Готика плоти - Эдвард Ли

в это время жизни "ток", которым обладают испорченные предметы и люди, был более ощутим.

- Конечно, это может быть монстр, - Уиллис рассмеялся. - Но я должен быть честным: мне так нужны деньги, что я рискну.

Мак дал комментарий.

- Правда? Я слышал, что ты был успешным врачом, - но в словах была острота, скрытая насмешка.

- Я больше не врач, - сказал Уиллис, ухмыляясь.

- И Нивыск больше не священник, и Адрианна больше не тусовщица, - засмеялась Кэтлин. - А я? Посмотрим, мне тоже уже не... двадцать.

- Похоже, все здесь раньше были теми, кем мы больше не являемся.

- Я бы предпочел рассматривать это как эволюцию, - предложил Нивыск. - Дело не в том, кем мы больше не являемся. Важнее то, кем мы стали.

- Спасибо, Аристотель, - сказала Адрианна.

Но Уиллис мрачно смотрел на Мака.

- А что насчет тебя? Кем ты больше не являешься?

- Я тот, кем был всегда, доктор Уиллис. Менеджер службы безопасности.

Еще больше неразборчивых колкостей.

"Мне придется узнать об этом побольше", - подумал Нивыск.

Он никогда не интересовался сплетнями, но ментальная враждебность - особенно среди паранормалистов - могла воздействовать на научные сенсоры, иногда радикально.

"Почему эти люди не любят друг друга?" - спросил он себя.

- Ты видел остальную часть особняка? - спросила Кэтлин.

- Нет, я только что приехал.

- Там тринадцать спален, - сообщил Уиллис.

- Мистеру Хилдрету понравилось это число, - сказал Мак. - Но всего в доме шестьдесят шесть комнат.

- Боже, - сказала Адрианна. - Я уже думаю, что этот парень был идиотом. Могу поспорить, что его героем был Антон ЛаВей.

Нивыск предпочел не гадать так рано. В девяноста процентах случаев за так называемым оккультистом не было ничего настоящего, но Нивыск видел остальных на десять процентов слишком много раз.

"И они тоже", - напомнил он себе, оглядываясь на остальных.

- Ты видел это? - спросил Уиллис. Он подошел ко входу и смотрел на видеоком. - Весь особняк прошит проводами. Держу пари, что твой мозг уже работает над этим.

- Конечно, это так. В зависимости от характеристик центральной системы я смогу контролировать работу на ней без необходимости настраивать собственную сеть. Тепловые и магнитно-массовые датчики тоже могут работать.

- Вечный охотник за привидениями, - сказала Адрианна. - Мы приносим свои тела, он приносит свои игрушки.

- Я тоже взяла с собой несколько игрушек, - заметила Кэтлин, а затем засмеялась. - Ох уж эти игрушки.

- У тебя, наверное, их целый чемодан, - сказал Уиллис.

- Или, может быть, целый вагон. Здесь Адрианна, возродившаяся целомудренная женщина. Возможно, ей понадобится немного пластикового облегчения от скуки.

- Это не будет настоящим безбрачием, - напомнила Адрианна. - Верно, Нивыск?

- Совершенно верно. Постоянное безбрачие - это умышленный отказ от всякого сексуального удовлетворения.

Мак ухмыльнулся.

- Если вы, ребята, говорите о вибраторах, то наверху их полно в гостиной.

- Правильно, раньше здесь была порностудия, - заметил Уиллис.

Кэтлин вытянула ноги на пуфик с выгравированной розеткой.

- Это заманчиво. Интересно, что от этого осталось.

- Это часть того, что мы здесь хотим выяснить, - сказал Нивыск.

Шутки про вибраторы и тому подобное, как знал Нивыск, были задуманы как добродушный юмор. Но это не получалось. Здесь уже было что-то скрытое. Такие люди, находящиеся в тесном контакте, в конце концов всегда начинают рвать друг друга, понял Нивыск. Он подозревал, что некоторые предохранители уже сгорели.

- Посмотрите на Уиллиса, - сказала Кэтлин. - Он смотрит на этот ужасный бюст Коперника.

На резном постаменте восседала статуя с пустыми глазами из белого неотшлифованного камня: решительный на вид мужчина в плаще и меховой шапке, с книгой, прижатой к груди.

- Это Коперник? - спросил Уиллис.

Он без страха прикоснулся к нему рукой в ​​перчатке.

- Нет, - сказал Нивыск. - Это Юлиан Отступник. Он был антропмантом - он предсказывал будущее по человеческим внутренностям.

- О, это просто прекрасно, - сказала Адрианна.

- По крайней мере, я думаю, что это кто-то... Кэтлин, ты должна знать.

Она посмотрела на бюст и пожала плечами.

- Не знаю. Но не смейтесь над гаданием.

Уиллис оставил Маку еще один загадочный комментарий.

- Мак, наверное, думает, что это Рон Джереми.

Мак обменялся с ним взглядами, и несколько запутанных моментов прошли в молчании.

Адрианна почесала голову.

- Кто, черт возьми, такой Рон Джереми?

Нивыск понятия не имел.

Кэтлин взглянула на телевизор.

- Ну, Марта Стюарт уже ушла, так что, думаю, Адрианна вернулась к нам. Вместо того, чтобы сидеть сложа руки, почему бы нам всем не пойти и выбрать себе спальню?

- Мы стоим в своих спальнях, - сказал Нивыск.

- Что? - сказали сразу несколько человек.

- Наша клиентка, миссис Хилдрет, согласилась, что я буду координатором...

- Бред сивой кобылы! - Кэтлин возражала.

- Не главный, как таковой, - поспешил подавить свое эго Нивыск, - а домашний координатор во время нашего пребывания. Она согласилась на это, и я думаю, что мы все должны следовать этому.

- Меня это устраивает, - сказал Уиллис.

Адрианна пожала плечами, но Кэтлин сказала:

- Почему? Почему?

- Потому что это имеет больше смысла с практической точки зрения.

- Типичный мужчина!

Адрианна выглядела скучающей.

- Он прав, Кэтлин. Он всего лишь техник. Ты, Уиллис, и я не совсем стабильны в определенных обстоятельствах. Это место может быть местом преступления.

- У вас всех есть экстрасенсорная чувствительность. У меня нет, - закончил Нивыск.

Кэтлин откинулась на диване, глядя вверх на любопытную медную люстру.

- Ладно, хорошо. А что насчет спален?

Нивыск обратился ко всем.

- Я считаю, что очень важно, чтобы мы все спали в одном и том же месте. Этот Южный атриум кажется идеальным. Он достаточно большой, чтобы у всех нас было уединение, когда нам это нужно. Нам нужно быть вместе, когда мы спим, особенно экстрасенсам и особенно если этот дом заряжен. Мы все более уязвимы во сне. Сон в отдельных комнатах может быть катастрофой. Дело Сьют-Мэнора, Рокстон-холл в Мэриленде, приходской дом Иммануила в Нью-Йорке. Во всех этих местах произошли серьезные происшествия, которые можно было бы предотвратить, если бы следователи не спали в отдельных комнатах.

Кэтлин уступила.

- Ты, как обычно, прав. Но, черт возьми, мое сердце остановилось на этом огромном номере на четвертом этаже