Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова

на галереи и террасы, опоясывающие оба этажа. Впереди широкое крыльцо. Входная дверь тоже стеклянная. Перед домом бассейн с кристально чистой водой и дном из волнистого ракушечника. Посередине фонтан — сверкающий металлический шар, одетый водяным панцирем из струй. Неожиданностью для меня не стали лишь сосны. Они, как и рассказывал Гарри, обступают дом с трех сторон, расстилаясь кое-где кронами по скатам крыши. Ершистые ветки дотягиваются до круглого чердачного окошка, будто собираются прочистить его как следует.

Гарри взял меня под руку и повел медленно, давая возможность оценить обстановку. Вот открылась массивная калитка, и без единого скрипа. Вот первая ступенька. Такая удобная. Впрочем, как и вторая. Мы у двери. Через стекло хорошо видна светлая прихожая, которая вполне могла бы сойти за гостиную. Меня прошибает пот. Я смотрю на Гарри.

— Смелее! — он распахивает дверь.

Может показаться, что я не решаюсь войти. На самом деле я просто оттягиваю момент знакомства с моей новой оболочкой. Но Гарри ловким движением берет меня на руки и сам переносит через порог. Все происходит мгновенно. Я не успеваю ни о чем подумать, а мои губы уже касаются его рта, и мы оба застываем в пространстве прихожей. И странное чувство — мне не хочется двигаться дальше. Мое самое страстное желание сейчас — задержаться возле распахнутой двери на руках у Гарри, пусть и в подвешенном состоянии. Но нога предательски соскальзывает, упираясь во что-то твердое. Я держусь за плечи Гарри, чтобы не оторваться от него окончательно. А он переводит вторую мою ногу себе за спину. Теплые волны расходятся по всему телу. Я пытаюсь дышать глубоко, чтобы не захлебнуться в них. Очередной волной нас отбрасывает к вешалке, за которую я хватаюсь, как если бы по-настоящему тонула. Гарри рвет на мне платье, одновременно освобождаясь от собственной одежды… Получается, чтобы войти в новый дом, нужно, чтобы Гарри вошел в меня. Я обмякла и чувствую себя бесхребетной, как и висящая за спиной материя. Небывалое чувство растет во мне. Его внес Гарри, и теперь оно постепенно усиливается, распирая меня изнутри. Я ищу губами его губы. Взгляд упирается в высокий лакированный комод с зеркалом, в котором соединяются наши тела…

Я знаю этот дом уже достаточно хорошо. Огромная зала первого этажа. Здесь на кожаных креслах мы сливались с Гарри, когда он возвращался домой. И на лестнице с плюшевыми ковровыми дорожками в восемнадцать ступенек. И на высоких мягких стульях перед стойкой бара, только надо было заранее отодвинуть посуду. И что уж говорить о роскошной круглой кровати посреди спальни, где нам ничего не мешало превращаться в одно целое на всю ночь.

И дом мой выглядит как одно целое — кухня сливается со столовой, столовая с гостиной, гостиная плавно переходит в библиотеку и кабинет. Даже туалет и ванная с душем не имеют дверей. Поначалу я немного смущалась. Но быстро привыкла воспринимать это как лишний повод для близости.

— Что за голая женщина лежит здесь над софой? — только сейчас обратила внимание на интерьер. — Это твоя знакомая?

— Глупая, — Гарри проводит рукой по моим бедрам, — хотя и красивая. Ты ничего не смыслишь в искусстве.

Пусть я ничего не смыслю, но не хочу лежать в похожей позе. Встаю, накидываю на плечи золотистый шелковый халат — подарок Гарри, и мы выходим на террасу. Там мы лежим в широком шезлонге, а когда становится прохладно, идем принимать теплую ванну с ароматом фиалок и эвкалипта. Мы кочуем по дому целыми днями, и, чего бы я ни захотела, все тут же исполняется.

— Давай купим соковыжималку. Я буду каждое утро давить фрукты, потому что соки меня возбуждают сильнее вина.

— У меня уже есть.

«А у меня?» — подумала я. Я даже толком не знаю, что у меня есть. Надо будет совершить обстоятельную экскурсию, чтобы узнать, что скрывается за всеми этими шкафами, горками и комодами. Пока Гарри в отпуске, он сопровождает меня. Но скоро мне придется осваивать дом самостоятельно.

— А что у нас в правом ящике бежевого кухонного стола?

— В правом — ножи, в левом — вилки и ложки, — мы лежим на широком ворсистом ковре в холле и разглядываем узкие светильники, хрустальными каплями свисающие с потолка в нескольких местах.

— А где третий холодильник?

— В нише между стойкой бара и буфетом.

— Нет, это второй.

— Тогда возле балконной двери. В нем я обычно храню мясные продукты.

Значит, я тоже буду мясные. Я вспоминаю все вещи, которые когда-то хотела, но не могла купить. Получается негусто. Этот дом хранит гораздо больше. Он многофункционален, и далеко не все его возможности мне доступны. Нужно начать с самого простого, чтобы постепенно освоить все.

— Давай включим радио. Где оно у тебя?

— Не у тебя, а у нас… — Гарри задумался.

— Да ты, я вижу, и сам не помнишь, что у тебя где.

— Я его никогда не слушаю.

Гарри все-таки нашел источник радио. Принес из кабинета радиолу и поставил рядом. Теперь наша близость сопровождалась казенными репортажами с полей, где вовсю шел сбор урожая.

Я откидываю голову. Передо мной деревянные ножки мебели. И монотонный голос выдает одну за другой ничего не значащие цифры. Я отвыкла от цифр. Как быстро я забыла все, чем жила раньше: метры, рубли, коэффициенты. Минуты, часы, дни, года. Здесь я совсем не замечаю времени. Оказывается, уже конец лета, судя по урожаю. Но в доме всегда будет лето.

— А сейчас в рубрике «Писатели у микрофона» передаем рассказ начинающего автора, — донеслось по радио. И после паузы: — Маргарита Уютова. «Машина».

Я обомлела. Резко рванула с ковра. Гарри еле удержал меня и привлек обратно. Но сердце билось, как шальное. А Гарри выслушал рассказ спокойно. Даже зевнул пару раз и улыбнулся.

— Чего ты испугалась? Видишь, все хорошо закончилось.

— Я знала конец. Это же я написала. Еще весной отнесла в город, на радиостанцию.

— Как ты? А кто такая Маргарита Уютова?

— Псевдоним.

Я смутилась, потому что Гарри захохотал. Мне стало не по себе от его смеха. Захотелось одеться или завернуться во что-нибудь, и я подогнула на себя край ковра. Гарри унял веселость и простодушно взглянул на меня.

— Ну ладно, Уютова — понятно. А почему Маргарита?

— Она покровительница моряков, — сказала я, отвернувшись.

— А-а, — понимающе протянул Гарри. — Ты что, обиделась?.. Не обижайся. Рассказ-то хороший. Что ты, малыш? Прости мой смех. А правда, что вы того задавленного увезли к себе из-под носа у охранников?

— Нет! — всхлипнула я.

— Так и знал, что придумала.