Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ

— Там же, старый ты хрен, где был твой матрас, когда мы в последнюю командировку в Ондживу собирались! Помнишь, полковник, как ты «опоздал» на построение? А? Обосрался, прилип и остался?

Тот покраснел как рак, но мужественно сдержал гневный порыв и промолчал, снова повернувшись к звезде сегодняшнего вечера.

— И какую это он силу собрался на Мавингу бросать? — озабоченно поинтересовался майор Витя, затесавшийся в диссидентскую толпу переводчиков. — Где это он восемьдесят исправных единиц увидел?

— А это ему Ильич во сне нашептал! Сон пьяного Гамлета в летнюю ночь! — поехидничал Гоша. — Броня крепка, и танки наши быстры!

— Попомните мое слово! — с печальной уверенностью сказал Витя. — И это наступление провалится к той матери! До Мавинги, может, и доедем. Может, и дальше заберемся! Но потом дольше и драпать придется!

— Товарищи офицеры! — вновь, полуобернувшись, зашипел мужественный специалист по мобилизации. — Прекратите пораженческие разговоры!

— Да пошел ты! — равнодушно ответил Витя. — Хочешь — стучи! Меня все равно никуда до Нового года не отправят! Кому тогда «боевой кулак» ремонтировать? Ты, что ли, будешь, знаменосец социализма?

— …Честный военный, генерал Макашов, знаковая статья в «Красной звезде»… Забить камнями клевещущих на Вооруженные Силы… Заткнуть рот желтой прессе… — неслось из президиума.

И наконец, кто-то в истерике:

— Горбачев — сволочь!!! Его надо четвертовать!!!

— Ну хватит с меня! — объявил Рома и начал подниматься.

— Ты куда?! — в панике зашептал Гоша, удерживая товарища за офицерский пояс с кобурой пистолета.

— Не дрейфь, птенец! — ответил тот, выпрямился во весь свой гигантский рост и заорал, притопывая «туфлей», сделанной по последней моде — из солдатского ботинка «антикобра» с отрезанным голенищем: — Ленин, партия, комсомол! Ленин, партия, комсомол!

ГВС сконфуженно прервал вольное изложение статьи ленинца Макашова. С одной стороны, он еще не закончил, с другой — не затыкать же рот молодым воинам-интернационалистам.

— Ладно, — пробормотал Лейтенант, присоединяясь к светловолосому арийцу, — может, тоже часы подарят!

— Пропьем! — согласился Гоша, с грохотом поднимаясь со своего ящика. — Ленин, партия, комсомол!

На ужин разошлись через пять минут.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Аналитик

Сон разума рождает чудовищ.

Глава 1

19.03.90, из новостей радиостанции УНИТА «Черный Петух»

«…У Советского Союза есть две политики — одна для СССР и стран Восточной Европы, другая — для африканских государств. Русские не хотят прекращения войны в нашей стране. Им все равно, сколько нас погибнет и как мы будем жить, потому что мы для них — люди второго сорта. Мы же не немцы, не венгры, не поляки. Мы — всего лишь негры…»

За ужином, состоявшим из рисового супа с фасолью, плова из тех же ингредиентов (плюс тушенка) и, наконец, рисового же пудинга, к переводчикам подсел незнакомый дядька, тоже, по-видимому, прилетевший на самолете JVC. Его лицо, фигура и, самое главное, выражение глаз свидетельствовали о несомненной родовой принадлежности к клану прапорщиков.

— Несун! — коротко представился он, подсаживаясь к прохладно посмотревшим на него переводягам.

— Чего?! — не понял Рома, пытаясь прожевать кусок консервированного бычьего заднего прохода из банки с итальянской тушенкой.

— Старший прапорщик Несун! — вновь отрекомендовался тот без всяких комплексов.

— Ваша фамилия Несун?! — на всякий случай переспросил Лейтенант, не поверив своим ушам.

Гоша невольно прыснул от смеха — с таким же, скажем, успехом балерина Большого могла носить гордое имя Кривоноговой или Пышнозадой.

— Так точно! — жизнерадостно ответил тот и достал из бокового кармана полевой формы бутылку «Русской».

Юные офицеры невольно заулыбались — такой подход к знакомству им понравился.

— Собирайтесь, дети, в кучу — я вам чучу зап…здючу! — с энтузиазмом выдал очередную порцию военного фольклора ариец Роман. — Не хотите, дети, чучу — я вам чачу зап…здячу!

— Чтоб хрен стоял и деньги были! — провозгласил прапорюга, уже сорвавший кондовую жестяную пробку и разливавший разбавленный водою картофельный спирт.

Никто не возражал против такой постановки вопроса, и присутствовавшие дружно проглотили содержимое своих металлических кружек. Из-за соседнего стола на них подозрительно смотрел «мобист», которого не пригласили на генеральский ужин у местного африканского начальства. Старый бездельник расстроился: во-первых, его обидело подобное невнимание к его несомненным заслугам в нелегком деле мобилизации человеческих ресурсов Южного фронта. Во-вторых, у местного партбосса наверняка подавали южноафриканское пиво, которое регулярно выменивали у партизан на советские патроны и венгерские лекарства. Рома с вызовом уставился на столь неуважаемого им полковника и сделал оскорбительный жест: поставил воображаемого «мобиста» в середину ладони и потом «раздавил» его энергичным движением указательного пальца другой руки. Полковник сел спиной к их столу. Переводчики заржали.

— Он что, обиделся, что ему не налили? — спросил по-своему расшифровавший этот немой диалог прапорщик Несун.

— Да нет, — смеясь, ответил Гоша, — он просто козел!

— Сволочь военкоматская! — поддержал Рома, с ненавистью поглядев на сутулую спину мобиста.

— Мужики! — Несун вдруг перестал жевать и с тем выражением лица, которое порой появляется, когда вы неожиданно понимаете, что у вашего кролика слишком длинный хвост, спросил: — А чем это нас кормят?

— Говном! — коротко резюмировал танкист Витя. — А скоро — когда наступление начнется — и этого говна не будет!

— Так чего ж вы раньше не сказали? — Несун все же проглотил то, что было у него во рту. — Я же, ребята, по снабжению!

— Ну и чего? — недоверчиво спросил Витя. — Чем же ты нас снабдить можешь?

— На складах одно и то же — филиппинский рис, корейские бобы и итальянская — трахайся она рогом! — тушенка! — поддержал его Рома.

— Здесь свежее мясо в принципе хранить негде! — со знанием дела добавил Гоша, детально изучивший этот вопрос в первый же день своего пребывания.

— Господа офицеры! — веско начал господин прапорщик. — Настоящий снабженец в военное время должен уметь снабдить не тем, что есть на складах, а тем, чего там нет и в принципе быть не может!

Переводчики переглянулись — у этого «куска», возможно, один погон действительно протерся от мешка с унесенным барахлом, но второй однозначно заслуживал офицерских звезд!

— Свиньи здесь есть? — поставил он вопрос ребром.

— Есть-то есть! — уныло завел Гоша. — Но только не у нас, а у мирного населения! И денег просят столько, что дешевле итальянскими жилами давиться!

Где-то неподалеку раздался глухой взрыв.

— Еще один раб божий на мину залез! — меланхолично прокомментировал Рома. — А как же ей тогда не взорваться! Ну ладно, товарищ Несун! Что предлагаете?

Через полчаса, уже в темноте быстро сгустившихся сумерек, прапорщик объяснял своим неопытным коллегам принцип действия «свинофермы» — ловушки по отлову чужих хрюшек. Примитивное устройство представляло из себя снарядный ящик с крышкой, поставленной на палку, к которой, в свою очередь, была привязана длинная веревка.

— Сюда, — с удовольствием пояснял Несун, — помещаем приманку!

С этими словами он поставил в ящик миску с остатками ужина.

— И ждем!

— И что, — недоверчиво спросил Рома, который никак не мог поверить в то, что столь примитивный трюк может сработать, — думаешь, местная свинья такая дурная, что бросит все и полезет сюда эту дрянь жевать?

— Смотри! — просто ответил тот и, достав из все того же кармана полевых брюк металлическую фляжечку, налил из нее в миску.

— Ром? — спросил Витя, пару раз вдохнув носом. — Думаешь, поможет?

Несун не успел ответить: расталкивая советских военных, к миске попробовал пробиться невесть откуда взявшийся поросенок Вовочка. Ему изменили обычные выдержка и мудрость. Возбужденно похрюкивая, он неудержимо рвался к заветной миске.

— Надо же! — поразился Лейтенант, беря его на руки. — А ведь я его только что кормил!

— Унесите младенца! — подсказал Несун. — Скоро целевая аудитория сбежится!

Наш герой последовал совету и вышел с Вовочкой прогуляться. Не успел он пройти и десяти метров, как из темноты на него выбежали двое чернокожих военных. Один из них — знакомый офицер из моторизованной бригады — возбужденно попросил:

— Асессор, дай лезвие для бритья!

Лейтенант, поглаживавший постепенно успокаивавшегося поросенка по жесткой шерсти, с удивлением поинтересовался: