Игры Эн Ро Гримм - Софья Валерьевна Ролдугина

то вы потом вытопчете… С другой стороны, я не представляю, как иначе справиться со спригганом.

Впрочем, жалела Ширла деревья или нет, но к работе приступила быстро – и действовала сосредоточенно, не размениваясь на мелочи. Лопату она предусмотрительно сунула в заплечную сумку ещё утром и сейчас сразу же отправила углублять яму, которую вырыл Джек. Со стороны всё выглядело так, словно ей это совершенно ничего не стоило. Летели в стороны комья земли, лопата со свистом рассекала воздух… Сама Ширла непринуждённо болтала с Сирилом, с обсуждения «Агентства» перескочив на ремейк сериала по какой-то многотомной детективной саге про графиню и, судя по имени, её подругу-сыщицу. По общему мнению, ремейк был неплох, но сильно уступал оригиналу, особенно в плане костюмов.

– …А ещё они всю чернуху зацензурили, такой облом, – возмущалась Ширла, искоса наблюдая за лопатой; на висках выступили капельки пота, а лицо изрядно побледнело. – И теперь гадалка из трущоб говорит как унылая библиотекарша… Чёрт, пить охота.

– Я могу сбегать в лагерь и принести что-нибудь, – вызвался Джек. Для него сидеть на месте и ничего не делать, пока трудится кто-то другой, было почти невыносимо. Ноги уже гудели от желания размяться. – Поесть захватить?

Сирил рефлекторно схватился за свою сумку, но промолчал. Если у него и были с собой припасы, то делиться он пока не собирался.

– Прихвати, – разрешила Ширла. – Сладкого хочется…

«Да уж, жаль, что тут нельзя просто зайти в супермаркет за шоколадкой, – пронеслось в голове. – Кофе бы тоже не повредил, даже баночный».

О конфете, которую ему дала Грейс, он вспомнил, уже возвращаясь назад, к яме – с флягой травяного чая, чёрствой лепёшкой из собственных запасов и остатками сыра.

Лопата всё ещё продолжала копать. Ширла выглядела откровенно измученной, но держалась, даже умудрилась пошутить про лисью доставку, когда увидела Джека. Сирил сидел чуть в стороне, со скрипкой, и музицировал. Мелодия была нежной, тихой, переливчатой; полуопущенные ресницы трепетали, губы были чуть приоткрыты… Он выглядел погружённым в себя и расслабленным.

И очень уязвимым.

«Пусть всё пройдёт успешно, – загадал Джек. – Пусть никто не умрёт».

А сердце, глупое сердце защемило от недоброго предчувствия.

Глава 21. КАК ЗАГНАННЫЙ ЗВЕРЬ

Джек никогда не считал, что у него хорошая интуиция. Он доверялся людям, и его подставляли, предавали, подвергали опасности; он слишком часто давал второй шанс, и даже третий… Иногда он чуял, что дело неладно – как тогда, в доме трёх ведьм, когда Белая плела интриги, но зачастую приходил к неправильному выводу и только усугублял всё попытками как-то спасти ситуацию.

Самые горькие, самые страшные события он предвидеть никак не мог.

Нелепый несчастный случай с мамой; болезнь и смерть отца.

И то, что мачеха попробует упечь его в психушку, тоже…

Нет, провидец из Джека был хреновый.

Но сейчас всё шло уж слишком хорошо, так, что забеспокоился не только он, но и Ширла, а у неё это вылилось в параноидальную осторожность.

– Сегодня никаких вылазок наружу с наступлением темноты, – строго, спокойно, без привычного паясничания приказала она. – И будем дежурить по очереди, я распределю смены. Яму я почти докопала, в принципе, можно было на этом и остановиться. Но завтра я хочу углубить её метра на три хотя бы, для гарантии, и уплотнить стенки. Лопата, не подведи, – оглянулась она на свою сумку, из которой торчал треснутый черенок. – Конечно, это будет задача – посадить на дне ползучие силки, зашептать их и выбраться вовремя…

– У меня есть верёвка, – задумчиво протянул Сирил.

– Ты настолько устал от Игр? – живо отреагировала Ширла.

– Пока не настолько, спасибо за беспокойство, – вежливо ответил Сирил. И продолжил как ни в чём не бывало: – Обвяжешь себя, и мы тебя вытащим. Ну, Джек вытащит.

– Я могу, – подтвердил Джек. – Тягловой лис.

Ширла хихикнула – и почти сразу зевнула в кулак.

– Ладно, давайте ужинать и спать. У меня был крайне тяжёлый день, полный умственного и колдовского труда, что в целом одно и то же… Лидерским произволом назначаю себе дежурство с пяти утра и до побудки, но, если что, не стесняйтесь меня растолкать. Так, что там есть пожрать?

На «пожрать» была уха с пряностями, хлеб из неприкосновенных запасов Сирила и месиво из овсянки и поздних сладких яблок, которое Джек обозвал пудингом, а Ширла – размазнёй. Так или иначе, от «размазни» и ложки не осталось, хотя Альфред благородно уступил половину своей порции. Он же и дежурил первым, когда все легли спать: сел поближе к выходу, прямо у соляного круга, с оружием наготове, всматриваясь в темноту и прислушиваясь к каждому шороху.

«Мимо него и мышь не проскочит», – подумал Джек, кутаясь в плащ.

И – почти мгновенно провалился в сон.

…и очнулся через несколько часов, резко, словно тумблер переключили.

Был черед Эшлинг дежурить. Она сидела ближе к туннелю, ведущему наружу, прикрыв глаза; обнажённый меч лежал поперёк коленей. Лицо у неё выглядело напряжённым, хоть и не испуганным. По прикидке Джека, сам он мог спокойно спать ещё часа полтора как минимум, однако что-то казалось неправильным, опасным, вызывало тревогу.

«Запах», – понял он вдруг.

Нос у него сейчас был не таким чутким, как в лисьем облике. Но всё-таки различать удавалось больше, чем обычному человеку. От Альфреда пахло несвежей одеждой – очень слабо, а ещё пижмой; от Сирила – мылом из розы, лаванды и фиалки, похожем на то, что использовали брадобреи… А поверх всего тянулся едва ощутимый, но неприятный сладковатый флёр, словно от чуть подмокшей старой бумаги.

Так пахло в дальних секциях библиотеки, где хранилась периодика, и в архиве университета.

Запах шёл снаружи.

Беззвучно приблизившись к Эшлинг, Джек осторожно тронул её за плечо, стараясь не напугать, и спросил шёпотом:

– Что-то не так?

Она кивнула.

– Мне померещилась какая-то дрожь, словно камни затрепетали вдруг… Но потом всё прекратилось, – свистяще выдохнула она. – А тебя что потревожило?

– Ещё не знаю, – откликнулся Джек так же тихо. – Но попробую понять.

Оглянувшись на спящий лагерь, он кувырнулся через плечо – и встал уже на четыре лапы. Сейчас он был маленьким, меньше даже, чем обычная лиса.

«Меня нет, меня нет, – думал он,