Я умру завтра (СИ) - allig_eri

— Не хотите, чтобы нас видели? — насмешливо спросил Сидик. — А есть разница?

— Всегда есть, — хмыкнул офицер. — О крушении «Кромолоса» мы не распространялись и слухи не пускали, однако… — передёрнулся, — то — мы. Люди лорда Челефи другого мнения. Не стоит давать им лишней информации. Хотя бы какое-то время.

Казармы имели знакомый, типовой вид. Доводилось побывать в подобных местах за время жизни ещё Моргримом.

Меня, Ресмона и Каратона поместили к ещё десятку других магов-стихийников. Тех, кто перешёл на работу в стражу, как уже стало понятно. То есть, достаточно тупых, чтобы не догадаться или не суметь освоить новое направление колдовства. Отбросы, но… опасные. Для войны и для подавления бунтов, то есть для битв. Может, в нынешнее время именно такие и нужны?

— Распорядитель Рондос, есть ли возможность для получения индивидуальной комнаты? Или в паре с моей… спутницей? — на мгновение замялся я, гадая, как лучше всего обозначить Люмию.

Новый офицер (в этот раз представившийся), который «принял» нас и повёл к остальным колдунам, нахмурился, осмотрев меня подозрительным взглядом.

— Не положено, — буркнул он. — Маги должны проживать в одном месте, по правилам, разработанным специально для них. Разнополые пары вообще запрещено соединять. Наказание хлыстом, — на этом моменте мужчина ухмыльнулся. — Вам, версам, подобное должно быть знакомо.

Падаль. Ничего, и на тебя, ублюдка, найдём управу.

Молча кивнул, принимая сведения. В это же время Рондос оглядел Люмию, но особого интереса во взгляде у него не возникло. Скорее — оценил, мысленно поставил какой-то не слишком высокий балл и пошёл дальше. В некотором смысле типичная реакция, на которую должны влиять ещё пара факторов: правила и страх. И если с первым всё понятно, то со вторым… ха-ха, тоже всё понятно! Кто полезет на мага, должен либо владеть антимагическим амулетом, либо аналогичной силой, либо стальными яйцами. Вот только последнее мало поможет против мощного потока огня.

Сионов, к сожалению, уже увели в совершенно ином направлении, отчего «способ Глаца» — схватить за грудки и потрясти, оказался недоступен (не мне же его осуществлять⁈) Применять же магию, в такой вот ситуации, уже попахивает «нападением на вышестоящего», отчего можно получить хорошее такое наказание в виде палок, хлыста или карцера. Приятно-о!

Благо, что свой вопрос я задал ДО момента как нас завели в комнату, где располагались остальные маги (те, кто не на дежурстве), а то могли ведь «не понять» такого вопроса! Имею в виду, что прямо-таки вижу, как меня потом спрашивают: «А чего это ты хотел отдельно жить? Не хочется, значит, в нашем кругу находиться? Не нравится?» Прям сразу пахнуло «старой доброй» Третьей магической до момента выпуска большей части моих самых ярых недругов.

К счастью, до этого не дошло. Надеюсь и с Люмией в их женской комнате тоже всё будет нормально. А девушек-стихийников, так-то, не меньше, чем парней. Всё же магия не спрашивает, у кого и как проявляться, а потому, в среднем, количество парней и девчонок, проходящих службу в страже — если считать лишь магов конечно же, — плюс-минус равное. Только вот девушкам служится проще. Причину, думаю, представить не сложно, учитывая, что кроме как в виде волшебниц или сионов женщин в армию не берут…

— Новенькие? — едва мы зашли, спросил тощий, но крайне коренастый и даже на вид не чурающийся физических нагрузок парень, лежащий на койне, закинув руки за голову. Был он без рубашки, в одних лишь штанах, поглядывал лениво, но цепко. — Рано чего-то. Обычно распределённые со школ маги приходят ближе к вечеру. Эй, Рондос! — заорал колдун. — Чего режим нарушаешь⁈

Но офицер уже ушёл, не соизволив ответить. Хм… показательно… Что не ответил. Имею в виду, в столице этот верс даже не посмел бы пасть открыть на вышестоящего, ведь проблем потом не оберёшься! Во всяком случае из того, что я успел узнать. В колониях, видать, к дисциплине относились иначе. И хорошо, и плохо. Значит, шанс на совместную комнату и возможность «сходить погулять» у меня весьма серьёзно вырос, а вот плохо в том, что опять придётся рассчитывать лишь на себя. Тц…

— Мы — подкрепление армии императора, — сделал я шаг вперёд, как бы прикрывая остальных. Потому что Ресмон лишь насупился, рассматривая десяток парней, часть из которых спала, не обращая внимания на крики, шум и прочую возню, часть играла в кости, изредка поглядывая на нас, а часть просто болтала, валяясь на узких, грубых койках с металлическим каркасом, вбитым прямо в стены. Каратон же и вовсе создавал ощущение того, кто готовился атаковать. Или ставить барьер. Нервный он, какой-то, даром что целитель. — Точнее, — слабо улыбнулся, — все, кто выжил, после крушения «Кромолоса».

На мои слова повернулось двое ребят, сидящих в тёмном углу. Сразу стали заметны чёрные провалы их глаз. Некроманты. Этих то чего в стражу запихали? По идее, в Тайную полицию должны были взять, вот где некромантов с руками отрывают!

— Чего? — задумчиво нахмурился какой-то другой парень, уже полностью одетый и более светлокожий. — Давай по порядку…

— Тогда, начнём со знакомства, — сделал я ещё один шаг вперёд. — Меня зовут Кирин, — и вопросительно уставился на него, неспешно переводя взгляд на остальных.

— Ты, вижу, главный? — коренастый подскочил с кровати, вытягиваясь и хитро улыбаясь. — Ну давай, «приятель». Я — Костон…

Дворец Ороз-Хор, взгляд со стороны

В детстве Милене рассказали легенду о человеке, в животе которого находилось два щенка. Один любил его, был ласковым и послушным, второй был диким и умел лишь злобно рычать и кусать. Когда первый щенок ластился к нему, тыкался своим носом в сердце, то человек становился радостным, как жрец, с которым заговорил его бог. Когда второй щенок впивался в его плоть своими острыми зубами, то человек впадал в отчаяние и страшно горевал, словно столкнулся со смертью собственных детей.

В редкие моменты жизни, когда сердце оставалось в покое и собаки мирно спали, мужчина спокойно и бесстрастно говорил, что обречён.

— Блаженство, — объяснял он, — можно пить тысячу раз, а стыд перережет твою глотку лишь единожды.

«Между собаками», — так называлось это состояние. Оно отражало ситуацию выбора без выбора, когда любое решение неизменно приводило к краху.

Милена Мирадель определённо находилась «между собаками».

День начинался как и всегда: женщина зашла в тронный зал и все собравшиеся в нём опустились на колено.

— Начнём, — с улыбкой произнесла она, уже давно привычная к подобным действиям.

Коротконогий министр внутренний дел, Инар Моурен, поднялся первым. Человеком он был весьма умным, но нервным. Начав воодушевлённо произносить одну единственную фразу, мог впасть в тоску на её окончании. Зачастую не знал, куда деть взгляд. При общении с кем-либо (не только Миленой), его глаза обычно бегали по всему вокруг, но не хаотично, а словно подчиняясь некому ритуалу. Будто бы он старался максимально уклониться от «чести» столкновения взглядов. При этом императрица не ощущала в этом какой-то неприязни, это была скорее… привычка, пусть и весьма странная. В тех редких случаях, когда глаза Моурена и его собеседника всё-таки пересекались, министр смотрел решительно и настойчиво. Вот только вся уверенность исчезала буквально за секунды, отчего вторая сторона начинала ощущать одновременно чувство превосходства и странную незащищённость.

Мирадель, заметив старого Роддерка Хиторна, министра контроля магии, школ и гильдий, помогла ему подняться на ноги. Добродушный старик улыбнулся и стыдливо поблагодарил её, напоминая скорее смущённого юношу, у которого ещё не начала расти борода, чем одного из самых могущественных людей Империи Пяти Солнц.

Иногда Дэсарандес выбирал людей за ум и силу, как Моурена или Санториона, а иногда — за слабость. Порой Милене казалось, что старого Хиторна император преподнёс ей в подарок, поскольку сам он справлялся со своевольными и честолюбивыми хитрецами без всякого труда.