Страшные истории для бессонной ночи - Лилия Белая

не ведая происходящего, и Анна Димитриевна до последнего надеялась, что спала вместе с ними и просто видела кошмар. До нее доносился приглушенный звук медленных тяжелых шагов. Он раздавался повсюду: над потолком, за стенами, внизу, точно из подвала. Топот усиливался и отдалялся одновременно.

— Господи, спаси! Господи, сохрани! — продолжала Анна, уже плача навзрыд.

Шаги стихли. Анна настороженно прислушалась. Внезапно дверную ручку дернули с той стороны. Вскрикнув от ужаса, барышня отпрянула назад. Дверь отчаянно пытались открыть. Еще немного — и сломают! Свеча погасла, лишь у образов чадила лампадка.

— Отче наш, Иже еси на небесех… — зашептала Аннушка и схватила попавшийся под руку стул.

Ручку дергать перестали.

Тяжело дыша, смотрела Анна в полной мгле на дверь, но ни топота, ни скрипа, ни стуков уже не слышала. Фитиль свечи загорелся сам собой.

Утром Невская обнаружила статую ангела, спокойно стоящую на положенном ей месте — в гостиной. На рассвете крепостную ждал серьезный разговор. Матрена клялась, что спала под дверями детской и никого не видела:

— Вот вам крест, барышня, рядышком я была всю ночь! Вам, видно, дурной сон просто…

— Нет, не приснилось, Матрена! — громко прервала ту Невская. — Или ты меня сумасшедшей считаешь? Я до сих пор не могу забыть того ужаса… Оно побежало за мной…

Матрена пусть и суеверная девка, однако не поверила словам госпожи, но закивала, как бы поддерживая. Кто знает, что может натворить человек, не выспавшийся после ночного кошмара? А сказки о нечистой силе, так они на то и сказки, чтобы детей пугать. Дети, к слову, ничего не помнили. Только рассказали, что им обоим приснилось нечто страшное, но что именно, описать не сумели. Целый день, испивая лекарства, Аннушка старалась не думать о произошедшем, ничего особого не делала, только не отходила от племянников и время от времени читала Писание.

К вечеру в гостиной разожгли камин, но тепло его Анны не коснулось. Сидя в кресле под шерстяным пледом в детской, она продолжала читать племянникам поэму. Девушку знобило. И когда Андрей с Марией уснули, Анна подошла к красному углу, посмотрела на подаренную икону Спасителя. Зажгла перед ней лампадку, потянулась к молитвеннику и встала на колени. Страх разрастался как снежный ком. Молитвы она читала вполголоса, не переставая креститься через каждые два слова окоченевшими пальцами. Тишина — эта мерзкая тишина — пугала.

Вдали что-то хрустнуло. Раздались треск стекла и топот тяжелых шагов.

В запертую дверь постучали. Ручка дернулась. Один раз. Не смей туда смотреть, Аня, не смей. Не смей открывать.

— Царю Небесный, Утéшителю… — Анна встала с колен, но не сводила взора с молитвенника и пыталась читать бегло. От страха пересохло горло. — Душе истины, — ручка двери дернулась во второй раз, уже резче, настойчивее, — Иже везде сый… — На третий раз она поддалась неведомым силам и со скрипом отворилась.

Анна Димитриевна остолбенела, видя, как в детскую входит оживший камень. Статуя на ощупь, точно слепой попрошайка, медленно двинулась вперед. Каждый шаг давался ей с трудом. Лицо ангела кривила злоба, в приглушенном свете делая его уродливым. Мало чем он был похож на красивого юношу. Крылья не напоминали крылья светлого вестника с картин Рафаэля Санти, нет, это был не слуга Божий. Тяжело ступая, изваяние остановилось, повернуло голову налево. Никого. Прямо. Здесь стояла Анна с молитвенником в руках. Направо. В своих мягких, уютных постелях мирно спали дворянские дети. Туда. Ему надо к ним. Забрать с собой двоих сразу.

Анна не помнила, как сорвалась с места и загородила собой племянников.

— Иже везде сый и вся исполняяй… — продолжала читать она, но на статую не смотрела. — Сокровище благих…

Перед глазами плыли разноцветные пятна, казалось, еще немного, и она бы упала в обморок. В комнате, будто из ниоткуда, прозвучал жуткий булькающий смех. Каменная рука легла на страницы молитвенника. На глазах Анны ангел вырвал книгу и отбросил в сторону.

— Отдай мне! — твердил некто, указывая белым тяжелым пальцем в сторону детей. Аннушка не двинулась с места, лишь перевела взор на подаренную икону Христа. Только бы крестников уберег!

— Господи, защити нас, рабов твоих! — закричала Аннушка, умоляюще смотря на Спасителя, отчего-то медленно черневшего.

Каменные пальцы отчаянно пытались схватить тонкую девичью шею, но им словно что-то мешало. Внезапно Иисус Христос на подаренной темной иконе странно улыбнулся Анне. Ухмылка рождалась на устах Господних отнюдь не добрая. Икона начала крошиться, гнить. С красного угла на пол посыпались личинки. Не желая видеть происходящее, Анна Димитриевна зажмурилась, представила светлый образ Николая Чудотворца и продолжила громко петь молитву. Будто из иного мира услышала она плач проснувшихся детей и вой каменного существа.

— ОТДА-АЙ! — простонало оно еще раз. Скульптура с трудом размыкала каменные губы, говоря человеческой речью. Спустя мгновение все прекратилось. Статуя скрылась за дверью, и шаги ее стихли. Личинки исчезли, а Спаситель на иконе вновь приобрел светлый облик. Андрей и Маша, прижавшись друг к другу, завопили, когда тетушка без чувств рухнула на пол.

Следующий день ознаменовался встречей Рождественского сочельника. За детьми приглядывала няня. Анна же лежала в постели, сломленная лихорадкой.

— Что мне с ней делать, барышня? — спрашивала у Невской несчастная Матрена, которая уже засомневалась, настолько ли история госпожи сказочная.

— Выкиньте с мужиками ее. Прочь вынесите из нашего дома! Прочь! — говорила Анна, тяжело дыша.

Тело ее горело жаром, зрение расплывалось. И в болезни она прекрасно понимала: ей это не приснилось, даже несмотря на то, что ангел стоял на том же месте, у ели в гостиной, сложив на груди руки и печально уставившись в потолок. Вестник Смерти обязательно их навестит. Сегодня. В ночь перед Рождеством.

— Утопите эту проклятую статую в реке, — стонала Анна, едва ли не плача.

Иван, возлюбленный Матрены, помогал той подносить лекарства барышне и положил на лоб Анны мокрую тряпицу.

— Вы бредите, Анна Димитриевна, — сказал он, — вам покой нужен.

— Дети… дети… — ворочала головой хворая.

— Они с нянюшкой! — тут же попыталась успокоить ее Матрена. — Уж вы-то знаете: она в обиду их не даст!

— Что-то еще прикажете, Анна Димитриевна? — уточнил Иван.

Аннушка умоляюще посмотрела на слугу и попросила перо с бумагой. Наскоро написала письмо Элен с просьбой приехать.

— Отправьте ей, немедля. Пусть казачок в Серпухов доедет, дайте ему коня… И там… к Элен…

— По таким-то сугробам, — тихо молвила Матрена, озадаченно взглянув на Ивана. — Сгинет малец…

Иван лишь плечами пожал. Что же им, подневольным людям, делать оставалось?

В скором времени Анна Димитриевна уснула.

Вечером сыпал мелкий снег, штрихуя серые избы села и