Aiгоритмы: Детектор бытового бреда - Артур Болт

минут. Десять. Лёва уже начал нервно постукивать ногой по асфальту, выбивая ритм, подозрительно похожий на азбуку Морзе с сигналом SOS. Сёма сохранял олимпийское спокойствие, развлекая себя наблюдением за прохожими и мысленно раздавая им характеристики. "Так, этот идёт с ноутбуком – явно наш, физтех. А этот с гитарой – лирик, потенциальная угроза… "

И вот, наконец, дверь подъезда дома напротив открылась. Сердце Лёвы пропустило удар. Но вместо Алисы на крыльцо вышел Стас. Он был в своей обычной "униформе" – обтягивающей майке – и бодро разминал шею. А следом за ним, легко и изящно, выпорхнула она. Алиса.

– Вот она! Наш объект! – прошипел Сёма, подталкивая Лёву вперёд. – Приготовься! Сейчас пойдём навстречу. Улыбайся и делай умное лицо. Хотя нет, просто улыбайся, умное у тебя и так по умолчанию.

Они уже приготовились сделать первый шаг, когда рядом с Алисой и Стасом бесшумно остановился большой, брутальный электрокар, выглядящий как гибрид танка и спорткара. Стас галантно открыл перед Алисой дверь, она села в машину, бросив на него благодарный взгляд. Затем он обошёл автомобиль, плюхнулся на водительское сиденье, и машина, сверкнув фарами, плавно и быстро уехала.

Сёма и Лёва остались стоять посреди улицы, провожая их взглядами. Операция, не успев начаться, потерпела сокрушительное фиаско.

– Он… он её увёз, – констатировал Лёва с таким облегчением в голосе, будто с его плеч только что сняли штангу весом в тонну. Опасный социальный контакт был предотвращён внешними силами. Вселенная его спасла.

Сёма ничего не ответил. Он просто смотрел на то место, где только что стояла машина.

– Так, – наконец произнёс он, и в его голосе слышались стальные нотки. – Значит, у него ещё и машина есть. Это серьёзно осложняет дело. Этот качок действует просто и эффективно. А мы тут, как два идиота, с высшей математикой наперевес пытаемся организовать "случайную" встречу.

Он повернулся к Лёве.

– Ладно, адъютант. Отступаем в штаб. Первая фаза провалилась. Пора переходить к плану "Б".

– А у нас есть план "Б"? – с надеждой спросил Лёва.

– Ещё нет, – мрачно ответил Сёма, направляясь к общежитию. – Но сейчас будет. И я тебе обещаю, он будет гораздо более шумным и зрелищным. Хватит с нас этой вашей тонкой дипломатии. Пора доставать тяжёлую артиллерию.

Сцена 4: Рождение "Монстра"

Вечером в блоке 326 царила атмосфера, которую можно было описать одним словом: "перегруппировка". Сёма, потерпев поражение на социальном фронте, вернулся в штаб раздосадованный, но не сломленный. Он мерил шагами гостиную, размахивая руками.

– Всё, мужики, я понял нашу ошибку! – объявил он, останавливаясь посреди комнаты. – Мы пытались играть на его поле по его правилам. "Случайные" встречи, милые разговоры, приглашения… Это всё для гуманитариев! А мы кто? Мы – Физтех!

– И что ты предлагаешь? Вызвать его на олимпиаду по математике? – буркнул Макс, ковыряясь в своём наноассемблере.

– Нет! Мы должны действовать нашими методами! – глаза Сёмы горели авантюрным огнём. – Если он строит из себя учёного, мы покажем ему, что такое настоящая наука! Мы ударим по его лженауке… с помощью ещё большей, но уже нашей, контролируемой лженауки!

Ребята непонимающе уставились на него.

– Не смотрите на меня, как будто я предложил вам доказывать теорему Ферма с помощью шаманского бубна, – продолжил Сёма. – Идея проста. Мы не будем его разоблачать скучными лекциями. Мы создадим нечто такое, что визуально и по производимому эффекту будет в сто раз круче его мигающей коробки. Мы построим свой собственный "научный прибор"!

Эта идея упала на благодатную почву. Глаза Макса тут же загорелись.

– Прибор? Какой прибор? Я могу! Я как раз на днях нашёл на онлайн-свалке корпус от старого советского осциллографа С1-65. Он такой… такой аналоговый, такой брутальный! К нему можно прикрутить кучу лампочек, чтобы они зловеще мигали. И антенн побольше, обязательно! И тумблеры, которые будут щёлкать с таким звуком, будто ты запускаешь межконтинентальную ракету!

– Отлично! – подхватил Сёма. – А что эта штука будет делать?

– Детектировать! – не задумываясь, ответил Макс. – Детектировать… ну, эту самую… лженауку!

– Точно! – подключился Илья, который до этого молча слушал, но идея, видимо, показалась ему достаточно абсурдной, чтобы быть интересной. – Я могу написать для него мобильное приложение. Оно будет по Bluetooth соединяться с прибором. Когда Макс будет щёлкать тумблерами, на экране телефона будут появляться красивые, но совершенно случайные графики. Синусоиды, осциллограммы, диаграммы рассеяния… Можно назвать их "графики плотности торсионной ахинеи в пространстве-времени".

Даже Лёва, самый здравомыслящий из них, увлёкся.

– А я… я могу разработать для него шкалу! – робко предложил он. – Не в вольтах или герцах, это слишком скучно. А в каких-нибудь особых единицах. Например… в "микро-Мюнхгаузенах"! Показывает, насколько сильно человек врёт! Или в "нано-Петриках"! В честь одного известного… изобретателя.

– Гениально! – Сёма был в восторге. – Шкала вранья! Это то, что нужно! Макс отвечает за железо. Илья – за софт. Лёва – за теоретическую базу и метрологию. А я… я буду лицом и голосом нашего проекта! Назовём его… – он задумался на секунду, – "Дефабулятор бытового бреда, модель 1"! Или сокращенно – ДБ-1.

Идея была настолько безумной и настолько "физтеховской" по своей сути, что все сомнения отпали. Это был их ответ. Не споры, не доказательства, а чистый перформанс, научный стёб, который должен был своим абсурдом перебить абсурд Стаса.

В тот же вечер блок 326 превратился в секретную лабораторию безумных гениев. Макс притащил старый, пахнущий озоном осциллограф и начал прикручивать к нему детали от сломанного дрона. Илья, запершись в своей комнате, писал код, который генерировал самые красивые и самые бессмысленные графики в истории человечества. Лёва, вооружившись логарифмической линейкой и учебником по теории погрешностей, чертил на листе бумаги ту самую шкалу. А Сёма репетировал перед зеркалом свою будущую презентацию, полную наукообразных терминов и одесских шуток.

Начиналась новая, куда более интересная фаза их противостояния. Фаза созидания. Они строили своего монстра Франкенштейна, чтобы победить другого монстра – невежество.

Сцена 5: Безмолвный наблюдатель.

Ночь опустилась на кампус, но в окнах блока 326 всё ещё горел свет. Комната превратилась в гибрид мастерской, конструкторского бюро и штаба по подготовке полета на Марс. В воздухе витал запах канифоли, озона и энтузиазма.

В центре этого созидательного хаоса, на кухонном столе, стоял остов будущего "Дефабулятора". Старый осциллограф обзавёлся россыпью новых светодиодов, тумблером, снятым с какого-то древнего прибора, и парой телескопических антенн, которые Макс позаимствовал у сломанного радиоприёмника. Агрегат уже сейчас выглядел внушительно, как забытый на Земле артефакт более развитой, но очень странной цивилизации.

Ребята работали слаженно, как единый механизм.

Макс, ссутулившись над своим творением и высунув от усердия кончик