Запретная любовь. Forbidden Love - Рафаэль Абрамович Гругман

– Ты меня слушаешь? Чем ты занят?

Я скривился от боли, и, придержав язык, готовый вспылить, кивком головы указал на картину:

– Она пугает меня. Словно написана обо мне.

Каролина глянула на картину и, недоумевая, спросила:

– Апокалипсис? Ты в эти бредни веришь?

Я молча пожал плечами. Каролина жалостно на меня посмотрела.

– Зря ты себя накручиваешь.

Я не ответил. И до того безрадостное настроение, после просмотра мрачного сюжета испортилось окончательно. Вместо мальчика и девочки, нарисованных на картине, представил себя и Лизу, бредущих в толпе мучеников. Мы плетёмся на Голгофу, в окружении злобно лающих овчарок и садистов-охранников и на наших спинах жёлтые шестиконечные звёзды. По коже озноб прошёл – я ощутил реальность, возникшую из воображения художника. Оторвал глаза от картины и попросил Каролину:

– Пошли домой, я устал.

– Я тоже устала, – ответила она. – Посидим в скверике. Полечим твою хандру.

Рассчитались, вышли на улицу и молча поплелись к скверику. Издали заприметил незанятую скамейку перед ажурным фонтанчиком и резко ускорил шаг, оторвавшись от Каролины. Завладев скамейкой, победно махнул рукой, приглашая Каролину присоединиться. Она подошла не спеша. Присела. Осмотрелась.

– Отсюда очень хороший вид, – она кивнула на собор, расположенный с противоположной стороны скверика. – И место спокойное.

– Ты готова меня выслушать?

– Конечно, – лаконично выпалила она, глазом не моргнув.

– Лиза жива!

Каролина вскинула брови.

– Не может быть!

– Может!

Я сбивчиво рассказал о чудесном спасении. Реакция Каролины ожидаемая. Она возликовала и упоённо, от всего сердца поздравила.

– Вот, здорово! Значит, вы когда-нибудь встретитесь!

– Это зависит… – медленно произнёс я, изучая выражение её лица.

Каролина не позволила договорить и запальчиво прервала.

– В юности у меня было схожее происшествие. Группа студентов, шесть человек, собралась покорить Говерлу, самую высокую гору в Карпатах. Дело было зимой. Неожиданно спустилась лавина и накрыла всю группу. Не выжил никто. А я перед последним подъёмом сломала ногу и осталась в нижнем лагере. Оттуда другая группа переправила меня в госпиталь. Вдобавок я схватила воспаление лёгких и лежала с температурой под сорок. Пока разобрались, прошло дня три. Родители уже потеряли надежду…

Каролина замолкла, ожидая восторженной реплики. Я угрюмо молчал, раздражённый неуместной болтовнёй, к делу не относящейся. Каролина осознала оплошность и нежно взяла под руку.

– Извини, что прервала тебя. Идём домой. По дороге расскажешь.

Я высвободился из объятий, причём более резко, чем следовало, поднялся со скамейки и проворчал.

– Серьёзные дела на ходу не решаются. Поговорим дома.

Каролина настороженно на меня посмотрела. В широко раскрытых глазах читался немой вопрос: «О каких делах идёт речь?»

Выбитый из колеи, боясь напортачить, я ляпнул первое пришедшее в голову.

– Мы давно с тобой никуда не ездили.

Каролина ухмыльнулась, ничего не поняв, по-своему подыграла.

– С тобой неинтересно путешествовать. Опять всю дорогу проспишь.

– Когда-то же должен спать. Ты меня той ночью замучила, – натужено улыбнулся, намекая на бурную ночь в Лозанне.

– Бедненький. Некому тебя пожалеть, – притворно посочувствовала Каролина, и нежно взяла под руку. Я не сопротивлялся, держа предстоящий разговор в голове.

Минут за десять мы добрались до Рембрандтплейн. Зашли в квартиру. Пиво, наконец, подействовало – вид дивана склонил нас к дрёме. Мы облокотились на спинку дивана, подушка притянула отяжелевшие головы. Не сговариваясь, мы прилегли и мгновенно уснули. Проснулся я часа через полтора, почувствовав горячее тело. Запрещённый приём, испокон веков используемый для примирения любовниками и супругами, подействовал безотказно…

…Я принял душ и вернулся в комнату. Каролина полуголая лежала на диване и мечтательно улыбалась. Она выглядела посвежевшей и умиротворённой, готовой воспринимать фантастические идеи. Я пристроился рядышком.

– Просьба, с которой хочу к тебе обратиться, на первый взгляд покажется странной, – осторожно затеял беседу. – Но ты ведь помнишь наш лозунг: «Гетеросексуалы всех стран, соединяйтесь».

– Да, – не задумываясь, ответила Каролина, нисколько не удивившись.

– Лизу надо спасать, иначе она попадёт за решётку.

Каролина удивлённо на меня посмотрела. В глазах читалось: «что из этого следует?»

– Я долго об этом думал. Без твоей помощи её не вытащить из Америки.

– Странно. Чем из Амстердама могу ей помочь?

– И ей, и мне, и моей дочери можешь помочь.

– Хватит тянуть резину. О чём речь?

Прелюдия завершилась. Каролина, заинтригованная долгим вступлением, присела на диван, сложив по-турецки ноги, и потребовала.

– Говори яснее.

– Вкратце, пока без подробностей. Только не говори сразу «нет». Выслушай. – Я обнял Каролину, глубоко вздохнул и решительно вымолвил: «Я хочу, чтобы ты вышла замуж за Лизу».

От неожиданности Каролина захохотала. Натянуто улыбаясь, я терпеливо ждал, пока она успокоится.

– Ты всерьёз? – отсмеявшись, спросила она.

– Абсолютно. Иначе её не спасти. План прост. Ты отправляешься в США в туристическую поездку. В Вашингтоне, в нидерландском посольстве заключаешь брак с Лизой. Она переходит на твою фамилию и становится пани Яворски. Затем хлопочет о получении новых водительских прав и оформляет туристический паспорт. Вы отправляетесь в свадебное путешествие на Карибы, берёте с собой Ханну, и в каком-нибудь порту, по примеру наших друзей, Даниэля и Хелен, остаётесь на берегу. Конечная цель – Кюрасао. Там на берегу океана Лизе принадлежит вилла.

Каролина опешила.

– Вот это да! Чего-чего, этого я от тебя не ждала.

– Это понарошку, – взмолился я.

– Я не об этом. Ну, и закрутил ты сюжет. С поездкой в Америку…

– Я не вижу иного выхода. Подскажи. Её фамилия фигурирует в базе данных полиции. В любой момент её могут арестовать и отправить в Гринлунию.

– Что да, то да… – согласилась Каролина. – Такова наша судьба, быть в бегах. А родители Лизы, они возражать не будут? – засомневалась Каролина.

– Её мамы будут рады лесбийской свадьбе.

– Но я ведь не американка.

– Им всё равно. Сбылась их мечта, дочь стала нормальной женщиной.

– Забавно, – ответила Каролина. Лицо её стало игривым. Она задорно прикусила губу и, прищурив глаза, призналась: «Тебе повезло: я с детства склона к авантюрным поступкам».

Я не поверил своим ушам и воскликнул:

– Ты согласна?!

– А Лиза согласна? – проворно переспросила она.

– Нет, – честно признался, но твёрдо заявил: – За ней дело не станет. Опыт фиктивного брака у неё уже есть. Требовалось только твоё согласие. Спасибо, – я пылко обнял Каролину и страстно поцеловал. – Честно говоря, не был уверен, что ты согласишься.

– Дурачок, – Каролина потрепала меня за волосы. – Ты не знаешь поляков. Ох, и клятый же мы народ. Покуда жиемы, ничто нас не остановит.

…Я переговорил с Лизой и коротко изложил план. Уговаривать её не требовалось – она сразу же схватилась за возможность беспрепятственно покинуть Америку, и единственное, о чём попросила: учесть её нынешнее состояние и повременить