Дар (Посвящение. Ритуал) - Диана Волкова

Исколесив с группой почти всю Европу, вполне зарекомендовав себя не только как мускулистый и крепкий парень, но и как талантливый артист, Николя иногда удавалось даже заменять на сцене солиста – на пару песен в начале, на разогреве или в середине концерта, чтоб дать возможность фронтмену перевести дух. А порой Николя приходилось исполнять почти весь концерт, особенно в те дни, когда, находясь в сильном подпитии и смешав это дело с приличной порцией ганджи, солист группы «Полуночные святоши» Стив Кляйн уже лыка не вязал.

Кочевая жизнь молодых парней продолжалась ещё довольно долго; правда, через какое-то время после участия в фестивале им удалось вполне за приличную цену сторговать огромный трейлер, в котором они смогли наконец комфортно разместить всё своё барахло. Путешествовать стало гораздо приятнее. Ещё пару лет молодые люди безуспешно пытались накопить денег на поездку в Штаты, но что-то там не задалось – то ли им действительно платили гроши, то ли (что более вероятно) почти все свои нехитрые гонорары они дружно спускали на вино, наркотики и гулянки.

Николя в бухгалтерии был не силён, в организационные дела не лез, да и зарплату как таковую ему никто не выплачивал и выплачивать не собирался. Ему просто было позволено делить со всеми кров и стол. Есть, бухать и пялить девок ему никто не запрещал, да и не смог бы, даже если б захотел, – Николя всегда был из тех, кто своего не упустит.

Кроме того, даже в худшие времена Стив был не только достаточно изворотливым (всегда мог вовремя «подогнать халтуру» в виде концертов в очередном захолустье), но и достаточно щедрым для того, чтобы делиться своими запасами ганджи и «кокоса». Поэтому у Николя не было необходимости клянчить каких-то там денег, они ему были просто без надобности. Во всём остальном тоже запретов и ограничений не было никаких.

Было ли это предопределено судьбой, или стало результатом разгульной жизни, но добиться каких-либо высот в музыкальной карьере парням так и не удалось.

Поездки становились всё реже, а клубы, в которых им удавалось договориться о выступлении, – всё более сомнительного уровня. Да и гонорары, судя по тому, что им приходилось подолгу сидеть на голодном пайке и потягивать «палевную» траву, становились всё скромнее.

Всё чаще источником заработков становились сезонные работы в поле, мойка машин на заправках или работа на кухне в многочисленных придорожных кафе. Исключительно благодаря природному шарму Николя, ну или потому, что во время собеседований при приёме на работу его глаза были не такими остекленевшими, как у других парней, ему удавалось задержаться на неделю или две в какой-нибудь ближайшей от места назначения пиццерии.

Он довольно ловко справлялся с готовкой, тесто у него выходило отменное, педали велосипеда он крутил тоже неплохо, так что вполне был способен доставить пиццу куда быстрее прочих кандидатов на подобного рода «высокооплачиваемую должность в слаженном коллективе с гарантированной почасовой оплатой и соцпакетом». Под «соцпакетом», впрочем, чаще всего подразумевалось, что работодатель обязуется его кормить обедом, если работал более десяти часов подряд, и позволяет забирать с собой остатки скоропортящихся продуктов, полуфабрикатов и готовых блюд, которые не удалось реализовать в течение смены.

Но и этому заработку Николя был несказанно рад – ведь это значило, что он тоже вносил свой скромный вклад в жизнь коллектива, когда приходил измотанный после четырнадцати часов беготни с полными пакетами вполне съедобной «ботвы». Изголодавшиеся приятели коршунами накидывались на предложенную пищу, с благодарностью глядя на него как на своего героя. Это грело душу, что ни говори.

И хотя Николя понимал, что такая жизнь не может продолжаться вечно и когда-то придётся что-то менять, хотя бы попытаться добиться большего, но на тот момент он был абсолютно счастлив: то ли слишком молод, наивен и непритязателен, то ли частенько «под кайфом» (в меру – чтобы испытывать эйфорию, но не мучиться после от дикой ломки, как его приятель Стив). Впрочем, Николя почти всегда в тот период своей жизни пребывал в добром расположении духа независимо от обстоятельств.

А лет через восемь с небольшим настал тот самый день икс, который поделил его жизнь на «до» и «после». Николя никому и никогда (даже Федерику впоследствии), не рассказывал, что случилось с ним в трейлере с огромной разноцветной надписью во весь бок – охваченными огнём буквами «MIDNIGHT SAINTS».

Как-то морозной январской ночью, вернувшись с очередной смены в «Маке», нагруженный пакетами с бургерами и пивом, Николя застал своих приятелей посреди стихийно организованной пьянки.

Помимо привычной компании, состоящей из пяти «полуночных святош» – Стива, Жюля, Сержа, Франсуа и Марселя, в круг веселья затесались ещё два неизвестных Николя и довольно странных персонажа – молодой человек ничем не примечательной внешности, который больше походил на работника какой-нибудь адвокатской конторы, и старичок лет пятидесяти, тоже одетый довольно прилично, в дорогой твидовый костюм и глянцевые, сияющие при лунном свете лаковые туфли. На носу старикашки восседало позолоченное пенсне с цепочкой, протянутой в нагрудный карман.

Николя был слишком уставшим, чтобы задавать друзьям вопросы относительно их новых знакомых. Парни были уже в значительной степени неадекватны от выпитого и от принятого в промежутках «кокоса», да и Николя никогда не жалко было поделиться тем, что бог послал, с первым встречным, поэтому он разложил свою добычу на общий стол, резким привычным движением откупорил себе бутылку пива – кольцом, которое носил не снимая с того самого дня, как признался сестрёнке, что решил пожить вдали от дома «какое-то время».

Это кольцо в тот день подарила ему Элен. Подарок она готовила к его дню рождения в октябре, но, сообразив, что вряд ли его увидит тогда, отдала кольцо со скорбным выражением на милом личике и со словами: «Я ещё хотела приготовить тебе торт, но теперь ты его не попробуешь, тебе же хуже», после чего разразилась рыданиями.

В одно мгновение эта картина пронеслась у Николя перед глазами, и он, нервно глотнув пива и смахнув предательскую слезу, обратился к парням с просьбой «подогнать ему чем разогреться, если имеется».

Впервые попробовав в тот вечер ЛСД, Николя довольно быстро словил свой первый настоящий большой «приход» и самый красочный глюк.

Положив под язык «марку», Николя поначалу не почувствовал ничего – ни головокружения, ни прилива сил, ни каких бы то ни было иных ощущений. Поняв, что «хрень его не вставила», парень залпом допил своё пиво и решил, что пора закругляться, вечер всё равно не сулил ничего позитивного.

Попрощавшись с друзьями, то есть буркнув