Не бойся меня - Дарина Александровна Стрельченко

доела оставшиеся оладьи, зачерпнула кашу прямо из кастрюли – и только тогда удалось худо-бедно потушить горчичный пожар внутри. И все равно – это был успех: впервые за много дней ей по-настоящему захотелось есть; впервые за этот бесконечно долгий и жуткий месяц появился аппетит.

Саша убрала со стола, вымыла посуду и отправилась в свою комнату – родители не переставили там ни одной вещи, не тронули ни одного плаката, тетрадки, наклейки на столе. Словно Саша ушла несколько часов назад, а не отсутствовала тут вот уже три года. В те редкие дни, когда она приезжала в Кавенецк во время учебы, она курсировала по друзьям, редакциям и кафе, до́ма разве что ночевала и плохо помнила, где именно: иногда на диване в комнате, болтая с мамой и засыпая на полуслове; иногда сидя в уголке на кухне, обсуждая с папой советские журналистские расследования, «Дюну»[26] или «Марсианина»[27]. Летние недели пролетали еще стремительнее: бывшие одноклассники, подружки, рыбалка, Даня, походы с ночевкой в лес… Зато теперь Саше некуда было торопиться: выйти из дома одна она все еще не рисковала, родители целые дни проводили на работе, вот и оставалось бродить по квартире, разглядывая старую мебель и знакомые пятнышки на обоях, выискивая рожицы в расколупанной краске и узор в трещинках на потолке. Рассматривая березу за окном, так выросшую за три года… Собственно, береза была едва ли не единственным, что хоть как-то поменялось. Все остальное – ровно такое же, особенно в ее комнате.

Широкая кровать под красным пледом, широкий стол, широкий черный стул на колесиках – папа принес списанный с работы, и первое время Саша обожала кататься на стуле по комнате. Шкаф с большим зеркалом и плакатами на створках, коробки со школьными тетрадями, дневниками и учебниками – зачем они ей, Саша не знала, но выкинуть не поднималась рука. Старые фотографии без рамок, распечатанные на обычном принтере, приклеенные над столом пирамидкой – как в общаге. Стаканчик с карандашами и фломастерами, старинная жестяная коробочка из-под чая со швейной мелочью. Полки с книгами, пустые цветные горшки – Саша много раз пыталась, но так и не смогла вырастить даже росток из семечка. «Не дано», – констатировала мама. За пару месяцев до ЕГЭ Саша бросила это дело и довольствовалась купленными суккулентами. А теперь подумала: надо попросить у мамы купить земли. И снова попробовать что-нибудь прорастить – лимон, или яблоко, или тыкву. Ей не надо плодов; ей бы просто зелень. Да, надо попросить маму купить землю по пути с работы.

А вообще-то, да какого фига! Сколько можно сидеть и прятаться? Нет, она уже проходила это в Москве; в Кавенецке повторять не будет! Тем более весь сброд, все сумасшедшие и неадекваты, а заодно и вообще практически все жители города сейчас на ярмарке, на улицах почти пусто. И еще совсем рано, совсем светло. А еще – заодно можно будет зайти в редакцию «Кавенецких известий» и ради соблюдения легенды действительно попробовать устроиться там на практику. Необязательно репортером – хоть почтальоном. Главное, чтобы родители продолжали оставаться в неведении относительно реальной причины ее приезда. Но если Сашины статьи начнут мелькать в городской газете…

«…Для него это будет явным сигналом, куда ты убежала из Москвы», – услужливо закончил внутренний голос. Саша отмахнулась, встала с кровати, оделась и отправилась в «Сад камней» за землей и, может быть, семенами каких-нибудь цветов. Вдруг они согласятся взойти на щелястом подоконнике в ледяном апреле у человека, у которого не взошло уже добрых полсотни самых разных проростков и семян.

Закрывая за собой дверь квартиры, Саша мысленно удивлялась, как быстро дома прошел страх. Как будто она и вправду сбежала на другую планету. Или это у «Цеплекса» такое быстрое действие? Странно… Но лучше странно, чем страшно, – это она уже поняла совершенно точно.

* * *

Шагая по ветреным нечищеным улицам – все, что было далеко от парка, в это время года почти никогда не чистили, – Саша заставляла себя смотреть только прямо, не оглядываться, не останавливаться, не замедлять и не ускорять шаг. До «Сада» она добралась без всяких приключений, взобралась на высокое крыльцо и вошла внутрь – дверь скрипнула точь-в-точь как прежде, и совсем как в детстве нутро магазина окутало Сашу запахами земли и лука.

В первом зале, где продавали аквариумы и рыб, у Саши привычно закружилась голова – а она и забыла уже этот давний эффект… Раньше они с мамой часто ходили сюда, и, пока мама выбирала семена и подкормки, Саша рассматривала рыб в ярко-синих высоких аквариумах, которыми был заставлен зал. Вот и в этот раз она на несколько минут застыла, погрузившись в воспоминания. Сам зал тоже был словно аквариум: глухие звуки, мягкий плывущий свет, глазастые рыбы за стеклом… Даже не верилось, что за не такой уж толстой кирпичной стенкой шумит обыкновенная апрельская улица, полная серой пыли, песка и несущихся по трассе машин.

– Какие люди! Давно ты тут?

На плечо легла тяжелая чужая рука. Сердце ухнуло в пятки. Саша резко обернулась и увидела Вадима – взъерошенного, без шапки, зато в темной огромной куртке и резиновых сапогах.

– Вадим! До инфаркта же доведешь!

От облегчения, что это всего лишь Вадим, от нахлынувшего и схлынувшего, пронзившего ее страха, от радости, что это – Вадим, у Саши безвольно опустились плечи. Она покачнулась и чуть не рухнула. Вцепилась в Вадима чуть крепче, чем, наверное, полагалось давно не видевшимся, хоть и близким друзьям, – и добавила:

– А ты-то чего тут забыл?

Вадим кивнул на двери в соседний отдел:

– Торфяные стаканчики. У мамы с бабушкой огородный сезон открыт.

– О… А я за землей. Хотя, может, тоже торфяные стаканчики возьму, – отпуская Вадима и незаметно потирая грудь, протянула Саша.

– Давно приехала?

– Да позавчера только… Довольно неожиданно получилось.

– А чего так?

– Практика. Я решила, что буду проходить в наших «Известиях». Хочу немного пожить дома. Надеюсь, теперь-то найдем время поболтать хотя бы?

Саша слегка улыбнулась, Вадим кивнул, и они покинули рыб, отправившись в соседний отдел. В рыбный зал как раз вошел покупатель, дверь распахнулась, и с улицы ворвалось громыхавшее в пролетевшей машине:

Силы, силы, силы!

Воли, воли, воли!

Вперед, вперед, вперед —

Даже сверхусилием,

Даже через самое унылое говно —

Вперед!

* * *

Через старосту Саше удалось договориться с деканом: официальная запись в трудовой книжке, выпуски регионального СМИ с доказательством того, что она действительно публикуется там регулярно, –