Эринии и Эвмениды - Риган Хэйс

class="p1">Одним ловким вывертом Финч уходит от ответа. В блеске водянистых глаз промелькивает нечто похожее на беззлобную насмешку. Киллиан как будто зашторивается от всех желающих заглянуть в окошко его прошлого и накидывает на дверь дополнительный засов.

Мой интерес оттого разгорается буйным пламенем.

Задумавшись, я роняю шахматную фигуру на пол. Бросаюсь в погоню за покатившимся по потертой плитке черным ферзем, но тот вдруг пропадает под подошвой чьей‑то туфли. Я поднимаю голову и вижу перед собой Даньел.

— Привет, крошка Би.

Она поднимает фигуру и перекатывает между пальцами. На лице застывает едкая ухмылка; даже в кончиках губ читается неприкрытое превосходство. Она что‑то знает и жаждет сообщить мне об этом, не так ли?

— Отдай ферзя, Дэнни.

Она делает шаг вперед и встает преступно близко, обдавая меня дыханием с привкусом мятной жвачки. Собираю всю волю в кулак, чтобы не отступить под ее натиском.

— Устроим обмен, Беатрис: я тебе королеву, а ты мне ответ на животрепещущий вопрос?

В темных радужках пляшут бесовские искорки. Сжимаю губы в тонкую бескровную линию и спрашиваю:

— Разве еще осталось хоть что‑то, чего ты не знаешь обо мне?

— Это правда, я люблю коллекционировать секреты, особенно если они о тебе, — усмехается Дэнни. — Однако один я все‑таки пропустила. А я не люблю оставаться в неведении.

Сердце птицей мечется между ребер в ожидании удара. Дэнни мастерски выжидает паузу, доводя меня до исступления.

— Это ведь ты пробралась в комнату Мэй?

Я обмираю, боясь пошевелиться, словно любой жест может выдать меня с потрохами. Ну разумеется, все подозрения падают на Беатрис Беккер. Сколько вообще людей кроме меня знают о третьем жильце в комнате Мэй и Джорджины?

— У тебя есть какие‑то доказательства, что я там была? — спрашиваю с вызовом, прекрасно сознавая, что, кроме догадок, Дэнни нечего вменять мне в вину. — Если так, то предъяви их, иначе я сочту это пустой болтовней.

Дэнни одаривает меня улыбкой, полной холодной ненависти. Она знает правду, но ничем не может ее подкрепить, оттого и кипит изнутри. Что, впрочем, нисколько не мешает строить против меня новые козни.

— Что ж, Беатрис, на сей раз твоя взяла, наслаждайся победой, — многозначительно говорит Дэнни. Она достает из кармана пиджака крохотный сверток бумаги, а затем бережно берет мою руку и вкладывает его в ладонь вместе с черным ферзем. И не успеваю я отдернуть руку, как она с силой сжимает мои пальцы в своих, из-за чего шахматная фигура больно впивается в кожу. Улыбка на лице Даньел мигом гаснет, уступая место холодной ярости. — Но советую не забываться, крошка Би: в следующий раз я поймаю тебя с поличным. И вот тогда…

— Отпусти, — рычу я, превозмогая боль. Островерхий пластиковый шпиль короны ферзя прокалывает кожу до крови, но Даньел не разжимает пальцев.

— …И вот тогда, — продолжает она шипеть у самого моего лица, — клянусь, ты пожалеешь, что на свет родилась.

— Отпусти ее.

Чужой голос встревает между нами и как будто обеих окатывает ледяной водой. Киллиан неслышно подкрадывается к нам и выжидающе смотрит на Дэнни своими глазами-стеклышками. Интересно, он вообще моргать умеет?

Даньел нехотя отпускает меня, и я с облегчением отвожу окровавленную ладонь за спину. Кровь мелкими каплями усыпает мраморную плитку.

— Надо же, у нашей пчелки [18] появился защитник?

Киллиан игнорирует ее вопрос и сухо говорит:

— Тебе пора идти.

Внимание Даньел тут же переключается на новую игрушку. Ох, Киллиан, и зачем ты только вмешиваешься…

— Не успел переступить порог академии, как уже спешишь помериться авторитетом? — Она скептично фыркает и поправляет волосы. — Советую получше присмотреться к новым друзьям, Киллиан Финч, — говорит она, презрительно косясь на меня, — чтобы не нажить неприятностей.

— Мои глаза широко открыты. Cuique suum. [19]

Делая определенные выводы, Даньел красноречиво поднимает брови и молча удаляется, оставляя меня в смятенных чувствах. Если Киллиан надеется, что я стану рассыпаться в благодарностях, то сильно заблуждается.

— Покажи руку, — просит он и уже тянется к раненой ладони, но я резко отшатываюсь и прячу руку в карман, чтобы он не увидел записки.

— Что ты тут устроил? — выпаливаю я и смотрю на него волком. — Я не нуждаюсь в твоей защите!

— Нет, нуждаешься.

Я сражена его твердолобой уверенностью. Ни о чем подобном я не просила его, это мне помнится со всей ясностью. Однако слова противления так и застревают у меня в глотке, когда он снова тянется к моей ладони. Киллиан извлекает из нагрудного кармана носовой платок и нежно обертывает ее. Капли еще не спекшейся крови впитываются в ткань и обагряют ее следами маленького надругательства. Не самая страшная цена за воровство.

— Ты можешь поделиться со мной своей историей, — с нажимом говорит он и добавляет: — Если хочешь, конечно.

Едва удерживаюсь, чтобы не закатить глаза в приступе острого недоверия. Никто, кроме Рори, не проявлял внимания к моей проблеме, а только закрывал глаза и отворачивался, не желая замазаться грязными секретами Беатрис Беккер. Открытость Киллиана кажется мне подозрительной. Слишком внезапной.

— Зачем тебе это знать?

— Что бы ни говорила Даньел Лэнфорд, плевать. Мне нужны друзья, Беатрис, — просто и спокойно говорит Киллиан и осматривает галерею, по которой туда-сюда бродят уставшие ученики. Он взирает на них со скукой, словно не находя достойных кандидатов. — А своего друга следует знать хорошо, чтобы избежать лишних разочарований.

Удивительно точная и мудрая мысль Финча живо откликается мне. Я, не раз обманувшаяся в ожиданиях, понимаю всю важность его слов. Злость, поначалу обуявшая меня, постепенно отступает.

— Справедливо, — киваю я. — Надеюсь, ты не ошибешься в выборе друга. Со мной может быть… непросто.

— Кто сказал, что я ищу легких путей? Как бы скучно мы жили, если бы всегда следовали проторенной дорожкой, Беатрис.

В том, как он произносит мое имя, чувствуется что‑то наставническое, как будто ему не меньше сотни лет, а я едва перешла из яслей в детский сад. Это раздражает меня и вместе с тем забавляет. Киллиан глухо смеется, возвращается к эркерному подоконнику и помогает упаковать шахматную доску. Ферзь-беглец, одержавший победу, теперь на своем законном месте.

Уходя, Финч плутовато щурится и спрашивает:

— Тогда увидимся позже в столовой?

На что я расщедриваюсь редкой улыбкой и неожиданно для себя предлагаю:

— У меня есть идея получше.

Последние три урока как будто стираются из моей памяти. Даже не знаю, кто первым выпрыгивает из класса со звонком — я или мое сердце, которому уже не сидится в грудной клетке. В один миг я взлетаю по винтовой лестнице