Тайны старой аптеки (СИ) - Торин Владимир

Хелен неожиданно взвилась, словно он как-то ее оскорбил. Ее руки затряслись, а лицо вытянулось и покраснело.

— Вам любопытно?! — гневно воскликнула она. — Это не ваше дело, Джеймс!

— Простите, Хелен, я…

— Для вас я «миссис Лемони»! И мне больше не нужна ваша помощь! Оставьте меня!

Джеймс не понимал, чем вызвал подобную реакцию.

— Миссис Лемони, я вовсе не хотел…

— Оставьте меня!

Включив пневмоуборщик, она повернулась к Джеймсу спиной и демонстративно принялась чистить пол вращающимися щетками.

Какое-то время Джеймс недоуменно глядел ей в спину, после чего развернулся и пошагал к выходу с чердака. Он и предположить не мог, что все так обернется — Хелен Лемони успела убедить его в том, что она задорная, неунывающая и добродушная. Что ж, напрасно он ей поверил.

Джеймс спустился на третий этаж и обернулся — ему почудилось, что с чердака сквозь гул пневмоуборщика раздается плач, но, прислушавшись, он разобрал лишь тарахтение механизма.

«И что я такого сказал?» — обиженно подумал Джеймс.

Оказавшись на втором этаже, он прошел мимо двери комнаты мадам Клопп, из-за которой по-прежнему звучала аудиодрама «Таинственное убийство». Судя по всему, готовить обед теща аптекаря даже не думала.

За утро, потраченное на слежку за Хелен, Джеймс успел изрядно проголодаться. Выбора не оставалось — не стучаться же к мадам Клопп, — и он направился к кладовке, собираясь стащить оттуда какую-нибудь консервную баночку (или две).

Уже положив ладонь на дверную ручку, он услышал, что на лестнице что-то происходит. Выглянув, Джеймс увидел в темноте у ее основания фигуру, которая скрючилась над шлангом пневмоуборщика. Человек что-то делал со шлангом и при этом тихо хихикал. Джеймс мгновенно узнал это хихиканье — он его уже слышал, когда заперли люк клоаки!

— Лемюэль? — позвал Джеймс. Прищурившись, он попытался разобрать человека у основания лестницы.

Тот дернулся, задрав голову, поглядел на него, а затем ринулся прочь.

Когда Джеймс спустился, внизу уже никого не было, а в протянутом к отверстию в стене шланге зияло несколько прорех. Из них в воздух выплевывалась пыль.

Джеймс оглядел аптечный зал — тот был пуст.

«Что за номер?!»

Дверь провизорской открылась, и из-за нее выскользнуло облако зеленого пара. Из облака вынырнул Лемюэль в защитных очках, фартуке и рабочих перчатках. Волосы кузена торчали во все стороны, лицо взмокло — на нем смешались задумчивость напополам с волнением.

— О, Джеймс, вы-то мне и нужны!

Джеймс уставился на него, широко раскрыв глаза.

— Лемюэль, вы были там, в провизорской?

— Где мне еще быть? Вы ведь знаете, что у меня очень много работы.

— Мне показалось, что я вас видел. Только что возле лестницы.

Лемюэль поджал губы и сморщил нос.

— У меня нет времени бродить по лестницам. Я готовлю очень важную сыворотку — от нее зависит… В общем, много чего зависит.

Джеймс почесал ухо. Если Хелен на чердаке, мадам Клопп в своей комнате, а Лемюэль был в провизорской, то кто же стоял здесь и портил шланг? В аптеке больше никого не было, а зайти внутрь никто не мог из-за шквала… Неужели в доме есть еще кто-то?

— Вы сказали, что вам нужна моя помощь, кузен?

Лемюэль кивнул.

— Нужно притащить сюда кое-что из вашей комнаты, а еще достать клетки — они должны быть в чулане.

— Клетки? Но для чего?

— Для кого, Джеймс! Для кого! Пойдем скорее, у меня не так уж много времени — нужно успеть все подготовить…

И, не прибавив больше ни слова, он потопал вверх по лестнице.

Джеймс напоследок снова оглядел пустой зал и, вздохнув, отправился следом. Его и без того натруженная спина принялась ныть, словно жалуясь: ну вот, снова что-то тащить…

***

Глаза Джеймса хоть немного и привыкли к темноте провизорской, все же…

— Я ничего не вижу, Лемюэль, — сказал он.

— Тише… — прошептал в ответ кузен, — они могут услышать… И не ворочайтесь, Джеймс, — тут и так мало места…

Это была правда. Сундук, в котором до того хранились «побочные эффекты», на время перемещенные на стол, хоть и казался с виду большим и вместительным, на деле был тесным. За время ожидания тело у Джеймса основательно затекло. Да и в целом сидение в засаде было скукой смертной. Прошло уже полчаса с момента, как они с Лемюэлем забрались в сундук, а те, кого они ждали, все не показывались. Выглядывая в щелочку под крышкой сундука, он уже начал сомневаться, что кто-то и вовсе появится. Ко всему прочему, Джеймс был слегка разочарован: он полагал, что охота будет чем-то захватывающим, а на деле…

Еще час назад они с Лемюэлем стащили вниз два ящика с шестеренками и пружинами и установили их в центре провизорской, а затем настал черед клеток. Кузен велел их принести, а сам склонился над столом и принялся замешивать какой-то мерзко-зеленый раствор.

— А откуда в аптеке эти клетки? — спросил Джеймс, приволочив первые четыре.

Не поднимая головы, Лемюэль ответил:

— Один из наших предков, Лестер Лемони, разводил птиц и продавал их в аптеке.

— Дайте угадаю, из них готовили лекарственный суп?

Лемюэль глянул на него, как на сумасшедшего.

— Разумеется, нет. Старик Лестер считал, что пение определенных птиц излечивает некоторые недуги.

— Жаль, они не излечивают отравление ядом, — пробурчал Джеймс — видимо, речь шла о том Лестере Лемони, которого отравил прадедушка.

— Что вы говорите, Джеймс?

— Четырех клеток хватит?

— Что? Нет! Нужны все!

— Но ведь их там около дюжины!

— Нужны все, — повторил Лемюэль.

Джеймс отправился обратно в чулан, про себя проклиная и Лемюэля, и старика Лестера с его птицами, и треклятых гремлинов.

Ах да, конечно же, все дело было в гремлинах, в ком же еще!

Сказать, что Джеймс удивился, когда Лемюэль сообщил ему о том, кого они собираются ловить, значит значительно преуменьшить степень выпученности Джеймсовых глаз. Гремлины! Подумать только…

На ворох тут же посыпавшихся на кузена вопросов, тот ответил:

— Сыворотка, которую я сейчас готовлю, требует провести кое-какие эксперименты — для них мне и нужны гремлины.

Джеймс пошутил, что, видимо, Лемюэль готовит лекарство от гремлинской простуды, и то, что кузен на это как-то слишком уж многозначительно промолчал, ему не понравилось.

Когда все клетки уже были в провизорской, Лемюэль велел Джеймсу привязать к дверце каждой длинную бечевку. Джеймс начал привязывать, а кузен — цедить из трубки свою жижу в крошечные баночки (когда каждая из них наполнялась, он тут же затыкал их пробками.

— Если они учуют его раньше времени, все пропало, — пояснил он.

— А что это?

— Приманка, разумеется, — хмуро ответил Лемюэль — с самого утра он был не в настроении и, казалось, только и искал повод придраться к Джеймсу. — Что еще это может быть? Я готовил ее все утро — мой личный рецепт. Взял за основу гремлинский яд марки «Мот», убрал отравляющие составляющие и добавил то, что привлекает гремлинов и вызывает у них состояние, схожее с действием раствора валерианы на котов. Вы ведь помните, как коты на него отреагировали?

— Мои поцарапанные запястья и уши помнят, — проворчал Джеймс. — Но вы уверены, Лемюэль, что хотите повторить тот безумный водевиль, только не с котами, а с гремлинами, которые, как говорят, намного опаснее.

— Не беспокойтесь, Джеймс, — усмехнулся кузен. — Мы ведь сразу их всех изловим.

Вскоре ловушки были готовы. Положив в центр каждой клетки горку шестеренок и пружин, Лемюэль велел Джеймсу забираться в сундук, после чего вручил ему собранные в пучок концы бечевок. Погасив все лампы в подвале, он поднял круглую решетку стока и сказал:

— Готовьтесь, Джеймс. Как только я откупорю склянки, гремлины, устроившие себе логово в канализации под аптекой, навострят носы и ринутся сюда.

Джеймс кивнул и подобрался. Лемюэль быстро вытащил пробки из всех склянок и вылил содержимое на заготовленную приманку — шестеренки и пружины тут же покрылись зеленой слизью, в провизорской повис едкий запах нашатыря…