Царь нигилистов 2 (СИ) - Волховский Олег

Днем все собрались в палатке Никсы и склонились над картой.

Местные карты восхищали Сашу еще в приложениях к уставу. Начерченные тонким перышком, с мелкими тщательно прорисованными деталями и схемами, подобными эпюрам в начертательной геометрии.

От военного советника Лёши, который грузил его свободной тактикой, Саша знал, что в обсуждение сражения военными специалистами лучше не встревать, чтобы не показаться полным кретином. А всякий неспециалист по определению полный кретин, даже если где-то когда-то читал про малые и большие клещи, любимые Вермахтом и почитаемые в Академии имени Фрунзе.

Лёша, конечно, был известный Свистун де Трепло, но это было похоже на правду, ибо Саша точно знал, что все ровно также с юриспруденцией.

Так что он приготовился слушать и внимать.

Вроде, зарница, как зарница, думал Саша. Ему так и не удалось поучаствовать в ней в пионерлагере, но был премного наслышан. Мечта всех старших отрядов. Легенды рассказывали. В прошлом году была зарница, в прошлой смене, в соседнем лагере. И все никак.

Потом став взрослым, Саша узнал, что зарницу проводили в рамках так называемого «патриотического воспитания», что вызывало у Саши стойкий рвотный рефлекс. Но тогда тринадцатилетним шкетом он вполне разделял народные чувства.

Ну, ролевая игра, и ролевая игра в конце концов.

Если без советской пропаганды — совсем хорошо. Конечно «За, веру, царя и отечество» звучит не так прекрасно, как «За вашу и нашу свободу», но уж гораздо лучше, чем «Служу Советскому Союзу».

Но пока господа генералы обсуждали топографическую съемку местности, маршировку и обучение стрельбе.

Терпимо было только последнее. Первого Саша не знал, а второе ненавидел.

В результате с топографической съемкой оказалось не так плохо, ибо рядом был Никса. Получалось коряво, что Саша компенсировал хорошей памятью и наблюдательностью.

Со стрельбой сложнее. Саша думал, что с удовольствием вспомнит молодость. Всегда с трудом проходил мимо тира. А как-то показывал класс на десятилетии дочери на игровом автомате в каком-то ТЦ, выбив почти максимум из возможных виртуальных целей. Ну, что там нужно для «пальбы»? Хорошее зрение да выдержка. У него почти до 50-ти была единица.

Новое молодое тело тоже обещало не подвести. Прежний хозяин не особенно любил читать, так что с глазами было все в порядке. Близорукости скорее следовало ожидать от Никсы.

При воспоминании о дочери сердце защемило. Она, словно, осталась где-то на другой планете: ни в телеграме не напишешь, ни фотками не обменяешься. Вот, Анюта, наш Фермерский дворец, вот Никса, а это Гогель и Зиновьев. Вот это серебряное утро и рано пожелтевшая листва… И осенние хризантемы.

Как у вас там, в будущем? Какие новости? Мир?

Стрельбы начались в три пополудни.

Гогель выдал ему тяжелое, как у Никсы, ружье и патронную сумку: черную с двуглавым орлом. И показал, как закрепить на поясе.

Сумка содержала свернутые в цилиндры бумажки, которые Саша опознал, как емкости с расфасованным порохом, и коробочку с мелкими штуками, до боли напоминавшими пульки для пневматики, но желтыми. Латунь?

Погода была вполне: солнышко и нет ветра. Голубое небо, воздух пахнет соснами.

У леса, метрах в тридцати: собранные из досок мишени. Высотой под два метра и шириной метра в полтора. На них разноцветные круги, обозначающие голову, грудь, пояс, колени и ноги человека.

Никса, слава богу, тут.

— И как это заряжать? — поинтересовался Саша.

— Проверил нет ли пули? — спросил брат.

Саша посмотрел с недоумением.

Никса вздохнул и отобрал винтовку.

Повернул дулом вверх. Вытащил шомпол из-под ствола. Поставил оружие прикладом на землю и запустил шомпол в дуло.

— Саш, совсем не помнишь?

— Не-ет.

— Надо сначала проверить, что винтовка не заряжена. Видишь, метка на шомполе? До нее проходит, значит все нормально.

Никса извлек шомпол обратно на свет божий.

— Давай патрон!

— Патрон?

— О, господи! А что у тебя в патронной сумке?

Саша открыл сумку и уставился на бумажки.

— Правильно, правильно! — обнадежил брат. — Давай сюда!

— Они бумажные, — констатировал Саша.

— Бумажные, конечно. А какие же еще?

— Металлические.

— Где-то я о таких слышал, — проговорил Никса. — Только видеть не приходилось. С бумажным понимаешь, что делать?

— В дуло вставлять… наверное.

— Не совсем, — сказал Николай.

Поднес патрон ко рту и откусил от него кусочек.

— Порох сам засыплешь?

Порох ожидаемо оказался внутри патрона.

— А куда? — спросил Саша.

— Саш! Ну, в дуло же!

И засыпал порох в дуло.

— Боже мой! — воскликнул Саша. — Она что с дула заряжается?

— Конечно. А как еще?

— С казны.

— У нас пока такие.

— Ты, вроде, сказал «винтовка»…

Для Саши было неким откровением, что винтовки могут заряжаться с дула.

— Бумажку выбрасываем? — спросил Саша.

— Бумажку не выбрасываем, — вздохнул Никса. — Это пыж. И внутри пуля.

— Дай посмотреть, — попросил Саша.

Никса вытряс ее на ладонь.

Пуля была занятная. Действительно с нарезкой и глубокой выемкой с задней части, как у бутылки хорошего вина.

Свинец был чем-то смазан.

— Пуля Минье, — прокомментировал Никса. — Дедушка ее усовершенствовал. Его вариант гораздо лучше, но его пока не приняли на вооружение. Пока испытания, пока что…

— Я не ослышался? Ты хочешь сказать, что не смогли внедрить царское изобретение? За три года!

— Больше, — усмехнулся Никса. — Именно так у нас все и запущено.

Перспективы велосипеда показались Саше совсем туманными.

Брат завернул пулю обратно в прокусанную бумагу, которую смял и загнал в дуло.

Пуля была уже канала ствола и вошла в дуло свободно. Никса дослал ее шомполом.

— Видишь отметка? — спросил он. — Вот до этой отметки. Иначе между порохом и пулей будет зазор, и ствол может разорвать.

И дожал дальше с видимым усилием.

— Никса, а как же нарезка? Как пуля туда входит?

— Очень просто. От давления во время выстрела пуля расширяется и потом идет по нарезке.

Николай вынул шомпол и загнал его обратно под ствол.

— Курок взводить умеешь? — поинтересовался он.

— Ну, ей Богу! — возмутился Саша. — Естественно!

— Ладно, — с сомнением сказал Никса.

И вручил винтовку Саше.

Саша взвел курок, поднял ружье к плечу и прицелился.

— Погоди! — остановил Никса. — Ты кое-что забыл.

— Что?

Глава 10

— Капсюль, — сказал Никса.

Саша всегда думал, что капсюль — это задняя часть патрона.

Николай вздохнул.

— Давай обратно! У тебя должна быть коробка с капсюлями в патронной сумке.

— Желтые такие? — догадался Саша.

— Угу!

— Посмотрю я на тебя, как ты мне будешь теорему Коши доказывать! — буркнул Саша.

— Ничего справлюсь, — самоуверенно заявил Никса.

Саша вынул коробочку с фитюльками, похожими на пули для пневматики. Открыл. Достал миниатюрную желтую штуку.

— Давай! — сказал брат.

И подставил ладонь.

Миниатюрный «наперсток» лег на нее и вспыхнул на солнце.

Никса надел деталь на ту самую маленькую трубочку под курком, назначение которой оставалось для Саши загадкой.

— Это капсюль, — сказал брат. — Без него не выстрелит. А надевают его на брандтрубку.

И вернул Саше ружье.

— Целить умеешь?

— Естественно, — сказал Саша. — Не учи ученого.

Никса с сомнением покачал головой.

— Куда стрелять? — поинтересовался Саша. — В голову?

— В грудь для начала. Хотя бы.

Саша поднял ружье. Штык упорно тянул ствол к земле, мешая прицеливаться.

Пришлось взять выше и только тогда стрелять.

Пошли к мишени.

— Я думал, что будет хуже, — заметил Никса.

— Куда уж! — вздохнул Саша.

Вместо груди пуля попала нарисованному человеку над головой.

— Очень высоко взял, — сказал брат.