Лодка надежды - Габино Иглесиас

Габино Иглесиас

Лодка надежды

Сандра знает дорогу к пляжу, но понятия не имеет, сколько времени ей потребуется, чтобы добраться туда пешком. Вероятно, это всего в десяти-двенадцати милях от ее дома. Пуэрто-Рико имеет всего сто миль в длину и тридцать пять в ширину, поэтому все находятся недалеко от пляжа. Но десять или двенадцать миль пешком — это все равно приличное расстояние. Раньше Сандра проходила почти четыре мили меньше чем за час, но это было до того, как она забеременела, тогда ее подруга Маргарет была помешана на спортивной ходьбе и овощных салатах. Теперь ей, возможно, потребуется больше пятнадцати минут, чтобы пройти милю. Может быть, двадцать? Чуть больше? Таким образом, прогулка займет три часа плюс-минус. Но это было бы при нормальных обстоятельствах, а обстоятельства уже некоторое время не были нормальными.

Тогда пусть будет четыре часа, но иди надо прямо сейчас. У тебя есть время.

Эта мысль пугает ее. Отправиться куда-либо сейчас — все равно что отправиться в джунгли, полные хищников. Психи. Падальщики. Мародеры и маньяки. Больные люди, потерявшие рассудок. Они все где-то рядом. Тем не менее, попробовать стоит, если информация, которую она получила, верна. Сейчас еще рано, но она должна быть на пляже к полудню, если хочет запрыгнуть на спасательную лодку. Хотя спасение — слишком громкое слово. Такое ощущение, что это невозможное слово, что его следует вычеркнуть из словаря. Спасательная лодка звучит так, словно кто-то контролирует ситуацию. Скажите им, что у вас есть надежда. Так сказала Мерседес. Надежда — хорошее слово. Лодка надежды звучит более точно, чем спасательная лодка. Это также может быть лодка отчаяния. Лодка последнего шанса. Лодка к свободе. Эти эпитеты даже лучше.

Голос в голове Сандры звучит очень похоже на голос ее матери. Он звучал всю ее жизнь, но в последнее время стал гораздо отчетливее. Это ее единственный компаньон, и Сандра рада его присутствию, но она часто задается вопросом, не сходит ли она с ума. Учитывая, как все обернулось, ее бы это не удивило.

Прогулка от дома Сандры до пляжа всегда была радостной, но думать об этом сейчас больно. Малышка Энджи обычно носила свой любимый купальник, ярко-розовый, который был самой милой вещью, которую Сандра когда-либо видела. На груди у нее был кружок с крошечными голубыми рыбками, который всегда заставлял Сандру думать о своей прекрасной дочери как о крохотном супергерое. Супер-малышка, пожиратель печенья. Ее сверхспособности? Естественное отвращение ко сну, улыбка мощностью в миллион ватт и больше энергии, чем у Кролика "Энерджайзер". В этом походе ничего этого не будет, но идея остаться в доме с двумя телами, без еды, без воды, без электричества и без шансов на спасение еще менее привлекательна.

Итак, четыре часа. Это долгая прогулка, но она справится.

Долгая прогулка — это ничто, если то, что сказала ей Мерседес, правда.

Мерседес, соседка Сандры, живущая через три дома от нее, постучала в дверь накануне вечером. Сандра на секунду запаниковала, прежде чем Мерседес назвала себя по имени.

Сандра была убеждена, что Мерседес, как и она сама, невосприимчива к этой болезни. Весь их район погиб за считанные дни, но они остались живы. Чем больше людей умирало, тем больше они разговаривали, проверяли друг друга, делились новостями и едой. Мерседес была очень позитивным человеком, и она очень помогла, когда умер Мигель. Собственный муж Мерседес, Роберто, умер двумя днями позже. Она вытащила его и похоронила у них во дворе.

— Я не хочу, чтобы его разгневанный дух посещал мои сны, — сказала она Сандре позже, соскребая грязь из-под ногтей. — Мужчины угрюмы, и мертвецы ничем не лучше.

Тогда она попыталась улыбнуться сквозь слезы, немного пошутить над висельниками, но все, что ей удалось, — это странное подергивание губ, которое говорило скорее об опустошении, чем о веселье. Теперь они были только вдвоем, Сандра и Мерседес, в нескольких дверях друг от друга, выживали поодиночке, но вместе.

В тот момент, когда Сандра открыла дверь, она поняла, что ошибалась. Мерседес — чуть за сорок, невысокая и коренастая, со смуглой кожей и красивой гривой черных локонов, обрамлявших хорошенькое личико, — выглядела как призрак своей прежней "я". Ее лицо было опухшим и странно бледным. У нее были темные мешки под глазами, которые, казалось, вот-вот лопнут. Ее лицо и шея были скользкими от того блестящего маслянистого пота, которым всегда покрыты больные. Мерседес постучала в дверь рано утром и позвала ее по имени, но к тому времени, как Сандра подошла к двери, ее подруга отступила почти на десять футов. Она дрожала от лихорадки, а на верхней губе у нее блестела полоска соплей.

— Я больна, — сказала Мерседес. Это было очевидно, но Сандре эти слова все равно показались ударом под дых.

— О, Мерседес...

Мерседес посмотрела на руки Сандры, потом на ее ноги. Сандра знала, что ищет. Это снова наполнило ее глаза слезами.

— Малышка Энджи? — Спросила Мерседес тихим голосом, как будто боялась разбудить ее.

Сандра не нашлась, что ответить. Она покачала головой, слезы потекли по ее лицу.

— Мне очень жаль, — сказала Мерседес. Последнее слово было погребено под таким количеством эмоций, что прозвучало как что-то другое, как тонущее маленькое животное вместо слова.

На мгновение обе женщины замерли, глядя друг на друга. Все, что они хотели сказать, осталось невысказанным. И, возможно, это было к лучшему. Ничто так не выявляет бесполезность слов, как присутствие Смерти, бесшумно едущей на своем черном коне по вашей улице с косой наготове. Мерседес умирала. Сандру окружала смерть. Чудовищность боли заставила их замолчать. Было достаточно просто смотреть друг на друга.

— Я пришла тебе кое-что сказать, — после долгой паузы сказала Мерседес. Она шмыгнула носом и вытерла лицо руками, прежде чем продолжить. — Мне позвонили три дня назад. От моей мамы из дома. Она сказала, что целые семьи выжили в Доминиканской Республике. Она сказала мне, что все они переехали в Пунта-Кану и... построили там дом. Убежище. Там много еды и прочего из всех тамошних отелей. Они высылают рыбацкие лодки, чтобы забрать выживших с пляжей в Ринконе, Хойуде и нескольких других местах. За определенную цену, очевидно. Моя мама, она... она достала мне билет. На завтра в полдень. Ты должна пойти.

— Нет, я не могу этого сделать, — прошептала Сандра. — Это твой...

Она хотела сказать, что это билет Мерседес, ее возможность выбраться, но женщина, вероятно, будет мертва