Его Величество Мертвец Том 5 - Вадим Александрович Оришин

Мы проходили мимо. Увидели руины, которые выглядят как руины. Выглядят так, будто здесь никто не живёт. Я не видел столба с предупреждением, что это какое-то священное место.

Леди переглянулись.

— Ты говоришь на атса’цхана, но не знаешь, что это святилище са’цха?

Язык. Их речь неправильная, искажённое звучание. А ведь это не просто какой-то местный диалект! Это нечто иное, куда более глубокое.

— Я не местный, — пожимаю плечами. — Вообще, не с этого континента. И я всё ещё никого из вас не покалечил, несмотря на ваши попытки вывести меня из себя.

Остроухие коллективно покосились на мужчину. Отмахиваюсь:

— Всё с ним в порядке, несколько ушибов.

Женщина, что ещё несколько минут назад была готова занять место мужчина, попробовала встать, и в этот раз, повинуясь моему жесту, ей не помешали.

— Мы храним святилище.

Я скептически приподнял бровь.

— Храните? На охрану вы не тянете.

Она отрицательно покачала головой.

— Охранять мы не должны. Только поддерживать.

И замолчала. Я нахмурился.

— И? Что это за святилище? Кто вы, помимо того, что его храните. Вы же где-то живёте, чем-то питаетесь. Я в округе поселений не видел.

Женщина потупилась.

— Простите, мы не привыкли говорить с чужаками.

— Не рассказывай ему ничего! — снова крикнул мужчина.

И снова получил несколько пинков.

— Да хватит его уже бить! — закричала эльфийка.

Киваю:

— Оставьте его. Кляп только в рот вставьте, а то надоел.

Глядя на выполнение моего приказа, остроухие снова всполошились.

— Что вы делаете?

— Да надоел он просто своими репликами, — отмахнулся я. — Помолчит немного, грубиянам это полезно. А теперь давайте нормально пообщаемся.

Остроухие переглянулись и без всякой радости согласились.

Глава 29

Ночь, руины, горы, идиоты.

За идиота, правда, пытаются держать меня, но это мы поправим.

— Ещё раз, дамы. Я умею производить в уме простейшие логические рассуждения. В округе нет поселений, дорог и прочих следов цивилизации. Вы четверо живёте где-то здесь, где-то в этих руинах. Но мало того что здесь нет следов цивилизации, здесь ещё нет источника воды, да и источников пищи я особо не вижу. Здешние леса, как я успел убедиться, не особо богаты на дичь. Поэтому ответьте мне на простой вопрос. Чем вы питаетесь и откуда берёте воду.

Согласившись говорить, остроухие показали нам руины, ничего конкретно о них не рассказав, а затем провели в подземную часть святилища, проведя по двум этажам. Пустым этажам, по большей части. Единственный круглый зал с чем-то вроде алтаря был назван жутко важной реликвией, в неё эльфы тыкали пальцами, утверждая, что хранят именно её. Я взял большую чашу из непонятного материала с пьедестала, повертел в руках и бросил в стену. С чашей и стеной ничего не произошло. Остроухие, к слову, дёрнулись запоздало, изображая священный трепет. Неубедительно так изображая, на троечку с минусом. Даже мужчина, над которым сжалились и вынули кляп, просто вздрогнул.

И когда стало очевидно, что они мне врут, я решил в последний раз попробовать договориться, не пуская в ход радикальные методы.

— Слушайте, давайте кое-что проясним. Я вижу два варианта. Один маловероятный, другой вероятный. Первый вариант: где-то здесь есть тайный путь в место, где живёт небольшая и хорошо скрытая община ваших сородичей. Вы на кой-то демон продолжаете ухаживать за этими руинами, что наполняет вашу жизнь смыслом. Если так — живите дальше, мне до небольшой общины дела нет. Я поселюсь поблизости от этого места, буду с вами торговать и защищать от князей. В том числе и эти руины, потому что это ничего мне не будет стоить…

— Лучше бы вы вообще убрались отсюда, чтобы мы жили, как раньше, — встрял мужчина.

Не смотрю в его сторону, спрашивая у женщин:

— Вам этот зануда придурочный не надоел?

Одна из остроухих, самая молодая, если я что-то понимаю в возрасте эльфов, кивнула:

— Ещё как всем надоедает.

— Искренне сочувствую, — киваю ей.

— Я, вообще-то, здесь нахожусь! — возмутился мужчина.

— Второй вариант, — продолжая, не обращая внимания на возмущения, — Вы четверо, если вас только четверо, небольшой отряд, который действительно отправляют наблюдать за этими руинами, чем бы они ни были. А где-то далеко есть не просто маленькое поселение, а ваше государство. Возможно, вы пользуетесь порталом. Может быть, у вас есть какой-то хитрый транспорт. И опять же, для отношений между нами это ничего не значит. Я застолбил конкретно это место, а с вашими сородичами готов спокойно торговать. Вон, посмотрите на этого красного коротышку. С его сородичами мы просто торгуем, они сидят у себя, мы у себя, все довольны.

Ага, про мягкую экономическую (а заодно и культурную) ассимиляцию промолчу. Кстати, вопрос культурной надо поднять с Хаартом, нужны актёры, постановщики спектаклей, сценаристы, и академия, где всему этому учат. У нас, конечно, есть художественная академия, и даже не одна, но пока они сами по себе существуют. Надо наладить создание пропагандистских спектаклей.

— Вы должны понять, что я отсюда не уйду. И если не получу ответов от вас, обыщу это место сам. Поставлю портал, вызову специально подготовленных рабочих. Они медленно и аккуратно, с сохранностью каждой плиточки, здесь всё разберут до самого основания. Опыт у нас есть, мы находили подобные руины, пусть в куда более плачевном состоянии.

— Оттуда вы знаете атса’цхана? — спросила сама коммуникативная из четвёрки.

— Ничего ему не говори! Мы выполняем свой долг! Мы…

— Замолчи, Чыш’ра. Оглянись вокруг и посмотри правде в глаза! — зло одёрнула мужчину адекватная эльфийка. — Арантир. Ты находил другие… руины атса’цхана. Скажи, как давно закончилось нерса’цхари?

Мозги с натугой скрипнули, переваривая вопрос. Термином са’цха, как я сначала подумал, обозначали связанное с древними и их властью. Отчасти это было так, но словообразование у древних было несколько сложнее, особенно с учётом магического аспекта этого языка. Нерса’цхари называли правление древних магов, но не сами маги, а их рабы. Нюанс на первый взгляд, но при дословном переводе получалось нечто вроде: «как давно правили властители с высшим правом власти». Мои мозги скрипят, потому что я из другой культуры, и контекст понимаю через раз. Это как вырвать из конца девятнадцатого века какого-нибудь крестьянина, поставить его перед современным австралийцем, знающим о России только то, что показывают в новостях, вручить последнему современный русский разговорник. И чтобы крестьянин спросил: «а баре как давно уже