ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

Сатурн любовался этими прыщиками, мечтая отечески поцеловать каждый, ибо в них пламенеет свидетельство не болезни и распада, но силы, которая тем противостоит.

- О нем. Мы, конечно, увековечим и воспоем его самоотверженный, хотя и бесполезный уже, подвиг. В стали, бронзе и милой ему древесине. И начислим вам ежемесячную пенсию в полторы тысячи рублей как потерявшим кормильца и доильца. Но мы понимаем, что этого мало.

- Почему - "бесполезный уже"? - нахмурился Сатурн. - Разве что-то изменилось? Вы поймали вашего чабана?

- Нет, другое. Генерал Ганорратов добился разрешения провести День Милиции в первичной оранжерее. Он хочет лично обнюхать и простучать каждый сантиметр тамошней площади. Генерал редко бывает на публике, а потому почти недосягаем. Нам выпадает уникальный шанс воспользоваться его отлучкой из логова. Поэтому мы поручаем вам составить план его нейтрализации... Контакт с Гвоздоевым потеряет свою актуальность, но Кастрыч, увы, об этом не знает и не сможет узнать. Шифровальные сказки помогут ему - и то навряд ли - отправлять сообщения, но никак не получать их. Это однонаправленная голубиная связь, билет в одну сторону. Да что я вам толкую, вы и сами знаете эту песню. Что же - ничего не поделать, пускай ведет свою орду... не скрою, мы считаем, что его шансы на успех отличны от нулевых... в обратную сторону. Они находятся в области отрицательных чисел.

- Я так не думаю, - вызывающе сказал сын. Он сдвинул грязные тарелки и стаканы, уселся на край стола, кем-то обкусанного.

- Надежда умирает последней, - развел руками Зазор.

- Я не об этом. Что с того, что встречи с генералом не будет? Разве мало боевиков, которых он приведет?

- Много, много, - встрепенулся Мувин, маша на Сартура руками, как машут полотенцами на отдыхающего боксера.

- И я совсем не уверен, что придумаю верный способ извести генерала, - не унимался Сартур. Он порозовел от гнева и фурункулов, множившихся на глазах. - Я даже не уверен, что хочу его придумывать. Так что еще бабушка надвое... нет, натрое сказала, что контакта не получится...

Зазор, видя, что сболтнул лишнее, кружил вокруг Тригеминусов, порываясь сдуть с них пылинки и более крупный мусор, то и дело ссыпавшийся с потолка.

Но было поздно. В их сердцах уже вызревало сомнение. Сартур насупился и умолк, изучая Зазора и Мувина с откровенным недоверием. Сатурн, которого сильнее расстроила предстоящая космическая одиссея, сливал в относительно чистый стакан остатки спиртного из многочисленных бутылок.

Магические пассы Зазора неожиданно убаюкали самого подполковника. Видя, что оппоненты молчат, он облегченно вздохнул и с медвежьей грацией подмигнул Мувину. Тот взял со стола фуражку, надел.

- Мы оставляем вас, - примиряющим тоном объявил Зазор. - Осваивайтесь, отдыхайте. Подметите тут заодно, протрите, вымойте... а то с души воротит. Подотрите... Фон здесь такой, что сущий дог-вилль - Двумя паучьими пальцами Зазор поднял с пола недоеденный хот-дог, давно остывший и мертвый позорной сосисочной смертью. Ужаснувшись, с отвращением отшвырнул. - И ничего не трогайте, ни к чему не прикасайтесь. И никуда не выходите без нашего ведома. Генерал уже знает, что вы вернулись. Он постарается заполучить вас, хотя мы ему, конечно, не позволим.

В звездных амбициях Зазора не было ни грана надуманной зауми. Универсальная Спецслужба не была бы таковой, не будь у нее сил и средств космической доставки и рассылки. Случалось, что в этом аспекте она вынужденно сотрудничала с обманчиво заносчивыми, но в действительности напуганными родственными зарубежными ведомствами. В отличие от неосведомленной массы международонаселения, компетентным коллегам было известно, что противная сторона, в традициях советско-российских отношений, давно забросала вымпелами и безымянными трупами все до одной известные и пока не открытые планеты солнечной системы. За высоким забором, ограждавшим ведомство Зазора от любопытного расхищения, пролегала даже памятная аллея героев, обсаженная горестными березками. В часы и сутки досуга Зазор любил прогуливаться по этой аллее, нагибая и склоняя березки к межвидовому сожительству. В такие периоды ему легче думалось об отправке в космос аппаратов, созданных по образцу западных "Вояджеров", а в отечественной терминологии - "Ходоков", которые имелись еще у Ленина. "Ходоки" заряжались победоносной информацией.

Аллея упиралась в выставочный павильон, где громоздились друг на друга в машинной похоти макеты луноходов, марсоползов, юпитероныров и уранососов. За этими последними особенно рьяно охотились западные, восточные, северные и южные разведчики, резонно видя в них оружие массового и точечного поражения.

14. Градиент слабоумия

По мокрой и разбитой мостовой прогромыхал грузовик с громкоговорителем. Машина орала что-то невнятное и вскоре свернула за угол. Сартур следил за нею, отведя занавеску.

- Какое сегодня число? - спросил он.

Отец выбросил пальцы и стал их пересчитывать. С минуту он шевелил губами, потом неуверенно сообщил:

- Седьмое ноября.

- Тогда понятно, - Сартур отпустил занавеску. - До Дня Милиции - всего ничего. Не знаю, успеем ли мы...

Сатурн начал бриться. Зеркальце на шаткой ноге медленно опрокинулось навзничь, и Сатурну показалось, будто заваливается он сам. Это было неприятное чувство, едва не повлекшее за собой болезни - морскую и медвежью.

Сартур прошелся вокруг реактивов, пощелкивая по сосудам.

- Что ты скажешь о градиенте слабоумия? Я думал о нем, когда Севастьяныч расплакался в гостях у Билланжи. Феномен понижения интеллекта при многократном копировании. Теперь я, правда, склоняюсь заменить "понижение интеллекта" на "изменение логики".

Отец, ничего не понимая, ждал продолжения. Контингент, с которым он работал, исчерпывал логику нехитрой причинно-следственной связью между уже выпитым и еще ожидающим очереди.

- Я о том, - терпеливо объяснил Сартур, - что во всем, что говорили господа офицеры, логика напрочь отсутствует.

- Они же офицеры, ты сам говоришь, - заметил Сатурн. - Что же тебя удивляет? По-моему, ты преувеличиваешь. Логика есть - самая заурядная, строевая, ограниченная текущим моментом.

Сартур отмахнулся:

- Скорее, химией неуловимого мгновения. Скажи - почему нельзя выманить Ганорратова каким-нибудь другим способом, попроще? Зачем ему лично обнюхивать квадратные сантиметры? Разве этого не сделали до него? На кой черт он прется в первичную оранжерею? Что это за идиотская звездная миссия? За что ни возьмись, все расползается, как прогнившая тряпка. Как тряпка... - вдруг осекся Сартур и крепко задумался. - Как тряпка, - повторил он.

Сатурн, утомленный беседами, свернулся калачиком на растерзанном диване. Сын стоял с отсутствующим видом.

- Новая мысль? - осведомился папа с нескрываемым безразличием и смежил веки.

- Очень простенькая, - пренебрежительно сказал Сартур. - Если