Фабрика душ - Аоко Мацуда

имело к ней никакого отношения. Юки чувствовала, как и в ней тоже откликается, пересекая пространство и время, та искренность, с которой этот незнакомец с форума отчаянно ищет ответ на свой вопрос.

На экране высветились последние новости, уже успевшие наделать много шума.

О слитой аудиозаписи разговора нескольких политиков молчали на телевидении – там все еще действовали ограничения на трансляцию подобных вещей, – но зато по сети она разлетелась в мгновение ока.

После этого телевизионщики уже не могли игнорировать происходившее, и о событии заговорили в новостях.

Впрочем, большую часть эфира по-прежнему занимали легкомысленные передачи и сериалы, будто ничего серьезного не произошло – очередное доказательство того, насколько сильны были настроения, поддерживаемые государством все это время.

Точные сроки еще не были известны, но предположительно к концу нынешнего столетия Япония по результатам жеребьевки, тайно проведенной среди представителей всех государств, во имя сокращения негативного влияния человечества на окружающую среду должна была стать первой «исчезнувшей страной».

С того момента, как прошла лотерея, политики бросили на это все силы.

Единственным способом уменьшить страну было сократить население. А для этого нужно было сделать так, чтобы никто не захотел заводить детей – при этом, разумеется, сохраняя фасад демократического государства.

К счастью, в стране и так изначально всем заправляли «дядюшки», а социальная сфера в вопросах рождения и воспитания детей давно уже морально устарела. И правительство сознательно ничего с этим не делало.

Да что там социальная сфера, Япония в целом безнадежно отстала от мира – после замужества женщин лишали фамилии и называли исключительно «женушками», а стоило им родить ребенка, они оказывались заперты дома, вдалеке от работы и обычной жизни в целом. Все еще никуда не делись лишенные всякого основания представления о том, что беременность – не болезнь, из-за чего женщинам не полагалась медицинская страховка, обезболивание в родах стоило баснословных денег, а степень болевых ощущений связывалась с глубиной материнской любви, что позволяло манипулировать общественным мнением и заставлять матерей чувствовать себя виноватыми. Выплаты на ребенка полагались жалкие, и власти внимательно следили за тем, чтобы детских садов не хватало. Они старательно строили такое общество, в котором один вид ребенка в коляске вызывал раздражение и отвращение, которое даже не понимало самой необходимости в рождении и воспитании детей.

Ну что, сможете и дальше так рожать? Что, и теперь не угомонились? Раз так, нужно придумать что-нибудь новенькое. Методом проб и ошибок власти тайно выстраивали этот политический курс, который в конце концов оказался успешен – уровень рождаемости в стране заметно упал. Согласно отчету министерства здравоохранения, труда и благосостояния, в 2019 году родилось менее девятисот тысяч детей. Впрочем, до цели, поставленной правительством было еще очень далеко.

– Они все еще рожают.

– Как вообще кто-то на такое решается? Мы ведь так старались, чтобы детей было воспитывать все труднее и труднее.

– А они упрямые!

– Надо бы еще усложнить этот процесс.

– Займитесь этим.

С их точки зрения в этом обсуждении не было ничего предосудительного.

Весь мир всколыхнулся, узнав о произошедшем, но поскольку участие во всем этом принимали и другие страны, репортажи об этом инциденте, разумеется, велись максимально расплывчато и представляли собой, скорее, спекуляции на тему того, как не повторить такую судьбу в будущем или как остальные государства уже, должно быть, на постоянной основе внедряют подобный курс на «исчезновение». В Японии же, где развернулся главный скандал, издавна было принято замалчивать такие вещи.

Юки наблюдала это постоянно – кормя Соту, успокаивая Соту, который начинал плакать, стоило только ей опустить его на матрас, чтобы поменять подгузники.

Все, включая только что родившую Юки, восприняли эту новость не иначе, как чью-то злую шутку – впрочем, вскоре у них появилось ощущение, что они наконец-то нашли ответ на вопрос, который уже долгое время витал в воздухе.

Стоя в метро с огромным округлившимся животом перед развалившимися на местах для беременных, пожилых и инвалидов офисным работником и старшеклассником – один делал вид, что спит, другой вытянул ноги далеко в проход и продолжал играть на своем смартфоне; неожиданно узнавая о прибавке к счету за посещение врача из-за своей беременности; получая вскоре после рождения Соты извещение о том, что ему теперь полагается вносить деньги в «поддержку пожилого населения» – интересно, как именно младенец должен поддерживать стариков; выясняя от представителя районной администрации, к которому отправилась за консультацией, что сейчас в детский сад огромная очередь; читая о случае с матерью-одиночкой, которая из-за невроза швыряла своих троих детей об пол; слушая заявления по поводу проведения Олимпиады и международной выставки, несмотря на то, что жизнь граждан становится все хуже и хуже; глядя на то, как главой министерства окружающей среды назначают человека, не имевшего к этой сфере никакого отношения, Юки никак не могла отделаться от мысли, что что-то здесь не так, что-то не так с самой страной, где она живет – ни дня не проходило без этого странного ощущения, и теперь наконец она поняла его причину.

Неудивительно, что женщины, которые вели в соцсетях аккаунты про материнство, тут же разразились комментариями, наполненными одновременно и гневом, и горьким пониманием.

Так и думала, что все это как-то странно!

Все это ужасно, но я почему-то чувствую облегчение.

Так вот оно что!

И точно – если у всего этого не было какой-то изнанки, если все действительно обстояло так и никак иначе, значит, государство и правда пошло по наихудшему пути из возможных.

Пока Юки продолжала листать комментарии, раз за разом кивком соглашаясь с мелькавшими на маленьком экране словами всех этих женщин, Сота, насытившись, выпустил сосок изо рта.

Семь минут сорок секунд.

Юки остановила таймер «правая грудь», «столбиком» подняла уже засыпавшего Соту на руки и принялась поглаживать его по спине снизу вверх, чтобы он срыгнул. Частенько это не помогало, но сегодня все получилось.

Она положила Соту на матрас и уже привычными движениями снова завернула в одеяло-конверт.

Менее девятисот тысяч новорожденных.

В сознании Юки Сота никоим образом не входил в эти девятьсот тысяч. Не имел к ним никакого отношения. Это ведь просто цифры.

Сота сладко спал в ярком полуденном свете. Трудно поверить, что уже через несколько часов он снова зайдется в плаче, а лицо его покраснеет. Из-за того, что ресницы у него пока еще короткие, глаза выглядят точно две щелочки, аккуратно прорезанные ножом.

Ей много чего нужно было успеть за это время, но Юки, точно не в силах противиться зову лица Соты, который задремал в ту же секунду,