Милош Урбан - Семь храмов

— Много лет назад там напали на католического священника и покалечили его, — произнес бесцветным тоном Гмюнд. — С тех пор храм считался оскверненным. Его временно передали православной церкви. Не то чтобы я был против этого, просто мне кажется, что не следует таким вот образом устраняться от решения проблемы. Со злом надо бороться. — Последние слова он произнес с улыбкой, желая, очевидно, приглушить их пафос.

— Отец Флориан, — прошептал я, ошеломленный тем, что вновь слышу о нем при таких странных обстоятельствах.

— Да-да, припоминаю, — снова заговорил полковник. — Итак, господин рыцарь не согласен с фактом передачи храма. Если церковь построили для католиков, то так и должно быть до скончания веков. Я правильно вас понял? Разумеется, я верю, что обе стороны найдут общий язык, однако пока вопрос остается открытым. Не буду утаивать от вас, что, в отличие от мэрии, в церковных кругах многие вообще не желают, чтобы господин Гмюнд принимал участие в восстановлении храмов Нового Города. По-моему, они его боятся. Признаюсь, что и мне некоторые его планы представляются слишком уж радикальными — я имею в виду, радикально ретроградными… однако в этих вопросах я профан, так что мое мнение роли не играет. Он сам вам все объяснит. Кстати, вы, кажется, какое-то время проучились в семинарии? Или я ошибаюсь?

Гмюнд и Прунслик с интересом обернулись ко мне, первый — еле заметно приподняв брови, второй — зловредно усмехаясь. Я почувствовал, как запылали у меня щеки. Ясно было, что одно из моих прозвищ дошло до ушей начальства.

— Вас неверно информировали, — пробормотал я. — Ни о чем таком я даже не помышлял.

Гмюнд отвел взгляд в сторону, Прунслик же явно наслаждался моей растерянностью.

— Извините, должно быть, я что-то напутал, — сказал Олеярж спокойным тоном, который, как я успел заметить еще летом, не был для него характерен. Неужели это влияние Гмюнда? Я краем глаза посмотрел на великана. От него веяло уверенностью и какой-то неопределенной, смутной угрозой. Да, с той минуты, как он дружески протянул мне руку, в нем что-то изменилось. Честно говоря, я не удивляюсь этим людям из церковного управления. Единственный, кто не опасается — или, во всяком случае, делает вид, что не опасается — странного великана, это Прунслик. Вторым буду я, решено. И тут откуда-то донесся смех нескольких человек, причем никто, кроме меня, его не услышал.

— Теперь поговорим о деле, по которому вы здесь, — продолжал тем временем полковник. — Эти господа нуждаются в полицейском сопровождении, без него они не могут попасть на объекты. Мэр города заверил меня, что для Праги эти двое — истинные благодетели (да-да, именно так он и выразился), и попросил во всем идти им навстречу. Однако у меня не хватает людей — буквально каждый человек на счету. Я прикидывал и так, и эдак, даже решился на время оторвать от работы нескольких детективов, но господин Гмюнд не пожелал, чтобы я шел на подобные жертвы. И знаете, о ком он подумал? О вас!

Эти слова немедленно вывели меня из равновесия. Я не знал, как реагировать, и бросил на Гмюнда и Прунслика подозрительный взгляд. Мне показалось, что они именно этого и ждали, потому что тут же посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Откуда вы ему известны, — продолжал полковник, — мне из них вытянуть не удалось; откровенно говоря, это для меня загадка. Разумеется, я с ним не согласился. Я предупредил господина рыцаря, что вы больше не служите в полиции, потому что, хотя и невольно, способствовали гибели человека. Инициативы вы никогда не проявляли, ничего особо выдающегося не совершили. Я предложил господам Юнека, но они и слышать о нем не захотели, отговорить я их не сумел, так что весь план мог рухнуть. В дело снова вмешался мэр, который толковал мне об общественных интересах, но я по-прежнему колебался. Моя должность не позволяла мне согласиться на вашу кандидатуру, даже если бы я и хотел этого всем сердцем. И тогда господин Гмюнд предложил, чтобы, помимо вас, ему выделили еще кого-нибудь из наших. Я вынужден был снова объяснить ему, что вы у нас больше не работаете и что — извините, но мне пришлось сказать это — что даже тогда, когда вы у нас работали, вы не принадлежали к числу тех, на кого можно было положиться. Признайте, что я прав. Господин рыцарь намекнул мне, что слышал кое-что о деле Пенделмановой, и выдвинул одно предположение… Впрочем, сегодня мы говорим не об этом. Я собирался рассказать о гипотезе, которую…

Но тут у Олеяржа перехватило дыхание. Он провел пальцами по вискам и ушам, резко дернулся и вцепился зубами в носовой платок, зажатый у него в кулаке.

— Я вижу, у вас начались боли, так что позвольте мне закончить за вас, — проговорил Гмюнд. В странной короткой улыбке, посланной им полковнику, сострадание смешалось с брезгливостью. Потом он перевел взгляд на меня. — Мне кажется, вы не случайно оказались рядом с храмом Святого Аполлинария во время злодейского нападения и вовсе не по воле случая вам не удалось уберечь жизнь той пожилой дамы. Было высказано предположение, что эта смерть связана с политической карьерой ее мужа. Эту возможность уже исключили? А что Загир? Может, стоило бы заняться и его политическим прошлым?

— Меня это, как вы понимаете, заинтересовало, — снова взял слово полковник. — Объяснить одно преступление с помощью другого — это как раз то, к чему мы чаще всего стремимся. Это значит, что мы сможем связать вместе несколько случаев. Прошлым Загира мои люди уже занимаются. — Голос его звучал гораздо глуше, а голову он склонил к плечу, точно пловец, который только что вылез из бассейна и пытается вытряхнуть из уха капли воды. В голосе слышались нотки боли, с которой Олеярж стремился справиться. — Я согласился на предложение рыцаря и пообещал, что попробую уговорить вас сотрудничать с нами.

— Сотрудничать?

— Можно и так сказать. Когда понадобится, вы станете сопровождать этих господ в их прогулках по Праге.

— И это все?

— Все. Вам мало?

— Разумеется, я принимаю это предложение, причем с огромной радостью! Но только позвольте выдвинуть одно условие: потом я хотел бы вернуться в полицию.

— А у вас не слишком большие аппетиты? Ладно, поглядим, обещать я пока ничего не могу. Радуйтесь и тому, что о вас вообще вспомнили. Если я правильно понял, это работа примерно на полгода. Платить мы вам, конечно, не сможем, но, к счастью, расходы берет на себя господин Гмюнд. Мы выдадим вам специальное удостоверение сотрудника в штатском. Передвигаться вы будете в основном по Верхнему Новому Городу, поблизости от тех мест, где произошли два эти преступления. Господин Гмюнд проявляет к некоторым стройкам особый интерес, так что их он будет посещать чаще прочих. Все ваши перемещения зафиксируются в двух рапортах: один составите вы, второй — наш человек. Если проявите себя как следует, я подумаю, что можно будет для вас сделать.