Teronet - Боги и Боты

Ботаник сообщил, что встречи со мной снова добивается Экстра. Более того, она уже знает, где я нахожусь и готова подъехать в любое время, хоть через полчаса. Я согласился на встречу, потом распустил всех на обед и стал ждать её приезда. Чего она хочет? Главный вопрос, который меня теперь волновал в отношениях со всеми людьми — хотят ли они мне помочь, или хотят использовать меня, чтобы решить свои корыстные задачи…

— Прива! — она была одета в чёрное, плотно её облегающее платье без каких-либо вырезов и анимации.

— Привет.

— Ви заниати?

— Объявил перерыв. Так что полчаса, максимум час есть у нас.

— Кудата собираитес? — она оглядела помещение, в котором стояло куча коробок и чемоданов.

— Да. Пора нам менять место дислокации. Уезжаем отсюда.

— Ммм. Ясна… Иа хотела сказать, сорри. Иа ничиво не панимала в вас и патаму вела себиа как дура.

— Я не заметил. По-моему, вы вели себя как женщина.

— Ета тут равна-значна. Иа сматрела передачу с Кардонам, патом етат дрим с Багами. Как их?

— Эукариоты.

— Да-да. У мениа всиу жизн была так — мужчини видели силу и не видели во мне вуман. Иа не давала им шанса. Пачти все они либа гнулис, либа сливалис. Иа панимала, те, кто са мнои — слабии. А кто уходит — риал мен. Но иа била слишкам гордаи. То есть дураи.

— Не вы одна.

— Не адна, но у мениа ета-a слишкам. Тепер иа вижу шанс, но он — адин. То ест, у нас нет целаи жизни. Есть лиш пара лет, чтоби сделать адин вернии выбар.

— Иии?

Мне показалось или она сейчас предложит мне быть отцом её ребёнка?

— Иа хочу прасить у вас савета… ваш хелп мне сичас проста неапхадим… — я был весь — внимание, и очень сильно волновался. — … Ест адин мен. Он с Кав-каза. Риал-мен. Гордии. Первии, с кем иа испитала, чта у мениа ест пол.

Так вот оно в чём дело!

— Он траинг пакарить мениа многа лет. Но иа не уступала. Он тиран, а я фривуман… Других иа ламала… они не стоили иво. И мениа не стоили. Но потом иа устала… жизн праходит, а иа адна, нет даже аднаво бейби… и вот типерь ета… ката-стро-фа… и ваш прожект… иа в тупике.

Я тоже был в тупике. Немного ошарашила она меня. Скорее проткнула длинной металлической спицей грудь и покрутила там немного, чтобы небольшая загогулина на конце, какие бывают у спиц для вязания, раздербанила там все внутренности… Но… надо было брать себя в руки и давать даме полезный совет. Хочется мне того или нет, я должен доиграть свою роль до конца.

— Экстра, тут и думать нечего. Если речь идёт о ребёнке, которого вы хотите отдать в мой интернат, вам нужен тот самый, «настоящий и гордый». Тут ведь не идёт вопрос о дальнейшей совместной жизни. Вы просто берёте его гены.

— Ета типер слоган вашеи церкви? «Вазми иво гени»? — она пыталась шутить, но её глаза блестели, она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

Я смотрел на неё и вспоминал. Была у меня в прошлой жизни одна яркая и дерзкая знакомая, не славянка — кавказский темперамент. Любой мужчина, любивший её, должен был быть мазохистом. Бывают такие отношения — и боль, и кайф одновременно.

Я всё это, разумеется, тоже испытал. Каждый должен через такое пройти, чтобы почувствовать жизнь во всех её проявлениях. Когда-то она очень хотела получить того, кто был с ней в период нашего знакомства. И она его получила в своё время. А потом ей стало этого мало. Она стала покорять других, тех, что были ей интересны. Вела себя как мужик в юбке. Мужчина тот, из кавказцев тоже, узнал об этом и дико её ревновал, устраивал один скандал за другим. Измена, потом примирение, уход, возвращение и т. п. В конце концов, они решились завести ребёнка, и она успокоилась. Вся её энергия, вся неудовлетворённость и дикость необузданной кобылицы ушла. Я потом встретил её лет через 10. Очень спокойная дама с двумя детьми. Что-то в ней осталось от прежней. Но… теперь она умела ценить то, что имела.

Экстре же я сказал следующее:

— До рождения своих детей женщина может очень долго выбирать, метаться между мужчинами, не зная, кому придать большей важности. А потом… потом она знает, что важнее этих детей нет никого, и тогда к мужчинам она начинает относиться проще, прагматичнее.

— Ета и есть ваш савет?

— Да.

— Пасиба. За всио, — она подошла и обняла меня, потом отстранилась и вытерла мокрые глаза.

— Иа хачу хелп вам. Иа далжна сделат чтота палезнае. Вам нужен спец па имиджу, пиар? — в этот момент я подумал, что ещё не всё потеряно.

— Да. Мне нужен пресс-секретарь. Кто-то должен общаться с прессой и с представителями власти. Я думаю, что лучше вас никто не справится с этой ролью.

— Сенкс.

— Не стоит благодарить. Работа в этом проекте отнимет у вас привычную комфортную жизнь.

— Но придаст ей смисл. Кагда ви едите?

— Завтра утром.

— Иа передам дила хелперам, сабиру весчи и буду утрам в холе.

— Договорились.

…

Всю ночь мне снились эротические сны. Сказывалось длительное воздержание. Чего в них только не было. Даже секс между Экстрой и Сиреной, за которым я наблюдал со стороны, как зритель какого-то фильма. Проснувшись, я не стал анализировать эти картинки как послание богов. Иногда, подумал я, сон это просто сон.

Ранним утром наш автобус выехал в сторону моих десяти соток. Гостиница находилась на западе в районе третьего транспортного кольца, а наш путь лежал на восток. Когда-то это был район Подмосковья недалеко от Люберец. А теперь — один из деловых районов столицы. Пока мы ехали над нами, пересекая трассу, несколько раз проносились скоростные поезда, один из которых я видел в центре города. Здесь чувствовалась какая-то суета малого и среднего бизнеса. Мы даже в пробку попали небольшую, хоть дорога и была односторонней и многополосной.

— Переходи на второй уровень, — должен же я хоть когда-нибудь ощутить это.

— Как скажешь, командир, — бот-водитель, как и все вокруг меня, выучивал лексику 20-го века.

Автобус перестроился, и мы полетели над основным потоком. Я оглядел салон автобуса. Экстра сидела на самом заднем сидении в тёмных очках и смотрела в окно. По её лицу сложно было понять, какие чувства ею овладевали. Вайнштейн был погружён в беседу со своим ботом, кажется что-то ему доказывая, и даже не заметил, что мы «летим» на втором уровне. Студенты прилипли к окнам и живо обсуждали впечатления. «Моя команда» — подумал я. Ну что ж. С чего-то надо было начинать.

…

Когда автобус припарковался, мягко соскользнув боком с магнитной дороги, Ботаник указал мне на сплошной ряд стен и дверей, тянущихся вдоль тротуара.

— Судя по всему вон тот таун-хаус.

— Очень любопытно.

Мы подошли к двери. Это была самая обычная дверь, не нано никакая. На сигналы бота она не реагировала. Я постучался. Никто не открывал, и не было никаких звонков или домофонов.

— Ломайте!

Бот-охранник взломал дверь лёгким толчком, и мы попали внутрь. На самом деле никакого таун-хауса не существовало. Эта стена стояла сама по себе как забор, а за ней я узнал свой родной, хоть и несколько изменившийся дачный участок. Повсюду цвели яблони, огород был перекопан, вдали виднелась наспех сколоченная оранжерея.

Дом, правда, уже был другой совершенно, не тот, что я им завещал. И выше — в три этажа, и шире — к нему пристраивались какие-то веранды. Вообще он был как-то изобретательно, но явно вручную и не один раз отремонтирован, поддерживался какими-то дополнительными балками. На его крыше были закреплены громадные антенны, создавая странное впечатление. Из дома вышли худощавые монголоиды в тибетских накидках, сначала испуганно и поодиночке, а потом все — в волнении и суетливо. Их было человек 15. Может быть больше.

Я оглянулся. Моя свита стояла позади меня и находилась в шоковом состоянии. Кто-то пожимал плечами. Кто-то усмехался. Боты просто стояли тупо и ждали указаний. Один телохранитель на всякий случай встал между мною и монахами. Наконец, из группы аборигенов вперёд вышел мальчик с лицом как у нового воплощения Будды. Он всмотрелся в меня, что-то прокричал остальным, и все они разом рухнули передо мной на колени. Самый ближний умудрился подползти на коленях совсем близко и дотронуться до моей обуви.

Конец третьей части

Часть четвёртая. В преддверии конца

Игры прокариотов

Я шёл по улице пыльного ближневосточного города, а точнее по его пригороду с маленькими двухэтажными домами по краям улицы. Рядом со мной шёл Иисус. Вокруг не было ни души. Стояла пронзительная тишина.

— А куда мы идём?

— В одно место. Тебе там понравится, — в этом вакууме он говорил тихим спокойным, даже кротким голосом, который при этом казался признаком величайшей власти.

Город менял свой облик на глазах. Появились постройки в стиле Древнего Рима, чуть позже — на глаза стали попадаться европейские здания из Средних Веков. Постепенно улицы наполнились различными персонажами: людьми, лошадьми, собаками — и те принесли с собой голоса и звуки.