Иннокентий Соколов - Бог из глины

Все это добро он снес на стол, придвинул угощение отцу. Тот кивнул, и скромно отломил кусочек хлеба.

— Что сынок? — Отец внимательно посмотрел на него. — Похоже, тебя поимели со всех сторон, и я вижу, все, на что ты способен — только размышлять о том, что можно сделать… Ничего, малыш, у меня найдется пара советов, как помочь, в этой дерьмовой ситуации.

Сергей недобро улыбнулся, и они выпили снова.

Потом еще раз, и еще…

И все это время отец рассказывал, а Сергей внимательно слушал, а когда бутылка была пуста, и запах гари ударил в ноздри, мир начал свое движение.

— Послушай, парень — отец наклонил голову набок — бывает так, что иногда все вокруг словно сговорились, и все их мысли только об одном — как ловчей обуть тебя. Но я знаю, ты не из тех простофиль, что прогибаются под чужие желания, словно ковыль на ветру, в тебе есть то, что было когда-то у меня — не знаю, как это назвать, стержень, что ли… Просто ты совсем разленился, и не хочешь думать своей пустой башкой, хотя самое время сложить два и два, и получить один простой ответ — они все против тебя, и самое время внести кое-какие изменения. Не то, чтобы я очень переживаю, но на твоем месте, я все же задумался — быть может, стоит один раз показать, кто хозяин? Я не собираюсь давить на тебя, сынок, но посуди сам — сколько можно терпеть все это?

Отец замолчал, и Сергей с тоской уставился на пустую бутылку.

— И это тоже… — отец многозначительно посмотрел на него. — Ты только взгляни на себя со стороны — маленький запуганный зверек, для которого любимая женушка специально держит в буфете приманку, чтобы потом торжествующе пожать плечами, — ну, конечно же, я так и знала — у этого парня совсем нет выдержки. Только вот что я тебе скажу, сынок — так может поступать только самая распоследняя дрянь!

И вот, что еще — разве ты никогда не задумывался о том, что делаешь что-то не так? Разве не думал о том, что когда-то, свернул не в ту сторону, когда бежал вприпрыжку, следуя по дорожке жизни, и там, за гребаной развилкой все оказалось наоборот — совсем не таким, каким должно быть? Так вот, что я тебе отвечу (поскольку ты никогда не найдешь в себе сил, признать очевидное) — все именно так, как я сказал, и все что ты имеешь в итоге — осточертевшую толстуху, что разрушает твою жизнь, да пустую бутылку на столе, из-за которой у тебя теперь будут большие проблемы.

Хей, парень, раскрой пошире глаза, что не желают видеть, и быть может я смогу очертить перспективы…

Дни, которые стали твои проклятием. Тягучие будни. Время, словно удав, проглотивший хвост — оно кажется бесконечным, бессмысленным. И работа, бесконечная, изматывающая — все, чтобы прокормить шумную ораву, что сидит на твоей шее.

Каждый вечер, ты задерживаешься на работе — сидишь за столом, чуть покачиваясь мыслям в такт, провожая взглядом уходящих домой сотрудников. Ты не спешишь — тебе просто некуда спешить. Ты сидишь до последнего, оттягивая момент, когда придешь домой, и толстая нелюбимая жена, в окружении галдящего выводка, ворча и вытирая жирные пальцы о грязный передник, выйдет тебя навстречу, чтобы забрать под свое крыло, в царство провинциальной, одуревающей скуки.

Тебе тесно в маленьком городишке, где не настолько мало жителей, чтобы знать, друг друга, но достаточно для того, чтобы некоторые из них примелькались в троллейбусе.

Перспектива прожить в этом болоте оставшиеся четыре десятка лет пугает тебя не меньше, чем мелкие детские страхи, про которые и думать забыл. Забыл до поры до времени.

Ненавистный круговорот будней и праздников.

День рождения.

Годовщина свадьбы…

Серый дождь рисует тонкими потеками на стекле. Ты смотришь равнодушно в окно.

Зима укутывает мерзлую землю белыми хлопьями снега…

Тебя не радует это. Тебе все равно…

А еще голос. Голос, что сидит где-то в глубине души. Он говорит с тобой, и с каждым разом ты все больше прислушиваешься к его словам. Голос все время с тобой. От него не спрятаться, не скрыться. Он становится сильнее и настойчивее…

Этот голос стал частицей тебя. Вернее ты стал частицей его.

Это голос существа, оставшегося в колодце, это голос тьмы…

Голос говорит тебе, что ты должен сделать, и однажды ночью ты сделаешь все, что он велит.

Тихонько пройдешь на кухню. Сядешь на табурет, и будешь некоторое время сидеть, облокотившись о стол, раздумывая о вечности. Голос скажет, что делать дальше. Глиняные шарики в пасти существа перемалывают слова, которые превратятся в действие, обретут плоть, станут явью.

— Открой стол, достань нож…

Ты сделаешь это, достанешь нож, и, не спеша, вернешься в спальню. Все, что от тебя потребуется — несколько быстрых взмахов рукой. И никто не, догадается…

— Сережа. Сереженька.

Голос затихает — слабеет. Ты удовлетворенно киваешь. Все идет так, как должно идти. В конце концов, ты уже взрослый. Пора избавляться от детских кошмаров.

Заворожено ловишь лунный отблеск на лезвии ножа. Голос ослаб, но все еще нашептывает, причмокивает…

Остается один пустяк. Так, пустая формальность — ты готов на все, лишь бы только избавиться от этого голоса. Ты сделаешь это — и существо навсегда покинет тебя, твои сны, твой разум…

Ты берешь нож поудобнее, и на цыпочках крадешься в детскую…

Сергей вздрогнул. Маленькая капелька крови скатилась по подбородку и упала на клеенку. Сергей запрокинул голову. Отец молча смотрел на него.

(Вот так парень, все будет так, как тебе привиделось, и мы оба знаем это…)

— Что тебе нужно? — прохрипел Сергей.

Отец не спеша, допил остатки водки в стакане и неожиданно, грохнул его об пол.

— Что мне нужно?!! — заорал он. — Мне нужно, чтобы ты оторвал, наконец, свою задницу от стула, и сделал то, что давно должен был сделать!!!

Сергей испуганно заморгал. Если отец и дальше будет так орать, он непременно разбудит Надежду…

— Что я могу…? — Отец не дал ему закончить:

— Ты можешь все, стоит только захотеть — все твои надежды и мечты, все чего только пожелаешь, и будет лучше для всех, (в первую очередь для тебя), если ты сделаешь это…

Сергей уставился на отца тяжелым пронзительным взглядом.

— Там, в погребе… — начал, было, он и остановился.

Отец ковырнул клеенчатую поверхность стола пожелтевшим от никотина ногтем.

— Я знаю сынок, я знаю… — спокойно ответил он. — Но быть может, стоит проверить еще раз? Прямо сейчас…

Сергей встал из-за стола. Мир сдвинулся, и это было прекрасно — стоять вот так, чуть пошатываясь, втягивая ноздрями запах паленого, смотреть как окружающее пространство начинает свой немыслимый танец.