Тайны старой аптеки (СИ) - Торин Владимир

— Ну, здесь вполне уютно, — солгал Джеймс. — Я вообще думал, что меня поселят в чулане, миссис Лемони.

— Не говорите глупостей, — рассмеялась женщина. — Никаких чуланов! И я ведь просила вас называть меня «Хелен» — мы же все-таки, родственники.

— Прошу прощения, Хелен.

— Вам стоит куда-то забраться, — сказала она, — если только не хотите оказаться самым чистым Лемони в Тремпл-Толл.

Джеймс кивнул и уселся на стул. Хелен включила пневмоуборщик и начала чистить ковер в комнате. Управлялась с телескопической трубкой она просто превосходно — та танцевала в ее руках, да и сама Хелен не отставала: приплясывая и покачиваясь с носков на каблуки, она кружила по комнате в каком-то причудливом вальсе.

— Ноги! — воскликнула жена кузена и, когда Джеймс исполнил приказ и поднял ноги, сунула трубку под стул.

Почистив там все, Хелен переключилась на пол под столом, убрала все вокруг автоматона в углу, а потом направилась к кровати.

Дальнейшее произошло так быстро, что Джеймс едва успел вскочить со стула, а Хелен уже вытащила из-под кровати Пуговку.

Недоуменно оглядев чучело, она повернулась к Джеймсу. Тот не шевелился. Впрочем, Хелен не стала злиться или задавать вопросы и лишь воскликнула:

— Бедняжка вся в пыли! Нужно ее почистить!

Положив Пуговку на пол, она как следует прошлась по ней щетками пневмоуборщика, перевернула и проделала то же самое, после чего выключила аппарат.

— Джеймс, мне нужна ваша помощь, — сказала Хелен. — Я хочу убрать на чердаке. Поможете мне затащить эту громадину наверх? Обычно я прошу Лемюэля, но он сейчас очень занят в своей лаборатории пилюлек и настоек…

— Конечно, Хелен…

…Джеймс уже, наверное, дюжину раз пожалел о том, что согласился помочь миссис Лемони. Пневмоуборщик был тяжеленным — переваливая его со ступеньки на ступеньку, Джеймс пыхтел и постоянно утирал пот, при этом его позвоночник скрипел, как будто косточки давно не смазывали.

Хелен между тем постоянно подшучивала над своим помощником:

— Ну же, Джеймс, он не настолько тяжелый! Его и моя мамочка затащила бы наверх!

— Так давайте попросим ее, — ворчал Джеймс, — уверен, она с радостью согласится…

— Вы же знаете, что она сейчас занята.

Да уж, мадам Клопп была сейчас вся в делах — в это самое время уже, кажется, в десятый раз переслушивала радиоспектакль «Таинственное убийство», который записала в полночь на фонограф. До Джеймса долетали жуткие звуки из ее комнаты — шаги убийцы и крики его жертв, — и он не понимал, как можно получать удовольствие от этой отвратительной аудиодрамы. Он, впрочем, как-то забыл, что и сам обожает пощекотать себе нервы, проглатывая выпуск за выпуском «Ужасы-за-пенни».

На третьем этаже удалось немного передохнуть, а потом предстояла самая трудная часть пути — узкая лесенка на чердак, которая располагалась за дверью по соседству с комнатой миссис Лемони. Но и эта лесенка была преодолена — Хелен, Джеймс и пневмоуборщик, несмотря на все сопротивление последнего, оказались на чердаке.

Хелен зажгла керосиновую лампу, и тут же по чердаку закружились разбуженные мотыльки с изумрудными крылышками.

Помещение под крышей было небольшим, балки и стропила, удерживавшие своды, располагались так низко, что к ним можно было бы дотянуться, если подпрыгнуть. По правую руку от входа стояли вешалки со старыми костюмами цвета моли (так много там было этой моли), ящики с трафаретными штемпелями «Лемони, Лемоун и Лемонс», стопки пыльных книг и невероятно ржавый колесный трицикл (Джеймс знал, что когда-то существовала доставка лекарств по всему городу, видимо, с тех пор этой штуковиной ни разу не пользовались).

— А что там хранится? — спросил он, указав на большой несгораемый шкаф в углу. Из вороненого металла, с колесом-вентилем, тот выглядел довольно жутко, чем-то напоминая поставленный на дыбы музейный саркофаг, привезенный из жаркого Хартума или еще откуда.

— Должно быть, какие-то старые вещи кого-то из Лемони, — ответила Хелен. — Он всегда заперт, никогда не заглядывала внутрь.

Подойдя к круглому окошку, она раздвинула шторы. Светлее на чердаке не стало — за окном все будто залепили ватой.

— Как много часов… — заметил Джеймс.

По обе стороны от окна, над и под ним и правда висели часы — десятки часов, на циферблате каждого стояла надпись: «Лекарственные часы Лемони».

— И все покрыты пылью, как старые любовные письма, — хмыкнула Хелен. Выхватив из кармашка передника щетку, она принялась прохаживаться по циферблатам, а затем переключилась на маятники, гирьки и цепочки, отчего те зазвенели.

— Они и правда способны лечить?

Хелен ему подмигнула.

— Конечно! Один из предков Лемюэля так считал. Так же, как лечат и «Лекарственные подушки Лемони», — она ткнула щеткой в стопку подушек, которая высилась до самой крыши, — или «Лекарственные маски Лемони», — щетка дернулась в сторону больших ящиков, которые доверху были наполнены потрескавшимися от времени гипсовыми масками без глаз, но с нашлепками на уши и трубками, подведенными к прорезям ртов. — Когда-то в аптеке даже продавали «Чистый воздух Лемони». В чулане до сих пор стоит парочка баллонов, из которых наполняли склянки.

— Я их видел, когда наводил там порядок, — кивнул Джеймс. — Неужели кто-то и правда платил за воздух?

— О, это был довольно ходовой товар. Особенно он пользовался спросом у тех, кто собирался посетить Гарь — там, среди всех этих фабрик, почти нечем дышать.

Хелен вернулась к чистке часов, а Джеймс двинулся по чердаку, осматривая диковинки, которые на нем хранились.

Всю левую часть чердака занимали столы — то, что на них стояло, скрывалось под грязными, замасленными полотнищами. Приподняв краешек одного, Джеймс увидел какие-то механизмы с пропеллерами, катушками и маховиками; от механизмов отрастали ряды перевернутых стеклянных колб, внутри каждой из которых вилась нитью медная проволока.

— Это что, электриситетные лампы? — с удивлением спросил он.

Хелен обернулась, и ее улыбка тут же растаяла.

— И не только лампы. На чердаке много электриситетных устройств, а вот та большая штуковина с колесами, похожая на горбуна, — здесь самая главная. Лемюэль говорил, что она зовется генералом.

— Может, генератором?

Хелен пожала плечами.

— Наверное. Но мне больше нравится «генерал» — генерал электриситетных войск командует своими устройствами-солдатами.

— Но откуда здесь все это? Насколько я знаю, в Габене электриситет не особо в почете.

Хелен вдруг неизвестно зачем огляделась кругом, словно на чердаке был кто-то, кто мог подслушивать, и негромко сказала:

— Здесь располагалась мастерская отца Лемюэля, мистера Лазаруса Лемони. Он экспериментировал с разными штуковинами — я ничего в этом не смыслю, и знаю только, что в некоторых его экспериментах ему помогал лично…

— Кто?

— Замыкатель, — испуганно прошептала Хелен.

— Да ну! — не поверил своим ушам Джеймс. — Вы хотите сказать, что Лазарус Лемони был знаком с жутким злодеем Замыкателем?

— Он и сам был… злодеем. Лемюэль не любит говорить об отце, но, когда тот заправлял аптекой, здесь происходили очень нехорошие вещи.

— Какие, например?

— Я не знаю, но уже то, что Лазарус Лемони использовал запретные технологии Замыкателя, говорит о многом. И я уж молчу о том, что он пытался сделать с Лемюэлем.

— А что он пытался с ним сделать?

Хелен покачала головой.

— Я не могу об этом рассказать, Джеймс. Если Лемюэль захочет, он сам с вами поделится. Но мне кажется, что, даже если вы начнете его расспрашивать, он промолчит: слишком глубоки раны. Прошло почти двадцать лет, а Лемюэль не может простить отца. И я его понимаю — мне тоже не повезло с отцом.

Джеймс кивнул.

— Я знаю, что он был с вами жесток, Хелен. Мне очень жаль.

Хелен глянула на него с подозрением.

— Что вам известно о моем отце?

— Немного. Лишь то, что он владел лавкой по продаже запонок и что мадам Клопп не любит о нем вспоминать. Мне просто стало любопытно и…