Стивен Кинг - Способный ученик

     Тодд молчал. Уставился на Дюссандера своими побелевшими полубезумными зрачками и молчал.

     - Израильтян не смутит тот факт, что мне семьдесят шесть лет. У  них, как ты знаешь, смертная казнь пока не вышла из моды, особенно охотно о ней вспоминают, когда речь заходит о бывшем нацисте в концлагере.

     - Вы американский подданный,  -  возразил  Тодд.  -  Америка  вас  не выдаст. Я сам читал, что если...

     - Читал! Ты бы лучше внимательно слушал. Я  не  являюсь  американским подданным. Мои документы оформляла "Коза Ностра". Я буду  депортирован,  и где бы ни  приземлился  самолет,  у  трапа  меня  будут  поджидать  агенты "Моссада".

     - Вот и пусть они вас повесят, - пробормотал Тодд, сжимая  кулаки.  - Кретин, зачем я только с вами связался!

     - Справедливо, - усмехнулся Дюссандер. - Но ты связался, и  от  этого никуда не уйти. Надо исходить из настоящего, мой мальчик, а не  из  всяких там "если бы да кабы".  Пойми,  мы  повязаны  одной  веревочкой.  Если  ты вздумаешь, как говорится, заложить меня, можешь не сомневаться,  я  заложу тебя. Патэн - это семьсот тысяч погибших. В глазах мирового  сообщества  я преступник, чудовище... мясник, по  выражению  ваших  борзописцев.  А  ты, дружок, мой пособник. Ты знал, кто я и по каким документам здесь  живу,  и не донес на меня властям. Так что, если меня схватят, весь  мир  узнает  о тебе. Когда репортеры начнут тыкать мне в лицо микрофоны, я буду  снова  и снова повторять твоё имя: "Тодд Боуден...  да,  вы  правильно  записали... Давно ли? Почти год. Он выпытывал у меня все подробности... лишь  бы  была чернуха... Да, это его выражение: "Была бы чернуха..."

     Тодд, казалось, перестал дышать. Кожа сделалась прозрачной. Дюссандер улыбнулся. Отхлебнул виски.

     - Скорее всего тебя ждет тюрьма. Возможно, это будет называться иначе - исправительное учреждение  или  центр  по  коррекции  самосознания...  в общем,  что-нибудь  обтекаемое,  вроде   твоего   "Прогресса   в   учебной четверти"... - при этих словах рот у него скривился в усмешке, - но как бы это место ни называлось, окна там будут в клеточку.

     Тодд облизнул губы.

     - Я скажу, что вы все врёте. Что я только что узнал. Они поверят мне, а не вам. Можете не сомневаться.

     Его возражения встречала все та же ироническая усмешка.

     - Кто-то, кажется, сказал, что отец из него все вытрясет.

     Тодд заговорил, медленно подбирая  слова,  как  бывает,  когда  мысли формулируются на ходу.

     - Может, не вытрясет. Может, я сразу и не расколюсь. Это же  не  окно разбить.

     Дюссандер внутренне содрогнулся. Да, с учетом того, что поставлено на карту, мальчишка, пожалуй, сумеет переубедить отца. Да  и какой отец перед лицом такого кошмара не даст себя переубедить?

     - Ну, допустим. А книги, которые ты читал несчастному слепому мистеру Денкеру? Глаза у меня, конечно, уже не те, но  в  очках  я  пока  разбираю печатный текст. И легко докажу это.

     - Я скажу, что вы меня обманули!

     - Да? Зачем, если не секрет?

     - Чтобы... чтобы подружиться. У вас никого нет...

     Да, подумал Дюссандер, это весьма похоже на правду. Скажи он об  этом в самом начале, глядишь, тем бы дело и кончилось. Но сейчас он рассыпается на глазах. Сейчас  он  расползается  по  швам,  как  ношенное-переношенное пальто. Если кто-то выстрелит на  улице  из  игрушечного  пистолета,  этот смельчак заверещит, как девчонка.

     - Ты забыл про  табель,  -  сказал  Дюссандер.  -  Кто  поверит,  что "Робинзон Крузо" так сильно повлиял на твою успеваемость?

     - Заткнитесь, слышите! Заткнитесь!

     - Нет, мой мальчик, - сказал Дюссандер, - не заткнусь. -  Он  чиркнул спичкой о дверцу газовой духовки.  -  Не  заткнусь,  пока  ты  не  поймешь простой вещи. Мы с тобой в одной связке - что  вверх  идти,  что  вниз.  - Сквозь рассеивающийся сигаретный  дым  перед  Тоддом  раскачивалось  нечто высохшее, морщинистое, жуткое, похожее на капюшон змеи. - Я потяну тебя за собой. Я тебе это обещаю. Если хоть что-то выплывет наружу - выплывет всё. Всё. Надеюсь, ты меня понял, мой мальчик?

     Тодд молчал, поглядывая на него исподлобья.

     - А теперь, -  начал  Дюссандер  с  видом  человека,  покончившего  с неприятными формальностями, - теперь вопрос:  как  нам  поступить  в  этой ситуации? Есть предложения?

     - С табелем проблем не будет. - Тодд вынул из  кармана  куртки  новый флакон с  жидкостью  для  выведения  чернил.  -  А  как  быть  с  чертовой писулькой, не знаю.

     Дюссандер с одобрением посмотрел на флакон. Самому ему в  свое  время пришлось подделать  не  один  счёт,  когда  в  разнарядках  по  ликвидации неполноценных рас замелькали  цифры  из  области  фантастики...  чтобы  не сказать, суперфантастики. Ну а если ближе к  нынешней  ситуации,  то  была история с описями почтовых вложений... длинные  перечни  военных  трофеев. Раз в неделю он проверял ценные посылки для отправки в Берлин -  их  тогда увозили в специальных вагонах, напоминавших  огромные  сейфы  на  колесах. Сбоку на посылке  приклеивался  конверт,  в  конверт  вкладывалась  опись. Столько-то колец, ожерелий, колье, столько-то  граммов  золота.  Дюссандер тоже собирал посылочку - ничего по-настоящему драгоценного, но и не совсем уж пустячки. Яшма. Турмалины. Опалы. Почти безукоризненный жемчуг. Алмазы. Ну, а если в чьей-то описи  его  внимание  привлекала  особенно  любопытная вещица, он подменял её в посылке на свою и, сведя соответствующую надпись, вписывал новую. В этом искусстве он достиг известного мастерства...  после войны, кстати, оно ему не раз пригодилось.

     - Толково, - похвалил он Тодда. - Ну а записка эта...

     Дюссандер привел в движение кресло-качалку, не забывая прикладываться к виски. Тодд, не говоря ни слова, поднял с пола конверт, сел к  столу  и, разложив  табель,  принялся  за  работу.  Внешнее  спокойствие  Дюссандера передалось  ему,  и  от  трудился  молча,  сосредоточенно - образцовый американский  подросток,  всерьез  делающий  свое  дело,  будь  то  сеянье пшеницы, введение мяча в игру во время  бейсбольного  матча  или  подделка отметок в табеле.

     Дюссандеру сзади хорошо видна была его шея, тронутая лёгким  загаром. Старик переводил взгляд с этой узкой полоски на верхний  ящичек  кухонного стола, где лежали большие  ножи.  Один  резкий  удар  -  уж  он-то  бы  не промахнулся, - и  перебит  позвоночник.  Попробуй  после  этого  поговори. Дюссандер горько  улыбнулся.  Исчезновение  мальчишки  повлечёт  за  собой вопросы. Слишком много вопросов. И на  некоторые  придется  отвечать  ему, Дюссандеру. Даже если компрометирующее письмо - миф, он не может позволить себе роскошь свидания с государством.