Эти странные Рэдли - Мэтт Хейг

когда вместе с отцом он танцевал на палубе баржи под «Кросстаун трафик».

А вместе с дядей смеется и Клара.

Но хватит отвлекаться. Он смотрит на кнопки под дисплеем. ИЗМЕНИТЬ ФОРМАТ. ИЗМЕНИТЬ ЕДИНИЦЫ ИЗМЕРЕНИЯ.

Кто бы ни сделал этот тренажер, он знает силу слова. ИЗМЕНИТЬ.

Он вспоминает Лорну и начинает бубнить в такт своим движениям, все сильнее налегая на весла на последней сотне метров.

– Джаз. Джаз. Джаз… Блин.

Он останавливается, смотрит, как стрелка индикатора докручивает показания, пока вращается маховик. Она останавливается на отметке в 5068 метров. Пройдено за семнадцать минут и двадцать две секунды.

Впечатляет.

Он побил свой собственный рекорд почти на четыре минуты. Правда, теперь у него нет сил даже слезть с тренажера.

Задыхаясь от жажды, он смотрит на вздувшиеся вены на своих руках.

Нет, говорит он себе, лучше вода.

Вода.

Вот чем стала его жизнь. Чистой, бесцветной, безвкусной водой.

В которой с легкостью растворяется кровь.

Клара слушает древнюю гитарную музыку, только что скачанную по совету Уилла, и даже не пытается делать вид, что ей нравится.

– Нет, – со смехом признается она. – Это же ужасно!

– Это Джими Хендрикс, – говорит Уилл, как будто имя все объясняет. – Он один из самых талантливых кровососов всех времен и народов! Это он играл на гитаре клыками. Прямо на сцене. И никто даже не заметил, – Уилл снова смеется. – Наш отец мне рассказывал незадолго до… – Уилл замолкает, и Клара собирается было спросить его, что случилось с их отцом, но видит боль в глаза Уилла. Поэтому решает слушать про Джими Хендрикса. – Короче, бескровные решили, что им померещилось из-за «кислоты». А главное, никто не спросил, почему в названии песни «марь багровая»? [12] На самом деле там вообще никакая не марь. Просто «багровые вены» – это был бы перебор. Примерно та же фигня случилась с Принсом. Но он стал трезвенником, потом Свидетелем Иеговы, и все, скурвился. То ли дело Джими. Инсценировал свою смерть и шуршит себе дальше. Взял себе имя Джо Марио. Ну МАРЬ-И-О. Управляет вампирским рок-клубом «Ледилэнд» в Портленде, Орегон.

Клара прижимается спиной к стене и свешивает ноги с кровати.

– Все равно я не фанат гитарных соло, которые длятся по пятьсот лет. И певцов, которые выпендриваются и тянут один слог на целую гамму туда-обратно. Ну типа, ребят, ближе к делу.

Уилл качает головой чуть ли не сочувственно, потом делает щедрый глоток крови из бутылки, которую прихватил из трейлера.

– М-м-м. Я уж и забыл, какая она вкусная.

– Кто?

Он показывает ей рукописную этикетку. Это уже вторая бутылка за вечер. Первую – ЭЛИС – он высосал буквально за несколько секунд и поставил под кровать Клары.

РОЗЕЛЛА – 2021

– А вот она… она была красавица. Una guapa [13].

Клара почти не реагирует.

– Получается, ты их убил?

Ее дядя изображает возмущение:

– Ты за кого меня принимаешь?

– За вампира, убийцу-кровососа.

Уилл пожимает плечами – мол, есть такое дело.

– Человеческая кровь плохо хранится, – объясняет он. – Окисляется, по бутылкам не разольешь. А вот гемоглобин в вампирской крови неизменен. В нем все волшебство, в гемоглобине. Короче, Розелла – вамп. Испанка. Познакомились, когда я летал в Валенсию. Тоже вампирский город. Типа Манчестера. Хорошо зависли. Обменялись подарками. Я ее попробовал.

Уилл протягивает бутылку Кларе, секунду выжидает.

– Ты же хочешь.

Клара сдается и берет бутылку, потом подносит ее к лицу и нюхает, прежде чем глотнуть.

Уилла это забавляет:

– Нотки цитруса, привкус дубовой коры и легкий оттенок вечной жизни.

Клара отпивает и закрывает от удовольствия глаза, когда кровь вливается в нее сладкой дрожью. Потом она начинает хихикать, а затем – откровенно хохотать.

Уилл вдруг замечает фото на доске над столом Клары. На снимке – Клара с симпатичной блондинкой. В голову ему закрадывается тревожная мысль, что он откуда-то знает эту девушку.

– Кто она?

– Ты о ком? – успокаиваясь, спрашивает Клара.

– Об Оливии Ньютон-Джон.

– А, это Ева. Наша звезда. Я вчера ее испугала. Убежала у нее под носом из магазина. Мне стало страшно, что я могу что-нибудь натворить прямо в примерочной.

Уилл кивает.

– Это у тебя приступ ОЖК. Привыкнешь.

– ОЖК?

– Острая жажда крови. Так ты говорила…

– Точно. Короче, она новенькая. Они недавно переехали, – Клара делает еще глоток. Вытирает рот, снова хихикает, будто что-то вспомнила. – Влажная мечта Роуэна. Они в одном классе, но он даже разговорить с ней боится. Мне его так жалко. А еще у нее отец с заскоками. Ей семнадцать лет, а она каждый раз вынуждена спрашивать разрешения, чтобы выйти из дома. Они раньше в Манчестере жили.

Она не замечает, как он посерьезнел.

– В Манчестере?

– Ага, всего несколько месяцев тут живут.

– Ясно, – отвечает он и смотрит на дверь.

Через секунду она распахивается и на пороге появляется разъяренная Хелен в фартуке. Она яростно сжимает челюсти, завидев бутылку с кровью, и атмосфера в комнате становится напряженной.

– Убери, пожалуйста, и это, и свою тушку из комнаты моей дочери.

Уилл улыбается:

– Ты пришла. Какая радость. А то мы уж боялись, что сможем весело провести время.

Клара подавляет эйфорический смешок.

Ее мать молчит, но на ее лице внятно написано, что терпеть их выходки она не станет. Уилл поднимается с пола. Проходя мимо Хелен, он что-то тихо шепчет ей на ухо. Клара не слышит.

И Хелен вдруг взрывается.

– Эй, – заявляет Клара. – Больше двух говорят вслух!

Но ей не отвечают. Уилл уже вышел, а Хелен обессиленно опускается на ковер, как подтаявшая восковая копия самой себя.

Зато Клара видит, как за спиной матери Уилл беседует с ее отцом. Тот потный и красный после тренировки, а Уилл предлагает ему бутылку с кровью.

– Я в душ, – сурово отвечает ему Питер и сматывается в ванную.

– Боже, – говорит Клара обмякшей матери. – У него что, какие-то проблемы?

Багровые облака

А проблема у Питера есть.

В семидесятых, когда ему было всего восемь лет, Уилл спас ему жизнь. Двое мужчин, чьи личности и притязания так и остались тайной, вломились на баржу, на которой жила их семья, с твердым намерением воткнуть остро заточенные колья из боярышника в сердца их родителей.

Питер проснулся от их ужасных криков и притаился под одеялом в луже собственной мочи. Затем те мужчины направились в комнатушку Питера – уже не с кольями, а с каким-то восточным мечом.

Он до сих пор помнит, как они выглядели: один – худой, высокий, в коричневой кожаной куртке и с мечом в руках, второй