День Благодарения - Илья Витальевич Горячев

– Дай-ка подумать… – Олаф пробарабанил начальный мотивчик «Жёлтой розы Техаса»[84], – вспомнил, есть! Один магазинчик где-то в полутора милях от этой дыры Харбар-Пойнт. У него есть внутренний двор. Китаец, что его держит, давно с нами работает и кое за что должен. Сейчас напишу ему, предупрежу, чтобы ждал.

Через полчаса два мотоцикла с рёвом вгрызались в потрескавшийся асфальт шоссе. Холодное утреннее солнце светило Олафу и Флеш в глаза. Где-то вдалеке уже вырисовывался дымчатый контур Бостона. Издалека город выглядел всё так же величественно, как и когда-то раньше, но чем ближе они приближались, тем явственнее были заметны следы общего глубокого упадка.

– Диана… – В её шлеме возник слегка искажённый голос Олафа. С некоторых пор он практически никогда не называл её по имени, потому она ответила с небольшой паузой:

– Да, слушаю тебя.

– Давно хотел тебе сказать… Будь поаккуратнее с этим русским.

– Олаф, договор! – Её голос заметно напрягся, в нём прорезалась сталь.

– Не лезу, не лезу… – Его тон был непривычно мягок. – Но всё же будь поаккуратнее, окей?

Она ответила секунд через двадцать:

– Лучше смотри на дорогу, скоро уже въезд в город.

Проехав пару миль уже внутри Бостона, с абсолютно пустынного шоссе они свернули в туго сплетённый лабиринт улочек Дорчестера. Флеш держалась вторым номером. Точку назначения отыскали с первой же попытки. Поеденные ржавчиной ворота заднего двора китайского старьёвщика, торговавшего невероятным количеством всяческого, почти что одноразового хлама, были распахнуты настежь. Тяжёлый “Hugxërr” Олафа притормозил и пропустил юркий “Norton Dominator” Флеш вперёд, после чего байкер огляделся, убедился, что в заваленной мусором подворотне абсолютно пусто, и заехал с другой, чуть более парадной стороны, через главный вход – расписанную яркими иероглифами толстую металлическую дверь.

Ориентируясь по навигатору, они быстро прошли на соседнюю, куда более широкую улицу, и двинулись в сторону Харбер-Пойнт. Спустя пару сотен ярдов навстречу потянулся поток бледных размытых пятен – помятые, пустые лица всех оттенков и полов, бесцельно брели, едва переставляя ноги. Несмотря на ранний час, эта толпа казалась бесконечной.

– Дисконнект, видимо, такое бывает, – шепнула Флеш, – вот они из берлог и повылезали раньше времени.

Олаф немного ошарашенно кивнул.

– Не разглядывай их, смотри вниз.

Он послушно опустил голову ещё ниже.

Они медленно продвигались против течения в этом хаотичном потоке бессмысленно плетущихся тел. Большая часть витрин на этой некогда торговой улице была забита фанерой, на углах домов громоздились горы мусора, все стены были покрыты плотной вязью тэгов и примитивных граффити. Некоторые, чуть менее разрушенные дома были густо обмотаны колючей проволокой, на ступенях там дремали тёмные во всех смыслах личности с потёртыми «Калашниковыми» на коленях.

– Эй, си’три кда пр, шь! – Неизвестно откуда возникший лиловый негр с налитыми кровью, слезящимися глазами, едва достававший Олафу до груди, стал пере ними, широко расставив ноги, – Ты за’эл м’ня пл’ом, чё, гл’за на п’лке з’был?

Заметив, как напрягся, наклонился вперёд Олаф, как вздулись вены на его шее, Флеш быстро сделала шаг вперёд и загородила его собой:

– О, сэр, простите моего мужа, он такой неуклюжий увалень, я постоянно твержу ему – Винс, будь внимательнее, ведь на улицах столько почтенных джентльменов, но он меня не слушает совсем, – зачастила она, опустив глаза, в той униженно-жалкой модуляции, что давно усвоили белые в подобных кварталах при общении с цветными, – пожалуйста, не сердитесь, вот, – она протянула на открытой ладони вчетверо сложенную купюру, – вот, возьмите, к сожалению, больше у нас с собой нет, – и застыла в услужливой позе с втянутой в плечи головой.

Негр тяжело дышал, раздувая огромные ноздри, левое веко подёргивалось, секунд пять его инстинкт принимал решение, после чего он молниеносным движением заграбастал купюру и, переваливаясь, медленно отошёл в сторону, пробурчав напоследок:

– Чт’б в’с т’т б’льше не в’дел, гр’б’ные сн’жки!

– Что за имечко ты мне присвоила? Кто такой «Винс», твой кот? – сказал Олаф ядров через пятьдесят. – Если честно, даже не подозревал, что ты так умеешь. Не знаю пока, как отнестись к этому опыту унижения, но я крайне удивлён, возможно, даже восхищён, уровнем лицедейства.

– Это был единственный вариант разойтись тихо. Угашеный либериец. В таком состоянии они очень опасны.

– Как опознала?

– Оттенок кожи. Чёрный, как эбоновое дерево, однозначно, Западная Африка. Потом говор – так коверкают язык только в Либерии и красные глаза – это признак браун-брауна, очень агрессивная штука, они поголовно её фанаты – адская смесь пороха и героина, они унюхиваются им вусмерть. Где-то тут их целая стая – несколько тысяч особей, живут в бывшем медицинском центре Коламбия-Пойнт. Судя по нашим сводкам, после того, как они тут обосновались, даже людоедство уже никого не удивляет, а про дикие экзотические болезни я даже не говорю.

– Тебе бы гидом работать.

– Угу, смешно.

Дальше брели в молчании. Олаф старательно подволакивал ногу, и их скорость ничуть не выделялась на фоне местных ранних пташек. Пахло жжёной резиной. Вдоль тротуаров, на разбухших от струящихся ручейков вонючих помоев картонках, вповалку лежали тела, завёрнутые в протёртые спальники, дырявые одеяла и просто рваные тряпки. Много людей. Сотни. Абсолютный салат всесмешения из всех возможных видов и типов Homo Sapiens. Сейчас многие из них уже проснулись и, почёсываясь и зябко ёжась, хмуро вылезали из грязных тряпичных нор. Кто-то уже плескался в бочках у водостоков, одним глазом приглядывая за скарбом на картонках, другие, нимало не стесняясь, справляли нужду на стены полуразрушенных домов, где внутри копошились такие же, чуть более удачливые в поиске укромных уголков для сна прошедшим вечером. Один до бровей заросший толстяк умывался прямо из масляной лужи. Олаф задержал на нём взгляд и даже повернул голову, но тут же ощутил неприятный удар локтем по рёбрам:

– Не пялься на людей, – прошипела Флеш, – смотри под ноги и всё. Судя по навигатору, – она бросила взгляд на запястье и тут же снова спрятала его под растянутым манжетом рукава, – нам осталось совсем чуток. Давай дойдём без приключений.

– Что это за ад? – Олаф всё же украдкой крутил головой по сторонам.

– Это жизнь кибер-джанки. Ты не знал?

Олаф отрицательно помотал головой.

– Они – питательная база для техно-вуду. Их мозги что-то, типа процессоров – маленькая операционка – чик! И готово.

– Так это адепты?

– Не-ет. Куда им. Только ресурс. Адепты – это элита, а эти к самому культу никакого отношения даже не имеют. Просто органическое оборудование на ножках, которое держится поближе к вышкам с роутером, ну чтобы сигнал проходил как можно чище.