Костотряс - Прист Чери

— Умеете вы успокоить.

— А то. Но меж тем вам лучше бы поспешить. Скоро начнет темнеть. В это время года на улицах со светом туговато, так что разыщите-ка Кальмара и разведайте обстановку, пока не поздно. Он вас ждет. Я предупредила его, что нужно устроить вам экскурсию по окрестностям, и он был не против.

Брайар застала Кальмара за карточным столом, в обществе Уилларда и Эда. В знак приветствия он дотронулся до шляпы. Так и не решив, уместен ли подобный жест с ее стороны, она ограничилась кивком.

— Здравствуйте. Люси говорит, вы были так любезны, что согласились показать мне банковские кварталы до захода солнца. Это ненадолго, часик-другой.

— Так точно, мэм. Кто как, а я-то и в воскресенье могу поработать. Только вот снаряжение возьму.

Кальмар Фармер был тощ как щепка; одежду его составляли узкие штаны и вязаная кофта на пуговицах, которая до того плотно обтягивала туловище, что можно было без труда пересчитать ребра. Поверх нее проводник Брайар натянул шерстяной свитер; тот успешно скрыл ребра, а вот голова едва-едва пролезла в ворот. Наконец на поверхность вынырнула лысеющая макушка, осененная седоватым пушком, а следом и косматые бакенбарды.

Он улыбнулся, продемонстрировав более или менее полный набор зубов, не часто знавшихся с зубной щеткой. И взял со столика у стены шлем в виде пузыря, в передней части которого была устроена заслонка. Заметив, что женщина смотрит на него с искренним недоумением, Кальмар пояснил:

— Одна из моделей доктора Миннерихта. Он разрешил мне забрать ее, потому что она никому особо не нравилась и без толку собирала пыль.

— А почему? Шлем вообще на что-то годится?

— Годится. Очень даже годится, но больно уж тяжелый — и фильтры для него вырезать надо вручную. Только я особо не жалуюсь. Мне нравится, какой в нем обзор — почти круговой.

И действительно, выпуклое стекло охватывало половину шлема — от уха до уха. На вид и впрямь удобно.

— Может, со временем он сделает облегченный вариант.

— Я слышал, доктор над чем-то таким работал, но, даже если шлем будет готов, меня к нему и на пушечный выстрел не подпустят. Вы готовы?

Брайар достала респиратор:

— Вполне.

Кальмар надел шлем и сразу приобрел сходство с леденцом на палочке.

— Ну тогда пойдем.

Она зашагала следом, на ходу натягивая маску. А ведь казалось, только-только успела снять… Однако Брайар понимала, что без нее не обойтись, и, вопреки ожиданиям, почти уже начала привыкать к ней.

Они прошли темным лабиринтом коридоров, преодолели пару-тройку паршиво отремонтированных лестниц и спустились на уровень, сплошь заделанный решетками. В уши Брайар ударил машинный гул.

Кальмару нечасто доводилось брать на себя роль гида, и он был довольно скуп на подробности, но на сей раз все же заметил:

— Ставим тут новые фильтры. — Он указал на решетку у себя под ногами. — Эксперимент такой.

— Что за эксперимент?

— Видите ли, чтобы поддерживать чистоту воздуха, нам приходится его закачивать из-за самой стены. Но тот китайчонок говорит, что делать это не обязательно. И что можно с таким же успехом очищать грязный воздух, а не искать чистый. Не знаю, прав он или нет, но кое-кто из наших считает, что попробовать стоит.

— Наверное, перекачивать воздух из такой дали утомительно.

— Еще как, еще как, — согласился он.

Брякая ботинками по решеткам, они в конце концов вышли на площадку с тремя укрепленными дверями. Кальмар поправил свой увесистый шлем и взялся за один из трех рычагов, торчавших из пола.

— Под землей нам ближе не подобраться, так что выходим здесь, — пояснил он. — Через среднюю дверь. Снаружи ни одну из них не разглядишь. Тут мы работали на совесть. Нужно было законопатить все от и до, потому что газа тут невпроворот.

— Ну еще бы, — сказала Брайар. — В центре его и должно быть невпроворот.

— Фильтры у вас новые?

— Как раз в Хранилищах поменяла.

Кальмар сжал рычаг покрепче и навалился на него.

— Это хорошо. Потому что правило восьми… или как там, десяти часов? В общем, оно тут не работает. Этих фильтров хватит часа на два-три, не больше. Мы выйдем у самого разлома.

— Правда?

— Правда.

Рычаг ушел чуть ли не до пола. Где-то зазвенела цепь, и по контуру центральной двери обозначилась щель.

— Он проходит в аккурат под Первым Банком. Глубже Костотряс уже не зарывался. С воздухом здесь хуже всего, и это плохая новость.

— Вы так говорите, будто есть хорошая, — заметила Брайар.

Тем временем дверь со скрежетом отворилась, открывая путь к разгромленному кварталу, где некогда располагались банки.

— Так есть ведь, есть! — подтвердил он. — И вот она: трухляков тут раза в два меньше, чем в других районах. Газ мигом разъедает плоть, так что они держатся подальше отсюда, а которые не держатся, долго не протягивают. А кстати, неплохо бы вам застегнуть пальто. И перчатки у вас есть?

— Есть, — ответила она, для наглядности пошевелив пальцами.

— Замечательно. Шляпу тоже надвиньте пониже. По самые уши, если налезет. По возможности тело надо закрывать. Иначе получите ожог, — мрачно заключил он. — Это как печку рукой погладить. И волосы тоже начнут линять, а они у вас и так уже золотом отдают.

— Рыжиной, — безразлично поправила она. — Раньше были черными, но из-за ядовитых дождей стали местами рыжеть.

— Заправьте за воротник, если не захватили шарфа. Сбережете шею.

— Хорошая мысль, — сказала Брайар и поступила, как он предложил.

— Ну что, готовы?

— Готова.

Изборожденное морщинами лицо Кальмара подрагивало за неровной выпуклостью смотрового щитка.

— Тогда пошли. Старайтесь не шуметь, но и переживать особо тоже не стоит. Как я уже сказал, мы в основном будем одни. — Он окинул ее «спенсер» пристальным взглядом. — Иеремия говорит, вы отличный стрелок.

— Правильно говорит.

— Это радует. Но да будет вам известно: если дойдет до стрельбы, то стрелять придется, скорее всего, не по трухлякам. У Миннерихта есть друзья… ну или работники, не важно. Иногда они обходят территорию. Мы сейчас на краю границы между китайскими кварталами и старым транспортным депо. Вы же в курсе, что до катастрофы тут строили новый железнодорожный вокзал?

— Да, — откликнулась она и жестом предложила ему идти. — Я слышала, там Миннерихт и живет — под недостроенным вокзалом.

— Ага. Тоже слыхал.

Он налег на дверь, и та отворилась пошире — двигаясь не столько наружу, сколько вверх. И когда створ завалился набок, Брайар сообразила наконец, что через эту дверь не проходят, а вылезают на поверхность.

— А вы его хоть раз видели? — поинтересовалась она. — Ну, доктора Миннерихта?

— Нет, мэм, — ответил Кальмар, не глядя на нее.

— В самом деле?

Он придержал для нее дверь, и Брайар вскарабкалась наверх. Она все еще была под землей, но теперь над головой опасно нависала разрушенная улица. В котлован просачивался жиденький свет послеполуденного солнца.

— В самом, — послышался голос Кальмара. — А почему вы сомневаетесь?

— Да ничего такого. Просто вы говорили, что он подарил вам шлем. И еще мне рассказывали, будто вы бывали у него в должниках. Вот я и подумала, что вы могли его видеть. Любопытно, как он выглядит.

Надо полагать, до него доходили слухи, как и до всех остальных. А поскольку Кальмар не присутствовал при ее беседах с Люси и Свакхаммером, он не мог знать, что у Брайар уже сложилось мнение насчет таинственного доктора.

Ее проводник выбрался следом и отпустил дверь. Затворившись, та стала почти неразличима среди обломков; должно быть, со стороны казалось, словно сама земля разверзлась со скрипом петель, чтобы исторгнуть из себя двоих людей.

Кальмар наконец заговорил:

— Пару раз я ему был должен, это факт. Хотя по сути-то — его людям. Одно время я с ними водился. Не очень долго, — торопливо добавил он. — Я никогда не работал на него в полном смысле слова. Но выполнял кое-какие поручения за еду и виски. — Он стоял около двери с таким видом, будто хотел почесать голову, да шлем не позволял. — Когда стены отрезали нас от мира, мы не сразу во всем разобрались. В первые годы было трудно. Ну, сейчас-то тоже нелегко, дело ясное. Но в то время человек готов был умереть за глоток воздуха. В то время мы дрались с трухляками за кожуру от фруктов и тухлое мясо.