когда они заканчивали строительство железнодорожного депо вон там.

- О, парень с бакенбардами...

- Да, и белая лошадь.

- И где-то за "заводом" должен быть большой частокол. Что касается того, что мы делаем здесь - черт возьми, армии делают это уже тысячу лет. Война за трофеи - вот как это называется. Использование ресурсов противника, потому что они, черт возьми, сделают то же самое с нами. Черт, теперь, когда Линкольн больше не будет обмениваться пленными, что еще мы можем сделать? Я слышал некоторые безбожные истории о той тюрьме янки в Аннаполисе. Морят наших людей голодом, избивают их.

- Проклятый Союз может катиться к черту, и