Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

В принципе, занятие у нас и до, и после было простое: стоять пару недель на одном месте и кушать скалу. Анализаторы логически завязаны на центры вкуса и удовольствия нейроса. Железной рудой никого не удивишь, тут её, что называется, хоть попой жуй, а вот другие металлы… Когда я находил руду с большим содержанием никеля, или, скажем, молибдена, или (м-м, блаженство!) золота и вольфрама, текли слюнки и вырабатывался желудочный сок. Иными словами, поднимались дополнительные процы на фермах, подавалась напруга на буры, конвейеры, дробилки, сепараторы, литейные ёмкости, линии обработки и упаковки. Ам! И вкусный кусок скалы распадается в моих недрах. А на выходе — килограммы и тонны чистейших слитков, а также килобайты и таблицы волнующей статистики.

Удовольствие неимоверное. Толику, самому гурману из парней, кто-то из наших друзей по секрету говорил, что вкусней всего уран. Что-то вроде козьего сыра с благородной плесенью, но он в моих краях, к сожалению, не водился. И всё чаще приходилось подолгу жрать красноту и печатать картриджи-бруски для металлопринтеров. А железная руда безвкусная, что твой хлебный мякиш.

Потом, когда срок заканчивался, включался походный режим, и я несколько часов, а то и пару суток полз на новую площадку, на которую укажут парни из геолого-разведывательного.

1

Та неделя начиналась неплохо — за месяц на одиннадцать процентов превысил выработку. Мне за это залили в мозг сотню терабайт лишних сериальчиков, редкой музыки, игрушек. Дали дополнительных эфирных минут для общения и прислали вместе с самосвалом пару новых крутых девайсов. Все прелести трансгуманизма, в общем. И сказали гнать сто тридцать кэ-мэ на северо-запад. Будешь, говорят, в кратере кобальт кушать. Кобальт вкусный. Толик сказал, что похоже на тушёного окуня.

Очень нравилось, когда у моего стального тела появлялись новые «органы». Одна из новинок, разведывательный дрон с дальностью в десять километров и кучей примочек, мне всё не терпелось испробовать в действии.

Сперва я поболтал с друзьями, Иглесио рассказал приятелям несколько скабрезных историй из бурной молодости, но сильно увлекаться мы не стали. Помимо прочего, на мне висели проекты по сбору данных о прилегающих ландшафтах. Микрофлора, микрофауна, жучки-паучки, в благоприятных местах — одуванчики, колючка и крыски. Поэтому, как только вышел на курс и закончил сеанс связи, включил музон потяжелей и пустил новый летающий глаз вперёд.

Дрон был, конечно, подержанный, и требовал калибровки. Но это было не для меня — я сразу врубил тест на скорость. Приятно удивился, что он так быстро разгоняется — до двух сотен за шесть секунд. Погонял пару минут, просканировал немного и посадил обратно.

— Круто! — сказал бы Ренат. Он был вундеркиндом и молодым экстремалом, разбившемся при испытании самодельного ракетного ранца. Уравновешивал в характере флегматичного Толика и умудрённого Иглесио.

— Осторожнее, — вещали те, — не напорись на пылевые вихри.

Ксюша отмалчивалась — ребячества мальчиков ей не особо нравились, но доля любопытства в её характере сохранялась.

Вроде бы она была хирургом. Так и не понял, что её погубило. Не то у неё стёрли воспоминания последних дней, не то Ксюша эту часть памяти тщательно от меня прятала, но девица моя была весьма замкнутая. Включалась в беседу по особому случаю. Толик, работяга, помер от какой-то хитрой болячки, не дожив до сорока. А Иглесио был программистом, полиглотом и единственным, кто умер от старости — в сто восемнадцать лет.

Походный режим нравился тем, что половину процессорных ферм можно отправить на развлекалово для моих ребят. По дороге мы на ускорении послушали двенадцать дискографий групп, поиграли вместе в старинную стратежку. Посмотрели сериалы. Ужастик, документальный и, стыдно признаться, одну мыльную оперу — специально для Ксюшки.

Стыдно, потому что амурные взаимоотношения уже давно представлялись мне чем-то отвратительным. Нет, раньше было всякое, но сейчас… Непонятно, зачем такое кому-то смотреть. И вообще, убить всех человеков! И будет мир и сплошная идиллия, поддакивает старик Иглесио. И процессорные фермы до горизонта, подсказывает Толик.

Примерно так прошли первые пятнадцать часов. По дороге я переключал фермы с развлекалова лишь пару раз. Пуганул стаю бродячих собак, да провёл второй час связи с друзьями и центром. После заката сбавил скорость, периодически выбрасывая коптеры с ночным зрением. У новенького инфракрасная камера тоже была, но его я берёг — пусть попридержит зарядку до утра.

К утру приблизился на три километра к озерцу в центре обширного кратера. Включил режим разведки, отправил дрона постарше, проверенного. Новым не хотелось рисковать.

Всегда сканирую близлежащие озёра с расстояния. И дело не в задачах исследователя. Дозорной съёмки там не проводили уже несколько недель, и захотелось разведать, не прячутся ли там вирус-боты.

2

Считаю, самое чудовищное, что придумало человечество в отношении нашего собрата — это летающую мелочь, которая будет убивать роботов покрупнее, чтобы в конце концов не осталось никаких роботов вообще, а сплошные человеки.

Вирус-боты обычно заражали дронов и могли перекинуться на всё тело целиком. По правде сказать, вирусно-террористическая опасность миновала лет так пятнадцать назад. Все полевые фабрики Партии Зелёных Луддитов, клепавшие диверсионных тварей, выжгли ковровыми бомбардировками электронных бомб. Самих луддитов отправили в Северное полушарие, в Олимпию — не то в резервацию, но то в банановую республику. Говорят, голышом под пальмами там ходят, и никакой техники вокруг. Извращенцы. Но перед тем, как всё приграничье было зачищено, полегло несколько десятков моих товарищей.

А мы, по правде сказать, вполне себе дружили. Во время сеансов ширококаналки байки друг другу рассказывали, в игрушки играли, даже подарки им посылал — найду кристаллик поинтереснее и отправлю с инженерами. Помню, по молодости втрескался по уши в одну мелиораторшу — в ней три девицы сидело и один татарин. Бонусы свои ей отправлял, картинки с котами слал, даже руку подарил. Списанную, с биодетектором. Нет же, заразилась вирус-ботами и свернулась за пару дней. Конечно, наверняка её резервную копию куда-то потом воткнули, не подумайте, чтобы я слишком переживал, но…

Короче, боялся я до жути этих вирус-ботов. И воды боялся, потому что принт-фабрики обычно зеленомазые прятали под водой. Возможно, это мой своеобразный «баг», и никакой логики в том не было. И надо бы логику поправить, перебрать на низком уровне нейронные цепи, да только и так уже от личностей моих мало чего осталось. И так слишком часто я туда лезу по поводу и без повода.

Поднял коптера с радиодетектором повыше и по нисходящей траектории направил к озеру. В пятистах метрах остановился. Включил сканирование, быстро прошёлся по воде