Кровавый дождь. Ключ к разрушению - Анастасия Король

– Я еле стою. Ты не убежишь со мной, – едва шевеля губами, запротестовала она. – Иди один. Спаси нашу девочку.

Рамаз замер, вгляделся в глаза жены и впился в ее губы прощальным поцелуем. Передав сверток мужу, она упала на колени возле брата.

– Стража! Стража! – закричала Амелия.

Стража вмиг ворвалась в покои.

– Неизвестный ворвался сюда через окно. Он хотел украсть моего ребенка! Канцлер защитил нас, но его ранили! – истерично закричала она, искоса глядя, как Рамаз с драгоценным свертком на руках выскользнул из покоев.

Теперь только от него зависела жизнь их дочери.

Глава 1

Дар целительства

Астрахань. Россия

Нина завязала сиреневые волосы в тугой хвост на макушке и критично осмотрела фронт работы: желтый цвет лица клиентки перекроет специальная тональная основа, темные гематомы на виске и щеке – зеленый корректор, а отек в районе губы – яркая помада; в целом лицо женщины почти не пострадало.

Она поцокала языком и, открыв черный чемоданчик с принадлежностями, достала тональную основу и палетку с корректорами. Со щелчком натянув черные латексные перчатки, Нина прищурилась. Как будто специально, в морге всегда было плохое, угнетающее освещение – она достала дополнительную раскладную лампу и включила ее. Клиентка уже была одета в красивое платье персикового цвета и лежала в белоснежном лакированном гробу с бархатной подкладкой – самая дорогая модель в продаже.

Танатокосметолог – так называлась профессия Нины. Удручающе, правда? Но Нина так не думала. Она предпочитала называть себя «посмертный визажист» или «визажист последнего пути». Если свадеб у человека могло быть много, то смерть всего одна. Конечно же, виновник этого мероприятия должен выглядеть на все сто.

Закончив с нанесением тона на лицо мертвой тридцатилетней женщины – теперь кожа приобрела живой розоватый оттенок, – Нина подтянула лампу ближе и всмотрелась в лицо трупа.

Это был уже седьмой клиент на сегодняшний день, но не восхититься красотой женщины было невозможно: длинные пушистые черные ресницы отбрасывали густые тени на щеки. Фарфоровая кожа без единой морщинки и родинки, пухлые губы, округлые, словно детские, черты лица…

– Ваши родители, Уркия, попали в точку с именем. Оно же означает «очень привлекательная», – улыбнулась Нина. – Думаю, подчеркну вашу молодость легким макияжем глаз. Как вам?

Женщина молчала. Трупы вообще были терпеливыми и благодарными клиентами.

Нина задумчиво начала напевать мелодию песни Гео Пика и Кравца «Где прошла ты».

Мелодия распространялась по хмурому залу, отражаясь от стен, как в оперном театре. Казалось, даже трупы в морозильниках прислушивались к ее голосу.

Набрав на пушистую кисть пудру, подпевая и постукивая носком кроссовки, Нина провела кистью по одеревенелой холодной коже. Она никогда не экономила на своих клиентах, использовала специализированную дорогую косметику от Dodge и EEP. Танатокосметика отличалась от обычной плотностью и обладала консервирующими и дезинфицирующими свойствами.

Конечно, иногда приходилось восстанавливать лицо клиентов, формируя недостающие части из специальной пасты. Но Уркия в этом не нуждалась.

Прокрасив веки и нарисовав стрелки, Нина вскинула руки:

– Так, не двигайтесь, а то размажете тушь.

Не сказать, что она ожидала, что труп ей ответит, но говорить с мертвыми как с живыми было легко. Нина сама удивлялась: это профессиональная деформация? Возможно. Вообще похоронная индустрия – специфическая сфера, часто обычные люди не понимали шуток Нины и считали ее откровенно странной, хотя… Нормальный человек и правда не пошел бы работать в морг.

Пару месяцев назад знакомая попросила нанести ей макияж, ведь Нина была дипломированным визажистом. Так Нина, пока красила ее, забыла, что наносит макияж живому человеку, и чуть сама не отправилась к праотцам, когда знакомая вдруг открыла глаза и заговорила с ней.

Достав пачку сигарет, она прикурила и зажала сигарету зубами.

– Вы же не против? – процедила она. – Знаю, вредная привычка, но ничего не могу с собой поделать. Курю с пятнадцати лет. Уже три раза пыталась бросить, да все никак.

Взяв плойку, она подключила ее и, пока стайлер грелся, отработанным движением нанесла румяна, провела по контуру губ карандашом.

Закрутив белокурые волосы, Нина уложила их, и женщина стала выглядеть настоящей Спящей красавицей. Казалось, поцелуй ее, и длинные ресницы задрожат, а раскосые глаза распахнутся в изумлении…

Но она была мертва.

С этим ничего нельзя было сделать.

Нине нравилась ее работа, но пугала мысль, что она всю жизнь проведет так. Она словно играла роль в пьесе одного актера: дерзкая, пугающая, недоступная, безбашенная, хотя на самом деле больше всего ей хотелось любви и понимания. Но она была обречена на одиночество из-за своей тайны.

Нина открыла окно и, просунув в щель руку, потушила сигарету о подоконник и выбросила окурок. Порывшись в сумке, она достала только купленную палетку помад от Dodge. Она еще ни разу не использовала ее и горела желанием опробовать на клиенте. Выбрав персиковый цвет, она нанесла кистью помаду на пухлые губы мертвой и восхищенно присвистнула:

– Ох. Вот это да! Вам так идет. Может, и мне пойдет?

Нина набрала помаду на чистую кисть и нанесла этот же цвет себе на губы. Критично осмотрев отражение в зеркале, она улыбнулась: персиковый оттенок даже трупа освежил, не то что ее.

– То что надо.

Дверь протяжно, вымученно, словно стон из морозильника, заскрипела.

– Я почти закончила! – крикнула Нина, спрыгивая с высокого стула и снимая перчатки.

– Аня приготовила овсяное печенье, просила обязательно угостить тебя… Ты что, здесь курила? – воскликнул бальзамировщик-танатопрактик, ставя на комод у двери тарелку.

По залу сразу же распространился аппетитный аромат ванили и овсянки.

– Курила? Нет, конечно, – округлила глаза Нина и широко улыбнулась. – Я просто зажгла свечу за упокоение ее души. Ты же всегда так делаешь. Ох, она потухла… Надо же…

Нина откровенно врала, но поспешила к дальней стене, на которой висела икона берегини Феодосии. Достав зажигалку, она подожгла фитиль толстой свечи. Огонь вспыхнул, освещая лицо святой. Берегиня смотрела на нее с холста своими пугающими глазами – радужки ее глаз были белыми, а осуждающий взгляд придавливал к земле. Берегини рождались с красными радужками, но через несколько месяцев после рождения цвет радужек мерк и они становились белыми.

Феодосия всегда изображалась красивой женщиной, голову которой украшал кокошник; с него на лицо ниспадали нити бус. Она была самой почитаемой из всех святых.

Берегиня Феодосия умерла семьсот лет назад, но, казалось, она следила за Ниной своим обвиняющим взглядом.

Святые, праведные, милосердные, идеальные представители людей –