Первый удар - Алексей Александрович Иванов

марке. Да не год-другой, а десять лет, двадцать — всю жизнь. Какие у них родятся дети, внуки, правнуки?

Империя умеет ждать. Она равнодушна к жизни простого человека и терпелива. Раз в деле замешана магия, то изменения ведь могут быть и положительными. А вдруг среди местных процент рождения сильных магов будет больше? И не третья рука вырастет, а срок жизни станет как у альвов?

Ради такого куша можно рискнуть и подождать. А не получится, начнут местные дохнуть или в монстров превращаться, то что с того? Это всего лишь кучка не нашедшего места в империи отребья.

— Империя превыше всего, — мрачно выплюнул я из себя старый девиз.

В такие моменты меня посещает кощунственная мысль — может альвы были правы, пытаясь нас уничтожить? Знали, что мы можем натворить дел?

— Делай, что должно и будь что будет! — пробормотал я, с трудом поднимаясь на второй этаж. Еще одна простая истина, которой и буду следовать.

Проблемы несправедливости этого мира, несовершенства устройства империи и далекого будущего заботят меня меньше всего. Мне бы с настоящим разобраться.

Чувствовать себя подопытным кроликом неприятно, да. Но смертнику ли об этом волноваться? Да и альвы что-то не горят желанием объяснять в чем мы неправы. Просто страстно хотят уничтожить.

Распахнув знакомую дверь с семеркой, я зашел в номер и на короткий миг замер на пороге, осторожно подцепив большими пальцам ремень с револьверами.

Что-то было не так. Чувствовалась неуловимая, но едва ощутимая неправильность. Угроза. Но откуда она исходит? Или всему виной очередной приступ паранойи?

После таких новостей оно и неудивительно.

Запах! В номере чувствовался слабый, но все же отлично уловимый запах душистой воды. А я ей не пользовался! И кресло стоит неправильно! Точно помню, когда я уходил, оно смотрело в сторону окна, а сейчас развернуто аккурат в направлении входа. И подушка смята, словно в нем кто-то…

Аккуратно, как ни в чем не бывало, закрываю дверь, повернувшись полубоком к подозрительному креслу, чтобы кобуру со «Стражем» не было видно. Щелкаю замком, маскируя звук взвода курка.

Одним резким движением выхватываю «Стража», целясь в кресло. Но выстрелить не успеваю — тело вновь скручивает уже знакомый паралич.

— Отличная реакция, — донеслось из пустоты. Воздух у кресла пошел волной искажения и на нем появился незнакомый маг. Вру… Очень даже знакомый! Мэтр с дирижабля, угостивший меня пулей. Вот и встретились.

Мысли лихорадочно метались. Он пришел меня убить? А зачем? Да и когда хотят убить — убивают. А не устраиваются с комфортом в номере жертвы.

Значит, переговоры. Пусть и в агрессивной форме. А эффектное появление — разъяснение позиций и демонстрация силы.

— Расслабься, — маг мерзко ухмыльнулся, продемонстрировав открытую ладонь. Словно ему оружие нужно, чтобы меня прихлопнуть. — Хотел бы убить — убил.

Он щелкнул пальцами и я понял, что вновь могу двигаться. Аккуратно крутанув барабан, чтобы пуля была рунной, небрежно пихаю «Стража» обратно в кобуру. Надеюсь, не выдохлась еще, давненько я их маной не напитывал. Вечером хотел заняться. Увы, не успел.

Ненавижу магов! Любить их можно, только когда они на твоей стороне или в прицеле голема. Хотя во втором случае кто кого в итоге полюбит — большой вопрос. Против этого мэтра я бы и на рыцаре выступить не рискнул. Всем копьем надо бить! Чтобы наверняка!

— И что же вас останавливает? — настороженно поинтересовался я, упав на второе кресло. — Пропало желание?

— Необходимость. Я пришел с предложением…

— От которого я не могу отказаться? — Похоже, убивать меня не будут, значит можно слегка подерзить. Знаю, что это мальчишество — защитная реакция на собственную слабость перед магом. Но ничего не могу с собой поделать.

— Отказаться ты от него можешь, но не станешь этого делать. Суть моего предложения проста — имя моего господина не должно упоминаться.

Про долину и руины древних он ничего не сказал. Оно и понятно. Это не та тайна, которую можно спрятать.

Что же, чего-то такого я и ожидал. Приятно оказаться правым.

— Я не могу запретить родовитым моего отряда рассказывать о случившемся, — признал я. Заверять об обратном было бы лицемерием. Да и маг это отлично понимает. — Направо и налево болтать они не станут, но своих родичей точно поставят в известность.

— Род Вегейр, род Ранк и род Готмал, — терпеливо перечислил маг, кивая на каждую известную всей империи фамилию. — Мой господин решит этот вопрос.

Ничуть в этом не сомневаюсь. Фольхи умеют договариваться. В сущности, ничего особо страшного, с точки зрения самих фольхов, и не произошло. Крови их родичей первый принц не пролил — мстить не за что. А его развлечения в Вольной марке… на то она и Вольная марка. Подкинет Сандор Олн денег, поделится добытыми артефактами древних, может еще чего предложит в компенсацию, и фольхи сделают вид, что ничего не было. А если что и было, то претензий они не имеют.

Несмотря на произошедшее, первый принц все еще имеет все шансы стать императором. Так стоит ли с ним ссориться из-за подобной мелочи?

В теории северяне, с подачи третьего принца, могут поднять шум. Но во-первых, кто им скажет? А если кто и скажет, то без поддержки юга и пограничных марок они не наберут нужного числа голосов.

— Так что молчать должны другие твои друзья, — продолжил маг. — Ты же не хочешь чтобы с ними что-нибудь случилось?

— Это угроза? — ровно поинтересовался я, вновь положив руку на рукоять револьвера. Знаю, что и зачарованная пуля тут не поможет, но желание попробовать больно велико.

— Угроза — оружие слабых, — небрежно отмахнулся маг, с интересом наблюдая за моей рукой. — Сильные лишь честно предупреждают о последствиях.

Кто тут кто, можно не уточнять.

Я отпустил рукоять револьвера. Мои потуги его только смешат, а в шуты я не нанимался.

— Первый… — начал я, но под осуждающим взглядом мэтра замолчал. — Твой господин… — На это исправление маг поощрительно кивнул, вызвав во мне очередную волну бессильной злости. Ладно, сам влез в дела сильных мира сего, так чего теперь морщиться? Глаза зажмурил, нос зажал и ныряй. Не первый раз. Последним он тоже не станет. — Твой господин может спать спокойно — мои друзья не станут болтать. Мы обсудили это заранее, до «честного предупреждения о последствиях», — я позволил себе ввернуть очередную колкость.

— Умный ты