Мария Барышева - Говорящие с...

   Ливень стал еще интенсивней, хотя, казалось, это уже невозможно. Отдельные капли уже не различались - струи были похожи на серебристые прозрачные провода, плотно стянувшие город с низким небом, и люди, бродившие и стоявшие неподвижно неподалеку от дома, казалось, пронзены этими проводами насквозь, пришиты к Малым Сосенкам, и деваться им уже некуда. Эша не сразу разобрала произошедшей с ними перемены - откуда-то сбоку вывернулся вдруг человек, мокрый насквозь, схватил ее за руку, затряс.

   - Мне не с кем говорить, не с кем, они всех забрали!..

   Его глазницы были до краев наполнены диким сизым пламенем - сплошной, ослепительный огонь, который, казалось, вот-вот выплеснется из своего слишком тесного ложа и хлынет по человеческому лицу, пожирая все на своем пути. Эша, пискнув, хотела было вырваться, но Ейщаров уже пришел на помощь - ее рука вдруг оказалась на свободе словно сама по себе, а безумец отлетел в сторону - тоже словно сам по себе. Судя по тому, как невежливо обошелся с ним Олег Георгиевич, он явно не считал того собратом своих Говорящих.

   - Что это такое?! - взвизгнула Шталь, шарахаясь в сторону, но там наткнулась на женщину, глаза которой полыхали таким же яростным огнем. Обеими руками женщина держала зонт, подняв его высоко, словно это был олимпийский факел, ее губы быстро-быстро беззвучно шевелились, мокрая одежда облепила тело, а то, что раньше было прической, свисало на левое ухо нелепым, бесформенным комом. Эша потрясенно застыла, опознав в женщине одну из ейщаровских секретарш Нину Владимировну.

   - Назад! - рявкнул Ейщаров где-то сбоку сквозь отчетливый звук ударов, в ту же секунду Нина Владимировна чуть наклонила голову, и горящие беззрачковые глаза увидели Шталь. Ее руки дернулись, перемещая зонт в пространство над шталевской головой, но Олег Георгиевич одной рукой перехватил Эшу поперек туловища и в последний момент выхватил ее из-под надвигающегося зонта.

   - Не давай им так делать! - рявкнул он и толкнул ее к обочине - туда, где приветливо поблескивала мокрыми синими боками родная "фабия". - Ключи в замке!.. Пошла, пошла!..

   Шталь послушно кинулась к машине, спотыкаясь, озираясь и то и дело проворачиваясь вокруг себя, смятенно разглядывая заполонивших улицу людей. Большинство неподвижно стояло под зонтами, некоторые бестолково бродили взад-вперед, слепо натыкаясь друг на друга, несколько человек молча выдирали друг у друга зонты, издавая потусторонние подвывающие звуки, и у всех глазницы источали зловещее сизое сияние. Не было больше не первого поколения, ни второго, ни обычных людей - все стали едины. Она миновала Михаила, выглядевшего невероятно нелепо под дамским зонтиком в цветочек, увернулась от Славы, который бездумно шел куда-то, качая головой самому себе, обогнула Глеба и Григория, которые занимались пьяно-сонным перетягиванием зонта, а перед следующим человеком, застывшим возле бордюра, остановилась, задохнувшись от ужаса и злости. Даже жуткий огонь в глазах не мог нарушить особого беззащитного выражения знакомого лица. Сева - мокрый, чужой, окаменевший.

   - Как вы могли?! - в бешенстве крикнула Шталь, поворачиваясь туда, где остался Ейщаров. - Как вы посмели притащить его сюда?!

   - Не стоит обвинять Олега Георгиевича и его людей в том, что они попались как идиоты. Это ведь такая мелочь, - произнес ейщаровский голос откуда-то из гущи толпы. Голос был негромким, но Шталь услышала его и сквозь ливень, и сквозь звуки потасовок. И едва отзвучало последнее слово, как все вдруг стихло, и все бродящие застыли, и даже мощный шум дождя превратился в нечто слабошелестящее и незначительное. А потом толпа расступилась, и Ейщаров неторопливо вышел вперед. Его лицо странно оплыло и чуть сползло набок, в темных волосах тут и там проросли русые пряди, отчего голова бывшего начальника казалась побитой сединой. Одно плечо стало массивней другого, кроме того, Ейщаров значительно прибавил в росте и теперь представлялся некоей карикатурой на самого себя.

   - Лжец! - потрясенно выдохнула Эша, дернулась назад и вжалась спиной в холодный бок "фабии". Лже-Ейщаров ухмыльнулся.

   - В прошлый раз мы, кажется, не попрощались?

   Ей следовало догадаться. Ведь даже при наступлении конца света Олег Георгиевич не стал бы говорить ей "ты".

   - Так это ты все устроил?! Зачем?! Разве ты не хочешь уничтожить всех Говорящих?!

   - Лучший способ уничтожить Говорящих - это собрать их всех вместе, лишив при этом разума. Потешно - Говорящие, которые теперь умеют говорить лишь с зонтами, - сообщила карикатура, продолжая не спеша идти вперед и насмешливо глядя на Шталь ярко-синим и густо-серым глазами.

   - А как же люди, которых ты только что заразил?! - Эша судорожно пыталась нашарить за спиной ручку дверцы и слушала - слушала отчаянно, надеясь услышать хоть кого-нибудь, позвать на помощь, но не слышала. Сейчас все вещи мира молчали для нее. - В этом нет смысла!

   - Конечно, в этом нет смысла, - негромко произнес голос рядом с ее правым ухом. - В этом не было смысла с самого начала. Поэтому просто отдайте мне зонт, Эша Викторовна.

   Эша дернулась в сторону, изумленно вперив глаза в совершенно пустое пространство, откуда прозвучал этот голос - прозвучал так близко, словно человек склонился к ее уху. Она даже чувствовала его дыхание в тот момент.

   И голос этот принадлежал Олегу Георгиевичу. А его там, между прочим, не было.

   А лже-Ейщаров был все еще в нескольких метрах от нее, продолжая идти - с явно нехорошими намерениями.

   - Опять?! - взвизгнула Эша, в ярости разглядывая свои пустые ладони. - Не может быть! Опять?!

   - Отпустите зонт сию минуту! - велел голос бывшего начальника-невидимки.

   - Но у меня нет никакого зонта! - взвыла Шталь. - Я не вижу никакого зонта! Я не ощущаю никакого зонта! Не знаю, настоящий вы или нет... черт, да отнимите его у меня!

   - Я сломаю либо зонт, либо вашу руку, - дружелюбно сообщил голос. - Также, вполне вероятно, при этом я сломаю и ваши мозги!

   - Да ломайте же уже что-нибудь! - истерично заверещала Эша, обходя машину спиной вперед и не сводя глаз с надвигающихся лже-Ейщарова и его свиты с горящими глазами, похожей на толпу очень мокрых и очень расстроенных зомби. Голос несколько мгновений молчал, а потом размеренно произнес:

   - Скажите честно, Эша, вы серьезно относитесь к зонтам?

   - Серьезно отношусь?! - Эша суетливо сжимала и разжимала пальцы, пытаясь ощутить ручку зонта, которой не было, но на этот раз она все не появлялась и не появлялась. - Еще бы несерьезно! Да я их теперь боюсь до смерти!

   Она сказала это совершенно искренне.