Мария Барышева - Мясник

— Ей?! Я думала «Стас» — мужское имя.

— А-а… Да нет, это так… — Султан засмеялся. — Ее Таисия зовут, для друзей — Тася, Стася, Стас — метаморфоза такая, говорили все время «с Таськой, с Тасей» — вот и срослось. Ну, ладно. Извини, что разбудил. Хотя… а вы всегда под Расторгуева засыпаете?

— Знаешь что, Султаша, — нехотя произнесла Вита, схватила себя за влажную прядь и дернула, — пожалуй, мне стоит пойти. Неудобно, все-таки ты договаривался.

— Как договорился, так и отговорюсь. И, кстати… — Султан начал говорить что-то еще, но Вита, слегка отодвинув трубку от уха, не слушала. «Ты дура! — сказала она сама себе. — Ведь уже все решили, уже поставили точку, более-менее почуяли, чем тут пахнет. Зачем?»

Элина Нарышкина-Киреева — вот зачем. Кем она там работает… если, конечно, работает?

Кем она стала?

Быть совсем рядом и не узнать?

— Витка! Ты куда пропала?! Витка!

— Как мне найти твою Стасю? — спросила она, распростерлась на диване и закинула ногу на ногу. Султан недовольным голосом объяснил, что искать Стасю не нужно, завтра она в восемь часов вечера сама подъедет к «Пандоре» и заберет Виту.

— Не забудь прихватить с собой побольше денег, — предупредил он, — а еще не забывай казаться как можно глупее и развратнее. Стася ставит животные инстинкты выше интеллекта в отборе кандидатур тех, кто достоин находится с ней рядом. Отношения, основанные на контрасте, понимаешь? Себя она считает исключительно неординарным созданием, обладающим редким сочетанием гиперсексуальности и ума, и на фоне своего круга она вроде как выглядит еще ярче. Так что смотри — будешь бросаться своими шуточками, цитатами или, не дай бог, философствовать — Стася быстренько от тебя открестится.

— Ну, ты, друг, запугал ребенка, мне уже страшно с твоей подругой встречаться. А ты-то как с ней? Тебя-то ведь боженька вроде умом не обидел.

— Ну, я — другое дело, я же мужчина, — с неожиданной мусульманской надменностью произнес Султан. — Ко мне и отношение другое.

Вита фыркнула.

— Ступайте в свой гарем, мужчина, — сказала она и положила трубку.

Максим Венжин пришел минут через десять после звонка Султана, и за это время она успела слегка задремать. Когда Вита открыла дверь, то первым в квартиру ввалился не Максим, а Эдгар, восторженно хрюкая и отчаянно вертя остатком хвоста. С разбега он ткнулся лбом Вите в ноги, издал громкий чихающе-хрюкающий звук, в котором выразил всю радость от встречи, а после этого тяжело и неуклюже запрыгал вокруг, вернее, попытался это сделать, почти не отрывая лап от пола, извиваясь всем своим упитанным телом и клацая когтями. Из смеющейся пасти тянулись серебристые нити слюны, в маленьких глазах, спрятавшихся среди старческих складок кожи, светилось обожание.

— Продажная шкура, — добродушно сказал специалист в области нефрологии, закрывая входную дверь и стряхивая с себя остатки снега. — Ну и погодка — просто шабаш какой-то! Гладь псину, Витка, гладь усердней — я Эдгара специально привел. Такие вот эдгары получше любых лекарств нервы лечат… да и не только нервы — научно доказанный факт… Эдгар, а ну перестань галопировать — перебудишь всех! Вот же все-таки мамонт вырос, а?! Куда мне куртку пристроить? Мокрая.

— Давай сюда, — Вита забрала куртку и пошла в гостиную, Максим двинулся следом, приглаживая мокрые волосы и вздыхая, бульдог же развернулся и торопливо затрусил в сторону кухни.

— Женька мне в общих чертах рассказал, что случилось, и, честно говоря, я ожидал увидеть тебя в более… э-э… расстроенном виде, — сказал Максим, садясь на диван, ставя на журнальный столик аккуратный дорогой портфель и открывая его. — Но выглядишь ты не так уж плохо.

— Отошла слегка, — отозвалась Вита, пристраивая куртку. — А что, доктор, может водки?

— За фонендоскопом не пью, — Максим покачал головой. — Вот после можно и отведать. Ну-с, снимайте бурнус.

— Жека, наверное, тебе не объяснил — попортили мне только шею и голову, так что необходимости в полном разоблачении нет.

— Да? — Максим пожал плечами, извлекая из портфеля какие-то инструменты и лекарства. — Как человек и друг — рад, что дело ограничилось только этим, но, конечно, с профессиональной точки зрения — жаль.

— О какой профессии идет речь?

— Не придирайся к словам, — сердито заметил Максим, приглаживая свои рыжеватые усы.

Тщательно осмотрев Виту и потребовав от нее полного отчета о происшедшем, Венжин сообщил, что ничего страшного нет — на голове просто обычная шишка, а что касается шеи, то никаких серьезных повреждений нет, но еще недели две будет болеть.

— Повезло тебе, подруга, — говорил он, снимая упаковку со шприца. — Пара дырок у тебя на шее как раз рядышком с сонной артерией — чуть левее бы дернули — были бы проблемы. Хорошо, что проволока так аккуратно снялась. Видела б ты ту женщину, которую к нам привозили! Мало того, что шея черт знает на что похожа, так до этого у нее еще артериальное кровотечение было — еле заперли.

— А у меня…ой!.. у меня следы останутся? — деловито спросила Вита, обдумывая услышанное. Максим фыркнул.

— Ну конечно, какой еще вопрос может задать женщина?! Нет, следов не будет… дай бог, чтобы заражение не пошло. Но я хорошо тебя обработал — вроде не должно ничего… А пальчики-то у нас дрожат до сих пор.

Вита опустила глаза на свои руки и с неудовольствием увидела, что он прав. Кроме того, пальцы не только дрожали, но и были в ужасном состоянии — почти половина ногтей сломаны. Она быстро спрятала руки за спину.

— Ничего, сейчас отпустит, — добродушно заметил Венжин, — и боль уйдет. Это нормально. Вот если бы ты после всего вообще никак не отреагировала или вдруг веселиться начала, песни петь, я бы задумался — а не обратиться ли к братьям из душевного ведомства. Можешь не верить, но я очень рад, что с тобой все обошлось.

— С чего вдруг? — спросила Вита, тревожно наблюдая, как он извлекает из портфеля какие-то упаковки и пузыречки. — Ты же считаешь меня гарпией.

— Своя все-таки, как-никак, привык. А так Женька бы новую завел, изучай ее опять, привыкай. Может, еще хуже бы оказалась.

— Демагог! — кисло заметила Вита. — Что-то Эдгар притих на кухне.

— Наверное, нашел что-нибудь.

— Там кроме коньяка ничего нет.

— Коньяк, — ласково произнес Максим, — это хорошо. Утром отвезу тебя к нам, чтобы кровь на анализ взяли.

— Зачем?

— Вроде взрослый человек, а вопросы детские. Хрен его знает, что он с этой проволокой делал, кого ей до тебя душил! На ней чья угодно кровь могла остаться — думаешь, он проволоку стерилизовал после каждого раза?! Бабы той так точно оставалась. Черт ее знает, здорова она или нет! Подстраховаться никогда не помешает. Понимаешь меня?