Клайв Баркер - Эвервилль

Только тут Тесла заметила, что драгоценности — «пузыри», как он их называл, — не укреплены на одежде, а растут из его плоти. Украшения или трофеи, они отмечали места, где он испытал чувства.

— Я вижу, ты удивлена, — сказала Рар Уту.

— И взволнована, — добавил Йе.

— Немного, — призналась Тесла.

— Ладно. — Рар Уту посмотрела на нее холодным взглядом. — Будденбаум всегда старался не показывать нам своих подлинных чувств. Думаю, это связано с его пороком.

— А ты… — начал Хахе.

— Ты открыта, Тесла. Ты сама по себе зрелище.

— Думаю, нас ждут хорошие времена, — мечтательно протянул Хахе.

— Вы кое-что забыли, — сказала Тесла.

— Что же это?

— Когда мы впервые встретились, ты сказала, что я умираю. Теперь я думаю, что так и есть.

— Это детали. Мы можем даровать тебе жизнь. Ты же видела, как живуч Будденбаум. Днем, он получил пулю в го лову, а сейчас рана уже зажила.

— Мы не можем даровать тебе бессмертие, — промолвил Хахе.

— И не хотим, — дополнил Йе.

— Но мы можем удлинить твою жизнь. Очень надолго, если сочтем наше сотрудничество продуктивным.

— Значит… Если я соглашусь, я буду жить до тех пор, пока смогу устраивать вам зрелища?

— Именно. Заставь нас чувствовать, Тесла. Порази нас своими историями.

В голове Теслы одновременно зазвучали два голоса.

«Возьми это! — кричал один. — Это то, для чего ты родилась на свет. Это не дурацкие сценарии для жующих поп корн идиотов. Это шоу потрясет мир!»

Другой голос был не менее категоричен:

«Это же смешно! Они эмоциональные пиявки. Работая на них, ты вытопчешь в себе все человеческое».

— Мы ждем ответа, Тесла, — напомнил Хахе.

— Скажите мне только одно. Почему вы не делаете это сами?

— Потому что мы не можем вмешиваться, — объяснила Рар Уту. — Это испортит нас

— Погубит нас, — добавил Йе.

— Понятно.

— Ну как? — спросил Хахе.

— Хорошо. Я отвечу вам.

— Отвечай.

Она помедлила еще минуту и произнесла:

— Может быть.

Она вернулась в дом и увидела, что Сет отнес Эми в комнату и теперь укачивает ее.

— Она поела?

— Да, все нормально, — сказал он и ласково посмотрел на Эми. — Какая славная малютка. Я слышал, ты говорила с ними. Чего они хотят?

— Моих услуг.

— Вместо Оуэна? Тесла кивнула.

— Он так и думал.

— Где он сейчас?

— Он сказал, что будет ждать тебя в «Закутке». Это ресторанчик на Мейн-стрит.

— Тогда я не заставлю его ждать долго.

Сет осторожно встал, стараясь не потревожить Эми.

— Я пойду с тобой. Послежу за девочкой, пока ты поговоришь с Оуэном.

— Ты, наверное, знаешь про Эми…

— Она ведь не твоя дочь?

— Нет. Ее мать и тот, кого я назвала ее отцом, погибли. А настоящий отец ее ищет.

— Кто он?

— Его зовут Томми-Рэй Макгуайр, но он предпочитает называть себя Парень-Смерть, — сказала Тесла и тут увидела разложенные на столе карты. — Это твои?

— Нет. Я думал, твои.

Тесла сразу поняла, что на них нарисовано. Молния, облако, обезьяна, клетка — символы Субстанции, изображенные на медальоне.

— Должно быть, это Гарри, — решила Тесла. Она собрала карты, положила в карман и пошла к двери.

2

Когда они преодолели две трети пути вниз по склону и деревья начали редеть, женщина на спине Гарри попросила:

— Постой-ка минутку. — Она осмотрелась. — Ага… вот здесь убили моего отца.

— Линчевали? — спросил Рауль.

— Нет. Его застрелил человек, считавший его слугой дьявола.

— А почему?

— Это долгая и печальная история. Но я помню ее.

— Тогда расскажите, — попросил Гарри. — Идти еще долго.

По пути она рассказала Гарри и Раулю все, что случилось с ней и ее отцом. Как они отправились из Миссури к земле обетованной, как отец лелеял мечту о Городе Счастья и перед смертью передал эту мечту дочери.

— Я знала, что должна построить город и назвать его Эвервиллем, но это было нелегко. В здешнем мире города не создаются при помощи воображения. Они возникают там, где есть судоходные реки, или около мест, где находят золото. Но в этой долине нет золота, а вместо реки — маленький ручей. Тогда я нашла еще одну причину, заставившую людей здесь поселиться. Это было нелегко, потому что убийца стал проповедником в Силвертоне. Он рассказывал всем, что видел в горах ворота, ведущие в ад, и в них — самого дьявола. Пару лет я жила здесь одна, а потом поехала в Сэлем, где люди не слышали речей того проповедника. И один продавец в магазине, когда я говорила ему о красоте моей долины, вдруг выложил на прилавок серебряный доллар и сказал: «Покажи мне ее». Я растерялась и ответила: «Она же далеко». «Нет, — возразил он, — совсем близко», — и начал задирать мне юбку. Тогда я поняла, о чем он, обругала его, как только могла, и убежала. Но дома я задумалась над его словами и решила: чтобы привлечь в долину мужчин, нужно привести туда женщин.

— Мудро, — заметил Рауль.

— Мужчины не всегда действуют разумно. Сами они говорят так про женщин. Но это неправда. Большинство женщин разумны и не виноваты, что мужчины сходят из-за них с ума. — Она хлопнула Гарри по плечу. — Ведь я права?

— Вы же знаете.

— Так вот. Я поняла, как привлечь в долину мужчин, и они построили город мечты моего отца.

— Теория ясна, — отозвался Рауль. — Но как вы это сделали?

— У моего отца имелся крест, который дал ему человек по фамилии Будденбаум…

— Будденбаум? Это не может быть он!

— Вы слышали о нем?

— Слышал? Я стрелял в него сегодня днем!

— Вы его убили?

— Нет. Он удивительно живучий. Но это не может быть тот самый человек.

— О, я думаю, может, — сказала Мэв. — И я хотела бы задать ему кое-какие вопросы.

3

Ларри Глодоски и его бойцы выбрались из бара Хэмрика, готовые стереть в порошок всякого, кто попадется им на пути. У них есть оружие, и Бог на их стороне: что еще нужно бойцам?

Мирное население, однако, было настроено иначе. Почти все туристы и многие горожане решили — что бы ни случилось в горах, они лучше прочитают об этом в газетах, чем испытают на себе. Их бегство было поспешным и паническим. Спускаясь по Мейн-стрит, волонтеры не раз останавливались, пропуская машины беженцев.

— Трусы!!! — прокричал Уэйтс вслед одному из автомобилей.

— Пусть едут, — сказал Глодоски. — Они нам только помешают.

— Знаете что? — заявил Рейдлингер, глядя на плачущую женщину, усаживающую детей на заднее сиденье. — Извините меня, парни, но я пойду. У меня дома дети, и если с ними что случится…