Тайна дома №12 на улице Флоретт - Владимир Торин

рассказала обо всем Полли, и она посоветовала мне немедленно обратиться к вам.

Зазвенел варитель. Полли вручила исходящую паром чашку подруге, прежде добавив в нее еще один кубик рафинада, — казалось, он ей сейчас просто необходим. Китти Браун приняла чашку дрожащими руками и с мольбой поглядела на доктора Доу.

— Вы нам поможете?

— Конечно, поможет, — вставила Полли, и на этот раз доктор даже не ощутил привычного раздражения из-за ее бесцеремонности.

— Хорошо, что вы пришли ко мне, мисс Браун, — сказал он. — Меня беспокоит то, о чем вы рассказали: налицо заразное шествие, и игнорировать его было бы слишком беспечно. Кашель, насморк и даже многократно повторяющееся чихание — все это и правда симптомы инфлюэнцы. Быть может, имеет место инфлюэнца Стерлинга или Хрип-ин-берд — они характерны быстрым распространением, но некоторые симптомы вашей бабушки не подходят ни под одну из этих болезней. Зеленое лицо, говорите? Насколько зеленое?

Мисс Браун на миг задумалась и, достав что-то из кармана платья, протянула это доктору.

— «Чимнизз», — прочитал он, разглядывая тонкий, с палец, цилиндрик в бледно-зеленой обертке. — «Химрастопка для каминов».

— Я использую ее для своих паровых роликов, — пояснила Китти Браун. — Кожа у бабушки как этикетка. Чуть зеленее даже…

— Занятно… — Доктор вернул мисс Браун цилиндрик химрастопки. — Позеленение кожи. И еще ярко выраженная венозность. Это не инфлюэнца Стерлинга и уж точно не Хрип-ин-берд. Может быть, ангина Морлонда? Но… она исключает насморк. А что вы можете сказать о кашле? Он какой?

— Я… Я не знаю… Сухой, надтреснутый. — Мисс Браун вдруг вскинула голову. — А, и еще… Я совсем забыла: у бабушки то и дело текут слезы. Она быстро вытирает их платком, но я видела сам платок. Он тоже зеленый — как будто в чернилах…

— Зеленые слезы?

Доктор подобрался. Его брови выстроились в одну линию, а лицо ожесточилось, словно ему вдруг сообщили о том, что его заклятый враг в городе.

— Вы… Вы знаете, что это такое? — спросила мисс Браун.

Доктор Доу медленно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Но я выясню. Непременно выясню.

Откинувшись в кресле, Натаниэль Доу достал из кармана сюртука портсигар. Чиркнула спичка, и доктора затянуло облаком вишневого дыма от папиретки.

Он больше не напоминал утомленного, раздраженного человека, которого все кругом дергают по пустякам. Глаза доктора Доу блестели. Его взгляд стал по-настоящему жутким: в нем появились непонятная злость и, что странно, будто бы предвкушение.

— Я найду ее, — негромко проговорил он. — Эта тварь не уйдет от меня…

Китти Браун поглядела на Полли. И увидела страх в ее глазах.

К середине дня туман не рассеялся — напротив, сгустился еще сильнее, и Тремпл-Толл, который также называют Саквояжным районом, стал походить на жертву удушения подушкой: бедолага пытается шуметь и дергаться, но постепенно он прекращает шевелиться, хрипы становятся все глуше и глуше, пока не стихают совсем.

Поначалу город полнился шумом и возмущением из-за отмененных дирижабельных рейсов и тех цен, что стали задирать кебмены, но вскоре вся привокзальная часть Габена будто бы впала в спячку.

Восточная окраина района в непосредственной близости от канала Брилли-Моу казалась особенно удручающей. Ни экипажей, ни прохожих здесь не было, а в тесно стоящих скособоченных домах, чернеющих подворотнях и подслеповатых окнах почти не ощущалось жизни.

— Доктор Доу? Джаспер? — позвал вдруг кто-то в тумане, но так и не получил ответа.

На одной из пустынных улочек взвыла собака. Протяжно и заунывно, словно жалуясь на свою собачью жизнь. Пробежал человек с фонарем в руке. В угольной куче, привалившейся к одному невзрачному дому, зашуршали крысы, обгладывая что-то… или кого-то.

А потом улица снова погрузилась в тишину. Пока в какой-то момент во мгле не раздался звук медленно вращающегося пропеллера.

Из тумана вышли двое: джентльмен в черном пальто и цилиндре и мальчик лет двенадцати в узком сюртучке. В одной руке джентльмен нес черный кожаный саквояж, в другой сжимал рукоять антитуманного зонтика, лопасти которого и издавали приглушенное «шурх… шурх… шурх…». Распрыскиваемая в воздух и рассеиваемая пропеллером микстура «Дефогг» испаряла мглу на пару футов вокруг, и со стороны могло показаться, будто джентльмен и мальчик прокапывают кротовью нору в тумане. Впрочем, тот быстро затягивал прорехи.

Мальчик то и дело фыркал и держал руки в карманах, чем напоминал спутнику какого-то портового грузчика, начисто забывшего о манерах.

— Прошу тебя, не делай так, Джаспер, — сказал доктор Доу, когда племянник взъерошил свои нечесаные волосы, отчего они превратились и вовсе в сущий кавардак.

— Да, дядюшка, — ответил мальчик.

Дядюшка занес в свой мысленный ежедневник запись на послезавтра: «Усыпить Джаспера “Сонным сном доктора Слиппинга” и наконец отвезти его к цирюльнику, поскольку это просто невыносимое зрелище. Вероятно, именно так выглядят огородные пугала… — Подумав, что данного сравнения недостаточно, доктор добавил: — Которые не дружат с гребешком и не наведываются к цирюльнику».

Джаспер пока что не догадывался об ожидающей его печальной участи и представлял собой саму беспечность и непосредственность.

— Почему ты решил пойти со мной? — спросил доктор, поглядев на племянника. — Если мне не изменяет память, ты собирался идти с мисс Полли в музей «Причудливые странности мадам Бергмортен».

— Миссис Трикк взяла Полли на чаепитие к миссис Баттори, — ответил Джаспер. — У Полли закончились отговорки, а миссис Трикк сказала, что в музей можно пойти и позже. Миссис Баттори, по ее словам, недоумевает, отчего они до сих пор не зашли к ней в гости, после того как Полли приехала.

Доктор Доу не завидовал мисс Полли. Глория Баттори, ближайшая подруга его экономки, была крайне неприятной особой — склочной, злобной и ехидной. В личном докторском списке негодяйских личностей, без которых в этом городе было бы лучше, она занимала примерно одно место со злым гением мистером Блоххом. Полли Трикк ждало несколько часов ужасного и невыносимого… что там люди делают на чаепитиях? Точно Натаниэль Доу не знал, так как никогда не наносил визиты подобного характера.

— Но ты мог остаться дома, — заметил доктор. — Необязательно было идти со мной.

Джаспер хмыкнул.

— И пропустить все на свете? Нет уж!

— Это просто посещение больных. Ничего любопытного не предвидится.

— Нет, это не просто посещение, — возразил Джаспер. — Я же знаю, что ты называешь тварями прожорливые болезни, с которыми никто не может справиться.

— Подслушивать, прячась на лестнице, нехорошо, Джаспер, — проворчал доктор. — Мы с тобой очень серьезно поговорим об этом позже.

Мальчик решил сменить тему:

— Нам еще долго? — Он завертел головой, озираясь по сторонам. — Я совсем не вижу, куда мы идем… Мы вообще где? Еще в Габене?

— Разумеется, мы еще в Габене, — ответил