Эндрю Макдональд - Дневник Тернера

– Ложи-и-и-сь!!!..

В следующий момент что-то гулко лопнуло, немилосердно врезав по барабанным перепонкам…

– Куда прешь, беременная корова! – вопил гауптман[45] Иоганн Ленсхаймер, высунувшись из командирского люка своего «Леопарда». – Я к тебе обращаюсь, боров славянский!

Польский крестьянин застыл за «штурвалом» своего трактора, пялясь на бронированные машины с длинными «хоботами» крупнокалиберных орудий и разлапистыми бело-черными крестами на бортах, уже шестьдесят с гаком лет не появлявшиеся в этом тихом приграничном районе. Драндулет его, совершенно непотребного, какого-то грязно-розового цвета, словно действительно старательно вывалявшаяся в навозе свинья, тем временем упрямо полз наперерез танковой колонне, словно желая таранить головную машину.

– Ты уж определись, Ганс, – весело окликнул командира снизу, из башни, Фридрих Целлерман. – Корова он или боров! А то путаница получается…

– А я зоологию в университетах не изучал, как некоторые, – огрызнулся офицер, не переставая демонстрировать непонятливому поляку, чтобы тот сворачивал, уже на пальцах. – Вылазь сам да посмотри на этого урода неотесанного! Стой! – заорал он в микрофон переговорного устройства.

Танк дернулся и встал, как вкопанный. В тот же момент крестьянин, видимо, сообразив, что добром дело не кончится, захлопнул рот и резко вывернул руль своей колымаги. Двум близкородственным машинам (примерно как миниатюрный шотландский пони и здоровенный першерон[46]) удалось разминуться буквально в нескольких миллиметрах.

– Ты только погляди, Фриц, на этих остолопов! – жаловался командир наводчику, тоже высунувшемуся из башни, глядя вслед розовому «чуду», удаляющемуся по раскисшей обочине вдоль замершей колонны стальных чудовищ. – Где уж такому взять в толк, что колонну военной техники следует пропустить, а лишь потом ехать по своим делам. Слава Всевышнему, не произошло столкновения…

– Ты так переживаешь, Ганс, словно сидишь сейчас за рулем своего «мерседеса», а не в этой жестянке, – наводчик постучал кулаком в кожаной разрезной перчатке по раскрашенной в камуфляжные цвета броне, монолитной, будто скала. – Ты еще вылези наружу и посмотри, не оцарапал ли этот убогий у тебя краску на борту. А то он еще недалеко уехал: можно успеть вызвать дорожную полицию и составить акт для страховой компании!

Целлерман заржал первым, довольный своей шуткой. Вслед за ним криво улыбнулся и сам Иоганн, уже досадующий на себя за проявленную несдержанность. Подумаешь – вылез на дорогу какой-то деревенский остолоп! С чего он так раскричался?..

А все нервы, проклятые нервы. Парням в железных коробках наплевать – они считают их теперешние маневры чем-то вроде веселой прогулки: этакая игра в войну для взрослых! Но он-то кадровый офицер и просто обязан думать о том, что вся эта толкотня в пяти километрах от российской границы – неспроста.

Как ни крути, а батальон Ленсхаймера сейчас месит гусеницами землю Восточной Пруссии, хотя и отошедшую полякам после 1945 года. Почти шестьдесят лет немцы могли ступать на эту бывшую исконно немецкую землю лишь туристами и лишь совсем недавно – союзниками поляков по НАТО. Но вот так, разъезжая ввиду русских пограничников на боевых машинах, – никогда.

Иоганн с замиранием сердца подумал, что если сейчас, в этот самый миг, поступит приказ повернуть машины и идти вперед, то через несколько минут хода танки сомнут пограничные укрепления и окажутся тоже в Восточной Пруссии, но уже принадлежащей русским. Только надолго ли хватит такого хода?.. Русские явно не брюквой их будут забрасывать, а танк в современном бою живет несколько минут…

– Почему остановились, Шестой? – недовольно курлыкнуло в наушнике голосом оберста[47] Раменсхоффа. – Выполняйте поставленную задачу!

– Jawohl, herr Oberst![48] – четко ответил офицер, ныряя в чрево многотонного гиганта, и вся колонна послушно стронулась с места вслед за головным танком.

Почти сразу же забарабанил дождь, смывая с пестрых бортов налипшую грязь и превращая грозные боевые машины в чистенькие, сверкающие лакированными поверхностями игрушки – мечту любого подростка…

25

Сергей пришел в себя от того, что его кто-то отчаянно тряс за плечо.

«Убью гада! – решил он, и не думая открывать глаза. – Что за моду взяли „духи“ позорные „дедушек“ вот так по-борзому будить?..»

Во сне он, конечно, уже был «дедушкой», без пяти минут – дембелем…

В следующий момент он ощутил низкий, муторно выворачивающий душу гул, даже рев в ушах и испуганно подскочил на постели.

Никакой казармой, ночью, да и постелью даже не пахло… «Дух», правда, присутствовал, причем очень знакомый – Анофриев. Это он непочтительно тряс без пяти минут «дедушку» за плечо, чего-то от него добиваясь и беззвучно разевая рот на белесом, перемазанном землей лице.

– Чего тебе? – проорал младший сержант и с ужасом не услышал собственного голоса.

Лишь в ушах что-то тупо и больно толкнулось, отдавшись где-то в середине спины и почему-то в желудке…

Исходя мучительной рвотой, раз за разом выворачивающей его наизнанку, Сергей вдруг понял, что сквозь рев и скрежет, наполняющие все мироздание, слышит чей-то невнятный скулеж. Странно так слышит, одним ухом… Левым. Или правым?..

Странное дело, он никак не мог сориентироваться, где у него лево, а где – право…

Требовательная рука уже не трясла его, а гладила по плечу.

– …нький…нись…жа… – слышались непонятные отрывки слов, писклявые, будто у девчонки.

В носу неожиданно засвербело, словно подбирался чих, и Сергей поднес к лицу руку, чтобы сморкнуться…

Очнулся повторно он, уже лежа лицом вверх.

Свист у ушах не прекратился, но стал как-то ниже и тише. Особенно в левом…

В левом?

Да, он снова знал, что то ухо, которое лучше слышит, – левое…

– Сережа… Ну вставай… – простонал кто-то рядом, и Черниченко сел, упираясь в сырую землю руками.

Рядом сидел на корточках измурзанный Арсений без шапки и рыдал, размазывая грязь и сопли по лицу черной пятерней.

– Что это ты?..

Он снова слышал свой голос, хотя и как-то невнятно, будто через слой ваты.

– Куликов… И Гена…

Только сейчас Сергей разглядел…

Почти весь сноп осколков пришелся на проводника, шедшего впереди, Володьке досталось меньше. Так, ерунда – один осколок даже не до кости располосовал правую скулу и словно бритвой смахнул кончик верхушки уха, а два других разорвали бушлат на плече. Ну и распоротый по ребрам бок – больно, много крови, но не смертельно. Контузию уже можно не считать. А вот спецназовец…

С первого взгляда даже неискушенному зрителю было понятно, что парень – не жилец.

Но он продолжал жить. Жить, несмотря ни на что, с оторванными по самый пах ногами и размозженной правой рукой, с развороченной правой стороной лица и вытекшим глазом… Если бы не шлем-сфера и бронежилет, его бы вообще прошило навылет, но так он своей широкой спиной прикрыл других…

Ребята, как смогли, перетянули культяпки ног и руку ремнями, но кровь продолжала сочиться на опавшую хвою нескончаемыми черными лентами. На перевязку ушел весь жалкий запас бинта и разорванное белье, но все равно повязки тут же насквозь пропитались, и толку от них практически не было.

– Шприц!.. – прохрипел спецназовец, с трудом придя в себя, и Сергей, стиснув зубы, как учили, вколол ему в целое плечо прямо через суровую ткань камуфляжа дозу промедола из шприц-тюбика.

Жаль, что вторая аптечка, лежавшая в правом нарукавном кармане, превратилась в пластмассовое крошево вместе со всем содержимым, но и от одной дозы Геннадию немного полегчало.

– Все… живы?..

– Все. Володьку вот чуть-чуть зацепило…

– Ноги целы?..

– Да.

– Не п… Мои ноги, спрашиваю, целы?..

Сергей сглотнул и отвернулся.

– Понятно… Тогда – кранты…

– Ничего… Мы вас сейчас обратно потащим…

– Не смеши… – попытался улыбнуться офицер одной стороной лица, и жуткая эта улыбка походила на оскал какой-то туземной маски: сквозь разорванную щеку виднелись зубы… – Мне абзац… Даже не пытайтесь с места трогать…

– Может быть, подмогу вызвать? По рации…

– У тебя есть?

– Нету…

– Вот и у меня нет… Проволоку принеси…

– Какую проволоку?..

– Там растяжка была… Поздно я ее заметил… Неси… Только осторожно…

Обрывок тонкой медной проволочки, скрученной пружиной, отыскал Анофриев.

– Не успела потемнеть… – повертел ее перед уцелевшим глазом Геннадий. – Недавно поставили… Вчера… Позавчера… Нагаев, с-сука…

– Что?

– Да ничего… Вы это, ребята… Идите дальше… Только теперь – по левую сторону заломы оставляйте… И под ноги смотрите… Проволоку…

– Мы вас не бросим!

– Это приказ! Не обсуждать!..

Офицер прикрыл глаз и замолчал.

– Автомат мой берите с собой… И патроны… И пистолет… Все вообще берите… Что спереди навешано – то и берите… Не переворачивайте… И все… Уходите… Приказ…