Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

другое. Хозяйки рядом нет. Сила тяжести изменилась и стала заметно меньше. Сначала Пуся пытается интереса ради попробовать замок в потолке сумки. Он прочный, молекулярный и открывается снаружи, поэтому Пуся быстро бросает эту затею. В одном из окошек виден ряд похожих сумок, внутри одной из них виднеется морда какого-то зубастого синего монстра, а позади всего ряда — огромный иллюминатор с вытянутыми галактиками за ним. Пуся летал на звездолетах только один раз, когда был еще младенцем и его перевозили в питомник. Детские воспоминания уже стерлись из памяти, и Пусе становится страшно.

— Эй! Хозяйка! Где ты! Эй, дура!

Пуся забивается в уголок сумки и плачет. Потом нащупывает небольшую коробку с кормом, наедается и засыпает.

Просыпается от того, что сумку начинает слегка мотать из стороны в сторону. Потом кто-то хватает сумку, он слышит голос Хозяйки и вопит:

— Хозяйка! В туалет хочу! Обделаюсь сейчас! Здесь душно! И жрать! Дай чего-нибудь!

Клетка расстегивается, и в просвете виднеется морда Хозяйки.

— Ты мой Пусечка! Разговорчивый какой. Хорошо покушал? Сейчас, сейчас, мы уже прилетели, скоро мы приедем к моей тете.

— В туалет, говорю, хочу! Дура! Не здесь же прям гадить⁈

Хозяйка не оставляет Пусе вариантов. Наконец, грязного и неухоженного, его вытаскивают из сумки.

— Смотри, тетя, какой у нас Пуся!

Его передают от одного хозяина к другому, удерживая за руки и ноги. Конечности родительской кузины настолько длинные и липкие, а запах незнаком и неприятен, что Пуся орет.

— А-а! Пустите! Не-е-ет! А-а!

— Молодой. Мой Пушок уже совсем старенький. Ишь ты, как разорался. Давай, чтобы он нам не мешал, сразу засунем его в клетку.

Пусю вытаскивают из жилетки, запихивают в розовый комбинезон и толкают в тесное помещение через лючок на крыше. Упав с высоты в полтора метра, он сильно ушибается.

— Вот дура! Не могла аккуратнее.

Внутри светло. Перед ним стоит человек. Высокий, с пышными кудрявыми сединами и не менее пышной бородой. Пуся осторожно приподнимается, обходит старика кругом и щупает за легкую белую одежду. Старик протягивает руку.

— Speak English?

— Че?

— Habla español?

— Блин! Не понимаю ни фига!

— Shuõ zhõngguó huà?

— Не-а. Ни фига.

— А! Ви говорить по-русски?

— Чего? А. Да, вроде бы. Угу.

— Я плехо говорить. Меня звать Моисей. Рад приветствовать в мой убежище. Как ваше зовут?

— Пуся.

— Нет. Не то имя. Как зовут?

— Не знаю. Давно было. Я из питомника. Забыл.

— Где живешь? Планета?

— Без понятия. Синяя такая. Большая. А на дверях, помню, зеленый — синий — черный — оранжевый — красный — белый — зеленый — серый, кажется. Не помню.

Моисей жестом приглашает его в другое помещение.

— Номер квартиры. Не важно. Важно планета. Зеленый-синий — не наша. Бедная, плохая планета. Жаль. Увезут обратно. Кто хозяйка?

— Дура малолетняя. Беговое колесо. Три книжки. Клетка узкая с парашей. Все. А тебе тут хорошо!

— Да. Мой хозяйка есть заботиться меня. Я родился на Земле. Украденных тяжело держать. Если меня плохо содержать, я бы есть убежаль.

Действительно, клетка Моисея гораздо просторнее клетки Пуси — в ней несколько комнат, в одной из них он видит роскошную кровать, гигантские стопки книг и пузатый монитор старого компьютера.

— О, круто! Читать!

— Книги. Я учусь по ним. Можешь взять себе часть на память.

На стене Пуся замечает изображение женщины, нарисованное толченым кормом на склеенных вырванных листочках из книг.

— Кто?

— Моя жена. Умерла пять лет назад. Подавилась кость, я не сумел…

— Жалко.

В третьей комнате обнаруживается стол с парой стульев, холодильник и индукционный чайник — Пуся с трудом вспоминает названия этих предметов — и Моисей предлагает ему сесть. На стене другой портрет — какого-то несимпатичного худого мужчины в очках, большой, с рваным краем.

— Кто?

— Стивен Хокинг.

— Тоже жена?

Моисей смеется.

— Ха-ха! Каков юмор шутки!

Из холодильника Моисей достает несколько банок и бутылок.

— Ешь и пей.

— Жена… Каково с ней?

— Хорошо. Ты взрослый человек. Тебе тоже нужда жена.

Пуся кивает.

— Но как?

— Необходимо делать пи-пи все вокруг, и они поймут, и купить тебе жена.

— Да делал я. Не помогает.

— Я придумаю кое-что. Пока ешь, сходи в душ и ложись спать.

* * *

Странно, но никто из хозяев не обращает на них внимания весь вечер. Даже сама Хозяйка всего один раз заглянула в люки на крыше домика Моисея и прощебетала что-то. Ночью Пусю будят толчком в бок.

— Идем. Я покажу что-то.

Они идут на кухню и отодвигают холодильник. Внизу, в расковыренной плитке виднеется отверстие.

— Осторожно, высоко. Ножка э… клетки. По ней.

Они сползают по ножке вниз. Без обуви пол обжигающе-горячий, но Пуся терпит. Хозяева спят, завернувшись в кокон-гамак.

— Смотри, — Моисей указывает на полупрозрачную пленку-окно мусорного лифта над пятиметровым столом. — Нам необходимо туда.

— Офигеть! Высоко как! Не, я не полезу.

— Идем. Ты суметь. Я знаю путь.

Любопытство побороло страх, они идут к столу и вдвоем с трудом отодвигают тяжелую лифтовую дверцу из мягкого, скользкого на ощупь материала.

— Лезь по полкам! По полкам наверх! Там есть вентиляция дыра.

Полки, скорее похожие на сетчатые гамаки, полны каких-то сырых и дурно пахнущих предметов. Не то еды, не то специй, не то духов и ароматизаторов. Часть из них шевелится, Пуся брезгливо отряхивает ноги и вытирает руки об одежду, но наверх все же залезает первым, помогая залезть и Моисею.

Они стоят перед колышущейся пленкой. Пуся замахивается, чтобы прорвать ее, но Моисей хватает его за руку и начинает колдовать с панелью вызова лифта. Наконец, с легким хлопком мембрана мусорного лифта раскрывается.

— Ого! Круто! Научи?

— Потом. Успеем. Наверняка они улетать не на следующий день. Прыгай!

Они прыгают на платформу, и Моисей командует держаться за край. С огромным ускорением платформа несется куда-то далеко вниз и бросает их на смердящий пол. Пуся промаргивается, чихает и видит в отдалении, за кучами разлагающегося мусора какие-то огни.

— Вон они, идем.

Пуся слышит голоса людей, он держится сзади и боится, хоть и доверяет своему старшему товарищу.

— Moses! It's Moses! — слышатся голоса.

Вскоре незнакомцы обступают их двоих. Их около десятка, они разного роста и цвета кожи, в лохмотьях и обертках от еды. В их руках самодельные копья и факелы. Пуся с удивлением и странным чувством в груди видит женщин и детей.

— Moses, Moses! Lead us to Promised Earth! — хором говорят они, подходят и касаются Пуси и Моисея.

— Tribe mine! Take a look at this child, my sons!.. — Моисей садится на корточки и начинает долго и монотонно что-то