Новые миры. Ежеквартальное издание. ВЫПУСК 1 - Баррингтон Дж. Бейли

следующую минуту десятки десантных катеров уже спускали с берега в воду. Тысячи солдат устремились за ними, держа над головами тюки с вещами. Весь лагерь поднялся и устремился вперед. В полумиле от берега в воздух взметнулись огромные облака пыли. Повсюду разбирали временные казармы и командные пункты, неуклюжие подъемные краны раскачивали секции понтонов над деревьями. Бой барабанов разносился на многие мили вдоль кромки воды. Быстро подсчитав, Мэннок прикинул, что по воде двигалось не менее пятидесяти десантных катеров, каждый из которых тащил за собой два или три танка-амфибии.

  Прямо к ним направлялся большой деревянный десантный катер, по палубе которого, как мешки, рассыпались более сотни пехотинцев. Над квадратной носовой частью, сооруженной из тикового дерева, из-за прямоугольного металлического щитка торчал ствол крупнокалиберного пулемета; стрелки подавали сигналы рулевому.

  Пока Форбис возился со своим дробовиком, Мэннок выбил приклад у него из рук.

  - Отступаем! Ближе к городу - иначе они наткнутся на нас прямо здесь!

  Пригнувшись, они попятились, покидая позицию. Как только первые десантные катера пристали к берегу, они оказались под прикрытием деревьев, растущих вдоль дороги. Форбис бросился к груде пятидесятигаллонных бочек, лежавших в канаве, и начал перекатывать их, сооружая грубую баррикаду, из-за которой можно было вести огонь.

  Мэннок наблюдал за его возней, в то время как воздух наполнялся шумом танковых двигателей и гонгов. Когда Форбис закончил, Мэннок покачал головой. Усталой рукой он указал на поля по обе стороны дороги, затем прислонил ружье к краю канавы.

  Насколько они могли видеть, к городу приближались сотни солдат с винтовками и автоматами за плечами. Берег реки был запружен десантными судами. Через поток перекинули дюжину понтонных мостов. Пехотинцы и инженеры высыпали на берег, выгружая штабные машины и легкие полевые орудия. В полумиле от них первые солдаты уже двигались по железной дороге в город.

  Мэннок наблюдал, как по дороге к ним марширует колонна пехоты. Когда враги подошли ближе, он понял, что не меньше половины людей были гражданскими, без оружия и портупей; женщины держали в руках маленькие красные букеты. На шестах над головами они несли гигантские увеличенные фотографии партийных лидеров и генералов. Мотоцикл с коляской, на которой стоял ручной пулемет, попытался протиснуться мимо колонны и застрял на обочине. Скандируя что-то, женщины и солдаты вытолкнули мотоцикл. Все вместе они двинулись за ним, криками подбадривая водителя.

  Когда мотоцикл приблизился, Мэннок ждал, что пулемет начнет по ним стрелять. Форбис скорчился за бочкой с горючим и, нахмурившись, заглянул в прицел. Его выпученные глаза были похожи на переваренные яйца. Правый уголок рта подергивался от нервного тика, как будто Форбис бормотал про себя какие-то молитвы. Затем, в момент внезапного озарения, он направил дробовик на мотоцикл, но машина с ревом обогнула Мэннока и, набирая скорость, направилась в сторону города.

  Мэннок повернулся, чтобы посмотреть на это, но подбежавший мимо мужчина врезался в него. Мэннок схватил мужчину за худые плечи и встряхнул. Он посмотрел сверху вниз, на знакомое желтоватое лицо, на горящие глаза, которые в последний раз видел сквозь решетку камеры.

  - Хэтауэй, ты сумасшедший...

  Прежде чем Мэннок успел удержать его, Хэтауэй вырвался и побежал навстречу приближающейся колонне, шагавшей по грунтовой дороге. Он остановился в нескольких футах от передовых пехотинцев и выкрикнул им какое-то приветствие. Один из мужчин (Мэннок предположил, что это офицер, хотя никто из военных не носил погон), взглянул на Хэтауэя, затем протянул руку и оттолкнул его в сторону. Через мгновение его поглотила толпа солдат, бивших в гонг и скандировавших что-то. Его толкали из стороны в сторону, он потерял равновесие и упал, затем встал и снова начал махать прохожим, пытаясь привлечь их внимание.

  Затем Мэннок тоже оказался в толпе. Серые униформы, покрытая пылью и потом половины континента, окружили его, оттеснив на обочину. Дробовик выбили у него из рук, десятки ног пинали оружие по взрыхленной земле, затем подняли и забросили на задок телеги. Группа молодых женщин окружила Мэннока, без всякого любопытства глядя на него и повторяя свои лозунги. Большинство из них были почти детьми, с серьезными лицами, как у манекенов, и коротко подстриженными волосами.

  Поняв, что произошло, Мэннок вытащил Форбиса из канавы. Никто не пытался отобрать у Форбиса дробовик, и продавец вцепился в него, как ребенок. Мэннок вырвал оружие у него из рук.

  - Неужели ты не понимаешь? - закричал он. - Мы их не интересуем! Мы их вовсе не интересуем!

  БАРРИНГТОН БЕЙЛИ

  ПРОЩАЙ, ГОРОД-5

Кайин часто задавался вопросом, почему осенняя фаза погодного цикла в Городе непременно создает атмосферу хаоса и упадка. Он сидел в парке, держа Поллу за руку, и смотрел, как с приближением ночи над городом меркнет свет. Легкий ветерок, который постоянно дул в Городе-5, здесь усиливался - отдельные порывы сменялись постоянным движением воздуха; по земле метались клочки бумаги, обрывки ткани и пыль.

  Ряды окон в сомкнутых массивах офисных зданий, возвышавшихся над деревьями парка, постепенно начинали светиться. Парк располагался на высоком уровне и выходил далеко за пределы Города, так что с этой точки Город-5 с его ломаными линиями, кварталами и уровнями выглядел как металлическая чаша, тонко обработанная, состоящая из многочисленных прямолинейных поверхностей, похожая на абстрактную скульптуру. От изломанного периметра до центральной башни Город поднимался широким изгибом, контрастным изгибу хрустального купола над головой - так создавалось тщательно продуманное, но ложное ощущение простора. И действительно, на короткое время поздним утром, когда свет был ярче всего, а воздух наполнялся звуками работающих заводов, в Городе-5 удавалось создать атмосферу оживления, почти возбуждения. Но к середине дня иллюзия рассеивалась. Хрустальный купол, сверкающий в убывающем свете, казался тяжелым и гнетущим, а когда наступила ночь, он стал непроглядно черным, заполнив воображение Кайена недосягаемыми образами извне.

  - Почему они не оставляют свет включенным? - раздраженно спросил он. - Мне не нужно ночное время.

  Полла не ответила. Причина была известна им обоим. Из всех тщательно продуманных принципов, по которым жил Город, постоянство было самым важным. Вместо ответа Полла высвободила руку и обняла его за шею нежным, бесхитростным жестом.

  - В последнее время ты стал таким мрачным... - сказала она ему.

  Он хмыкнул.

  - Знаю. Можно ли меня винить? Эти проблемы с Обществом... Я выхожу из игры. После этого они не посмеют принять меня обратно. И городской совет навалится мне на шею, как тонна стали.

  - О, к тебе они отнесутся спокойно. То, что ты сделал, не так уж шокирует по