Шепот осени - Игорь М. Бер

Они доели сушки, когда в комнату вернулись остальные мальчишки. Среди них был и Эдик. Еще вчера он бы не подошел к ним, но после совместного вызова мнимого духа, Эдик посчитал правильным это сделать.

– Вас чего на ужине не было?

– Нас наказали, – буркнул Стас.

– Давно пора. А за что, если не секрет?

– За то, за что бы и тебя следовала. Из-за нашей вчерашней игры.

– Кто проболтался?

– Мы все рассказали Игорю Владимировичу, – ответил Дима

– Все-таки решились. Да еще без меня. И?

– Нам был нужен совет взрослого – мы его получили. И мы ни капли об этом не жалеем.

На лице Эдика в эти минуты можно было прочесть страх, а еще надежду.

– И, что он сказал?

Мальчишки все ему рассказали, наблюдая за тем, как Эдик меняется на глазах: уходит напряженность, а на губах появляется улыбка. Наверное, они сами так же выглядели в кабинете директора.

– Значит, нам не угрожает опасность?

– Нет, – решительно покачал головой Гена. – А еще тебе сильно повезло, в отличие от нас. Тебя не заставили работать и потеть как проклятых, а еще не лишили обеда.

– Это просто я удачливее вас! – напыщенно выговорил Эдик и, хохотнув, упал на постель.

– А где Артем? – первым заметил отсутствие приятеля Стас.

И вправду, все мальчишки из их комнаты были на месте, за исключением Артема.

– А вы разве не слышали? – спросил Эдик. – Ах, да, вас же не было на ужине. Артем больше не живет с нами.

– То есть как?

– Вот так. Он попросил Игоря Владимировича, чтобы его перевели к другим ребятам. Возможно, на мое старое место. Да, ребята, видать, он здорово на вас обиделся.

– Вот нам еще одно наказание, – с грустью в голосе произнес Петька.

21.

Прошло три дня. До приезда гостей из Японии оставалось не больше суток. Из-за неудовлетворенности конечным продуктом, Степан Никодимович потребовал от участников хора большей отдачи, а потому все, включая Диму, этот день посвятили музыке, забыв о футболе, догонялках и простых прогулках в парке. Возможно, это было не столь обидно, если до актового зала не доносились веселые крики с площадки. Да еще день выдался теплым и солнечным, совсем не осенним, и все мальчишки, поющие в хоре, опасались, что это – последний теплый день в этом году.

Петя, Гена и Стас тоже не играли во дворе. Игорь Владимирович решил продлить им наказание и зачислил в группу носильщиков, которые должны были вынести компьютеры из библиотеки и спрятать их в кладовой. Никто не объяснил им причины таких перестановок, да этого и не требовалось. Парни они были смышлеными, а потому практически сразу поняли, что таким образом администрация приюта пыталась сыграть на жалости японских филантропов, показав, что они нуждаются в их помощи больше любого другого приюта страны.

Их радовало одно – в этот раз Эдик был среди них. Не таким уж удачливым он оказался на поверку.

За эти три дня они не говорили с Артемом. Не потому что не хотели, а потому что Артем их избегал. Он предпочитал есть за другим столом. Мальчишки все же решили его не торопить, позволив его обиде слегка утихнуть.

Дима успел вымотаться за день пения и теперь мечтал, чтобы поскорее прошел завтрашний день и чтобы из его головы поскорее выветрились изучаемые ими песни. Они, как назойливая мошкара, кружились в его голове и чередовались без конца, отдаваясь болью в висках. То ему досаждала «Колокольчики мои», то ей на замену приходила «Пчелочка златая». И так без конца, до тех пор, пока ему не удалось заснуть.

***

В эту ночь Диму снова мучили кошмары.

Он стоял в главном коридоре приюта. Все было окутано неестественно-синим светом. Откуда-то сверху капала вода, словно из плохо закрытого крана. За стенами доносились шорохи. Под ногами гудела старая отопительная система.

Кто-то кликнул его. Еле слышно. Так, чтобы услышал только он. Обернувшись, он увидел высокого мальчишку стоящего в другом конце коридора, больше похожего на тоннель. Правда, если в большинстве тоннелей в конце виднелся свет, то за спиной мальчишки кружился и извивался густой как смола мрак.

– Пойдем со мной, – позвал Диму за собой незнакомый парень. – Я хочу тебе кое-что показать.

Дима не испытывал страха, а потому последовал за зовущим. Он не запомнил пройденного пути, очнувшись у маленькой узкой дверцы, запертой на кодовый замок. За спиной мальчика была лестница, убегающая вниз.

– Три, пять, семь, один, – произнес, словно заклинание его гид, и дверь бесшумно отворилась. Они вошли в нее, оказавшись в пыльном помещении с низкими потолками. Судя по деревянным балкам и голому шиферу – они были на чердаке. В центре пустого пространства горели несколько свечей, разгоняя синий неправильный свет.

– Здесь они проводили много времени, – вещал паренек, продвигаясь дальше и маня за собой Диму.

Это были не простые свечи, а ритуальные. Пять свечей на каждый луч пентаграммы. Рядом с ними были нарисованы геометрические фигуры. Дима знал, что они символизировали, хотя и не понимал откуда. Вода. Огонь. Земля. Воздух. Дух. В центре рисунка лежал человеческий череп, украшенный кабалистическими символами. За перевернутой звездой, почти у самой стены стояло зеркало, в которой отражалось лишь помещение. Дима удивился тому, что их с парнем в нем не было видно. Это должно было что-либо значить?

Его спутник подошел к одной из каменных опор и, достав кирпич из нее, вытащил из тайника некую старую ткань. Отбросив края материи, парень показал Диме содержимое: толстую тетрадь и несколько черно-белых фотографий. Что было на них изображено, Дима не смог разобрать. Прямо у него на глазах все содержимое вязанки превратилось в прах и просочилось через пальцы мальчишки.

– Они заключили договор, – продолжил говорить его новый знакомый. – Сделка была подкреплена кровью. И пусть все они давно уже в могиле, договор не расторгнут. Этого просто нельзя сделать. Все должно случиться и ничего нельзя изменить.

– Кто такие «они» и что за «договор»? – спросил Дима.

Высокий мальчик повернул к нему голову, и Дима только сейчас понял, с кем он поднялся на чердак. Эдик – это был он. Вернее не совсем он – а его безжизненное тело. Это стало понятным, стоило посмотреть ему в глаза. Вместе с этим открытием, в душу Димы вселился страх.

– Зря ты заговорил, – разочарованно изрек мертвый Эдик. – Тебе стоило просто меня слушать и молчать.

– Тогда, почему ты меня не предупредил об этом? – кинулся с обвинениями он на мертвеца, испытывая растущее чувство страха.

– Она уже знает твой голос, а потому придет за тобой. И ты ничего не сможешь с этим поделать.

Чердак начали заполнять шепоты. Вначале он был один. Затем к нему присоединился другой. После чего все потонуло в сотнях шипящих жутких слов. Дима попятился назад и