Экипаж (СИ) - Борисов Олег Николаевич

Сейчас же Чиф пытается обжевать с товарищами новое светлое будущее. Которое в глазах орка выглядит очень просто: деньги откуда-то берутся в тумбочке и не кончаются.

— И что продавать будешь? — вылезает из песка Дига. На него обиделись за сожранный в одно рыло поднос с шашлыками и попытались похоронить на пляже. Но хитрого водолаза таким не проймешь — он прокопался поближе к пальмам и выбрался живым и здоровым. Пока гробовщики в панике пытаются найти его останки на месте захоронения, Дига уже выбил песок из ушей и теперь донимает приятеля.

— Ну, как что. На одном прилавке толовые шашки. На другом гарпуны с моторчиками. Можно еще сеть с крючьями, чтобы никто выдраться не мог. Главное — кобольдов не звать. Они все скупят и рыбу в архипелаге повыведут.

Прикинув размах, Дига тут же начинает суетиться:

— Живность гранатами глушить — это привычно, любой справится. Только ведь много брать будут, нужно поставщиков правильных. А у меня как раз нужные подвязки в арсенале. Возьмешь в долю?

— На паях? Почему не взять? — Чиф сбрасывает сонную истому и начинает чертить палочкой план будущего магазина. — Где пулеметы поставим?

* * *

— Не долетит, легковат, — Зур осторожно трогает натянутую как струну веревку. С одной стороной петля зацеплена за согнутую верхушку пальмы, на другой присобачена к стулу. Стул пожертвовал с возвратом Бдык. Теперь помощник механика пытается оценить, насколько его придумка с катапультой реализована в рамках поставленной задачи.

Ножки стула удерживаются специальным стопором. На самом стуле пока никого нет. Все хотят посмотреть — как оно, но никто не собирается жертвовать шкурой для полета. Они что, больные?

— На что забьемся? — пританцовывает рядом Острый Глаз. Это он предложил проверить — сможет ли доброволец пролететь через всю бухту и воткнуться в стену пальм на другой стороне или хряпнется раньше.

— Проигравший в кают-кампании сто раз кукарекает из-под стола! — у поммеха загораются глаза от предвкушения. Он уже запускал пробный булдыган и тот поднял волну прямо посередине водной глади. Изобретатель по весу куда как меньше каменюки, поэтому упадет чуть дальше. О том, что Глаз подхимичил с конструкцией, Зур не в курсе.

— Сто — много. Давай — пять!

— Сорок!

— Двадцать!

— По рукам!

Теперь нужно как-то заманить науку в качестве подопытного. В сторону двух отдельно висящих гамаков направляется делегация.

— У нас вопрос возник! У Бдыка табуреточка есть такая, железная, цельная. Она стоит на станине и от вибрации механика колбасит. Мы подумали насчет допусков — если чуть-чуть доработать, сможет ли он усидеть на полном ходу или нет?

— И что?

— И у нас вопрос по модернизации. Может, чего не рассчитали, не учли?

Любитель заумных шестеренок выцарапывается из гамака и топает следом за толпой. В отличие от подозрительного Штыря, ученый не знаком с особенностями экипажа.

— Во. Стул. Ремни. Вы сядете, мы потрясем и убедимся, что все нормально.

— Ремни обязательно?

— Ну, мы же будем как в самом деле. На полном ходу.

Проверив надежность крепления, Глаз вышибает стопор. Дерево со скрипом распрямляется и седушку вместе с наукой вышибает куда-то за горизонт. Со свистом.

Проводив глазами метательный снаряд, Тратта свистом привлекает к себе внимание и оглашает приговор:

— Эй, залетчики. Нам еще не все торпеды до ума довели и не всех осьминогов надрессировали. Поэтому — вон у вас два гоночных подводных катера. Зубы в лапы — и за ним. Если не найдете или увечным притащите, я вас лично на ленточки распущу. Понятно?

Толпа мчится на берег, отбирать у уставших гонщиков торпеды.

* * *

— Какая зараза забыла топливо долить? — пыхтит Зур, выгребая против волн верхом на железной бандуре. Позади него отплевывается от соленой воды Острый Глаз. С правой стороны у него знатный бланш, полученный за излишнюю хитроумность, поэтому лапами работает молча. Не хочется получить для симметрии второй. Но душу греет проигранный поммехом спор. Двадцать раз прокукарекать из-под стола, когда там будут офицеры обедать — это нечто. За такое можно и потерпеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На второй торпеде присобачен сверху стул с привязанным изобретателем. Тот сидит с выпученными глазами и раскрытым ртом. Практичный Бдык под табуреточку присобачил бак для разных полезных напитков. Этот бак и сработал словно поплавок, обеспечив бедолаге выживание посреди океана. Но сам полет произвел настолько неизгладимое впечатление, что до сих пор не издал ни звука.

— Молчит, — беспокоится Зур, наводясь на пальмы в далеке.

— Наверное, слова растерял, — предполагает Глаз, выглядывая акульи плавники поблизости. — Я бы если так летел, проорал бы все, что знал. И еще чего бы придумал.

— А, вот в чем дело… Ну ничего, новым словам научим, дело нехитрое.

К полуночи заплыв успешно завершается. Торпеды поднимают на палубу, проводят регламентные работы и прячут в подлодке. Док вливает в науку бутыль успокоительно и вместе с креслом укладывает спать в кубрике. Расцепить лапы и освободить чужое железное имущество пока никак не получается. Поэтому пусть так отдыхает. Завтра разберемся.

Среди пальм горит крохотный одинокий костерок, и старпом со Штырем играют в карты. Они наконец-то дождались, когда толпа очумевших от отдыха бабуинов разбредется на боковую и теперь учат друг друга разным полезным штукам. Умение ловко передернуть и прибрать к лапам козыри — полезный навык, который всегда ценится среди орков. Своих не обувают, это закон. Но срубить монету-другую у соседей в порту — повод для гордости. Вот и тренируются.

* * *

Мы уходим от атолла через неделю. Излишки припасов съедены, мусор захоронен, песок граблями причесан. Маленькая баржа, на которой были складированы ящики с тушенкой и спиртным перевернута и переделана в домик под пальмами. Теперь если кому захочется отдохнуть — получит оборудованное место. Может, мы сами сюда вернемся при случае.

— Центральный!

— Есть центральный! — отзывается вахтенный.

— Прямо руля, малый ход! — кэп возвышается на рубке, словно попугай на веточке. Снимать разноцветную рубаху ему лень. Кэп еще не отошел от праздника ничегонеделания. Единственное, что он сделал — так водрузил на макушку любимую фуражку. И теперь пугает возможных наблюдателей дурацким видом. Но, как уже было сказано, кэпу плевать. Он добил последние запасы мозговышибателя для профилактики и теперь готов к любым подвигам. Как и любимый экипаж.

Убер мартыширен

До вулканической гряды мы проплыли примерно половину, когда поздним вечером сидевший на поднятом перископе Острый Глаз забеспокоился:

— Босс, с кормы нас мартышки нагоняют. Опять им что-то приспичило, на всех парах шарашат!

Гоблины — это всегда проблемы. Если в гости заглянут, ложечек лишишься. Если в море найдут, постараются очередной дурацкий приказ из штаба всучить. Если в порту где прицепятся, то через минуту ты уже увешан амулетами, как новогодняя елка. И с пустыми карманами. Потому что кто же амулеты и талисманы задаром раздает?

Но с миноносками у шефа были свои особенные отношения. И столовое серебро у нас не тырили. И барахло не впаривали. И даже в кабацких драках друг друга поддерживали. Зашвырнешь в тыл противника пару десятков зеленых коротышек — они там и развернутся со всем усердием, долбя по чужим загривкам подхваченной скамьей. Вообщем — вполне полезные персонажи. Главное, не забывать об этом и не пытаться их придушить в каком темном переулке.

— Самый малый! — лодка начала сбрасывать ход, выставив на улицу только рубку с торчащим вместо флага Острым Глазом.

Протарахтев движками, рядом присоседился миноносец: с облезлой краской, перекошенным мостиком и злыми как черти гоблинами. Убедившись, что щерятся не в нашу сторону, босс помахал лапой и даже отдал честь чужому капитану.

— Чего стряслось? Кто по вам так знатно оттоптался?